Дети на ветру

Они долго толкались у ворот, наконец из фабричного двора выскочил запыхавшийся Кинтаро и крикнул:

— Эй! Не хотите взглянуть? В конторе такая перепалка идет! Отец Сампэя, весь красный, спорит со всеми.

Ребята бросились во двор. У окна конторы сгрудились рабочие: мужчины и женщины. Все с любопытством прислушивались к необычному собранию. Дети протиснулись между ними и, как обезьянки, залезли на оконные решетки. Сампэй тоже забрался на решетку и заглянул внутрь. В это время из приемной конторы шумно вывалилась толпа. Собрание окончилось. Громко переговариваясь, все направились к воротам. Некоторые из заседавших пошли на фабрику. Когда Акадзава Дзюдзо вышел из конторы, рабочие тоже вернулись на фабрику.

— Пап! Купи карамели! — стал приставать Сампэй, заметив отца.

— О чем ты?

— Купи!

Оглянувшись, Сампэй заметил, что в конторе никого не осталось. За столом в одиночестве сидел отец, из его сигареты, словно из трубы, шел дым. Сампэй подошел к отцу.

— Пап!

Отец молча глядел перед собой.

— Пап! Пойдем домой.

Сампэй, положив руку на спинку стула, заглянул в лицо отца. Тот смотрел широко открытыми глазами куда-то мимо Сампэя.

Тогда Сампэй прокричал ему прямо в лицо:

— Пап! Я давно тут жду тебя. Уже пять часов.

Отец молчал. Сампэй открыл тушечницу и стал вертеть в руках кисть и печать. Потом снова спросил:

— Пап! Ты со всеми поссорился, да? Ну и как? Победил?

В это время вошла служащая конторы, и отец спросил:

— А где все?

— В столовой. Слушают сообщение Саямы.

— Ах вот как! Я тоже хотел бы сказать несколько слов на прощание, но отложу на завтра. И дела тогда же передам. Скажите это Саяме.

Отец встал. Сампэй обрадовался — ему очень хотелось поскорее уйти. Он сразу вцепился в руку отца. И только тогда, когда они подошли к выходу, Сампэй заметил, что отец все еще в тапочках.

— Пап! А ботинки?

Сампэй всегда приходил встречать отца, поэтому хорошо знал, где они лежат. Он достал ботинки отца из ящичка для обуви, поискал глазами шляпу. Подпрыгнул и достал ее с вешалки.

— Ничего не забыли? — спросил он тоном взрослого человека и потянул отца за руку.

Они вышли из ворот.

Когда Сампэй возвращался домой с отцом, у него всегда было спокойно на душе. Он не боялся тогда ни собак, ни мальчишек из соседней деревни — пусть налетают сколько хотят.

Они завернули за угол, и Сампэй спросил:

— Пап! Ты ушел с работы? Ну и ладно. Не нужна нам такая фабрика! Мы новую найдем!

Они подошли к дому. Сампэй припустил бегом и, заскочив в прихожую, громко сообщил:

— Мама! Папа вернулся. Он с фабрики ушел. Совсем.

… Над густой зеленой листвой хурмы развевается на ветру маленький белый флажок с красным солнцем посередине. Дзэнта только что прикрепил его на верхушке дерева. Внизу стоит Сампэй и смотрит вверх.

— Далеко видно?

— Угу.

— И Фудзи-сан [21], наверно, видно?

— Угу.

— И снег на вершине лежит?

— Лежит.

— И ветер дует?

— Угу.

— Вот здорово! Как высоко ты забрался.

— Да, высоко.

Какая, однако, досада! У этого Дзэнты ничего не вытянешь. А Сампэю так хочется узнать, что там видно с дерева. Однако ему все равно радостно. Если бы самому забраться на дерево… Руками и ногами он обхватывает толстый ствол хурмы, но тут же соскальзывает обратно. Плюет на ладошки и снова энергично лезет наверх. И опять неудача. Ну что тут поделаешь! И он кричит брату:

— Дзэнта! А море видно?

— Видно.

— И корабли плывут?

— Плывут.

— А киты?

— И киты.

— Вот здорово! А китобоев не видно?

— Видно.

— Да ну! Ловят китов?

— Ага.

Вдруг Дзэнта начинает проворно спускаться с дерева. Что это он надумал?

А Дзэнта просто заметил Кинтаро и Цурукити. Однако он говорит:

— Сампэй! Пойдем рыбу ловить. И цикад. Может, и раков найдем.

— Зачем? — недоумевает Сампэй.

Только что привязали флажок — и уже уходить. Ни песню не спели, ни в трубу не протрубили — и уже идти ловить цикад! Так не бывает. Но Дзэнта настаивает.

— Цикад наловим, жуков-носорогов, лягушек, карасей… Будет у нас Великий звериный отряд. И мы с тобой станем его предводителями, как Тарзаны. Ты же видел кино: «Тарзан — повелитель обезьян». Помнишь, у него был ручной слон и бегемот.

Тогда и вправду интересно.

Сампэй весело подпрыгнул и крикнул:

— Ладно, пойдем!

И работа закипела. Мальчики побежали к сараю, вытащили сачок и плетеную корзинку для рыбы. Корзинку понес Сампэй, а сачок Дзэнта. Вскоре они были уже за воротами, — у обоих за поясами заткнуты короткие бамбуковые палки, которые в один миг могут превратиться и в мечи, и в ружья, в любые орудия охоты на диких зверей.

— Внимание! Вперед! — выкрикнул Дзэнта.

Высоко поднимая коленки и размахивая руками, они отправились в путь. Шнурки от шляп крепко подпирают подбородки — это потому, что в доме чрезвычайное положение: вчера отец ушел с фабрики. И они должны охранять дом от Кинтаро и Киндзиро, должны защищать свой мир, принадлежащий только им двоим.

— Смотри! Бабочка! Взять бабочку-великана! — Сам себе командует Дзэнта: он заметил в придорожной траве бабочку. И вот она уже в сачке.

— Ой, Дзэнта! Лягушка! Лягушачий король! Взять короля!

Дзэнта выполняет приказ Сампэя. Лягушка поймана. Не прошло и получаса, как корзинка наполнилась цикадами, лягушками, жуками-носорогами, жуками-дровосеками, и все это шумно возится, стрекочет и шелестит.

Бодро распевая «В роще Васэда, в столице» [22], они победоносно вступают во двор дома.

На верхушке хурмы развевается на утреннем ветерке маленький белый флажок с красным кругом посередине. Дзэнта, сидя на суку, осматривает из-под руки окрестности. Внизу стоит Сампэй.

— И Фудзи-сан видно?

— Угу.

— Наверно, снег на вершине лежит.

— Угу.

Вдруг Дзэнта видит на каменном мосту, за фабрикой, человека в белой форме. На боку у него сабля.

«Полицейский!» — мелькает в голове.

Полицейский направляется к их дому. «Придет и заберет отца», — думает Дзэнта.

— Дзэнта, а море видно? — спрашивает Сампэй, но Дзэнта не отвечает: у него дрожат ноги и руки.

«Что бы такое сделать, чтобы полицейский не зашел в их дом? — Дзэнта закрывает глаза, руки складывает на груди. — Ну почему я не волшебник! Был бы волшебником, превратил бы полицейского в бабочку и загнал бы в траву».

— Боги! — шепчет он. — Заколдуйте его! Заколдуйте его! Заколдуйте!

А Сампэй кричит во все горло под деревом:

— Дзэнта! Ты чего там? Не видишь, китов в море ловят?

Дзэнта осторожно открывает глаза и оглядывает дорогу. Полицейский приближается к их дому. «Ну, все! — решает Дзэнта. — Вот сейчас заколдую его. И боги обязательно помогут».

Он открывает рот, но, вместо того чтобы произнести заклинание, издает какой-то невнятный вопль и с закрытыми глазами летит вниз.

— Дзэнта! — окликает его Сампэй, а тот летит вниз.

Не то боги и вправду существуют, не то колдовство подействовало, только Дзэнта не упал на землю, а угодил на скрещенные ветви и задержался там. Тем временем полицейский в белой форме уже приблизился к воротам.

— Ой! Полицейский! — тихонько воскликнул Сампэй и помчался к воротам.

И в ту секунду, когда полицейский хотел открыть калитку в воротах, Сампэй надавил на нее со своей стороны.

— Гм… Что такое? — спросил полицейский.

— Не пущу! — храбро ответил Сампэй.

— Почему?

Ничего не говоря, Сампэй продолжал упорно держать калитку. Даже покраснел от натуги.

— Ишь какой сильный! — сказал полицейский, пришлось ему постучать в калитку. — Извините, нет ли кого-нибудь дома?