Затейники

— Какое слово? — осмелев, заговорил Петька. — Не слово, а книга.

— Книга?

— Ну, да. Я книгу почитал, как парники делать, и сделал.

Потапов откинулся назад.

— Парники? Хм!.. Да, вот оно какое дело. А ну, покажь, покажь свою книгу.

Петька выскочил из-за стола.

— Вон она.

— О-го-род-ни-чес-тво, — с трудом прочитал Потапов. — Ну и ну!..

Петька решил итти на приступ.

— Видишь, батька, как по книге все складно выходит. А ты бранился. В школу меня не пускал. Говорил: без ученья вырастешь. А я хоть и плохо учился по твоей милости. — выучился. Книгу почитал и парник сделал. Семена посадил, и выросло.

Потапов переводил взгляд с улыбающегося лица жены на задорное сына, поглядывал на салат и мало-по-малу сам стал улыбаться.

— Значит, по книге?

— По книге.

— Так. А доски где достал? Тоже по книге ?

— Не-ет. В сарае.

— Так. А семена тоже по книге?

Петька ближе придвинулся к матери. Гроза надвигалась.

— У меня он взял, — вмешалась мать: — да жаль, что мало.

— Так. Так. А ну, давай попробуем твое мастерство.

Петька, хотя мать и наложила ему полную тарелку салата, почти не прикасался к нему. Зато отец потребовал вторую порцию и с хрустом разгрызая редиску, улыбался себе в усы.

— Так, так, — сказал он, когда вторая порция была съедена. — Значит, надо и нам, мать, за книгу приняться. Тебе за огородную, мне — насчет поля. А то выходит — сын-то у нас умней родителей стал.

Петька уговорил Марью Семеновну сходить с ним к Митькиной матери.

— Чтоб не очень ругалась, — объяснил он.

— Да чего она ругаться будет, если у Митьки так же уродило?

— Она будет, — убежденно сказал Петька: — она такая.

— Ну, пойдем, коли так.

Женщины разговорились о своих делах, а мальчики пошли к парнику и, выбрав самые крупные овощи, понесли их в дом.

Так же, как и Марья Семеновна и Потапов, Егоровна ахнула, так же всплеснула руками, А после, ничего толком не спрашивая, накинулась на Митьку и, не давая ему и рот раскрыть, ругала его почем зря. Ни Марья Семеновна, ни Петька, ни сам Митька не могли в толк взять, за что она ругается. Да и сама Егоровна, пожалуй, не знала, за что. Ругала, потому что надо ж поругать сына, если он сделал что-то тайком от нее.

Отведя душу, она успокоилась, и Марья Семеновна толково и тихо рассказала ей, как было дело.

— Ну уж, ладно, — сказала наконец Егоровна. — Только в другой раз, коли будешь делать что тайком от матери, — взлупку дам.

Потом она начала жаловаться гостье на свои дела, а мальчики, воспользовавшись этим, взяли корзины и пошли к парникам.

Набрали у Митьки полную корзину, набрали и у Петьки не меньше.

По дороге их останавливали на каждом шагу, дивились, ахали, и скоро по всей деревне прошел диковинный слух.

Набрав вторую корзину, мальчики пошли к кооперативу, а за ними двинулась и деревня.

Там, на прилавке, к которому как мухи к меду прилипли бабы и мужики, мальчики разложили свое добро.

Смирнов, улыбаясь и поблескивая черненькими глазками, поглядывал то на них, то на дивующихся крестьян, а на добро как будто и внимания не обратил.

— Ну, молодцы, зачем пожаловали?

— Долг отдавать, — бойко ответил Петька, а самому стало страшно: а ну, как не хватит. — За стекла.

— Что так скоро?

— Скоро уродило.

— Так. Ну, а у вас, почтенные, как уродило? — обратился Смирнов к бабам.

У мужиков руки полезли к затылкам. Бабьи глаза смущенно забегали по сторонам.

— Да что уж…

— Как же…

— Уродит у нас…

— А может — еще уродит? — сказал Смирнов. — А?

— Ни чорта не уродит. Сейчас одна дрянь из земли прет.

— Мусор.

— А вот у них уродило, — строго сказал Смирнов.

— Видим…

— Глаза во лбу есть.

— Да как же?..

— Какая такая причина?

— А такая причина, что взялись они за ум, хоть и малые еще, да в книгу поглядели, да почитали там, как парники устраивать, да как делать, чтоб овощ хорошо шел.

— Парники?

— Вон што!

— Так-то, почтенные. А к вам агроном приезжал?

— Ну, приезжал.

— А вы его слушать ходили?

— Это как говорится…

— Маловато было нас…

— То-то, что маловато. А теперь поучитесь у мальцов, поучитесь, а особенно бабы, что на огородах спины гнут, десять потов вышибают, пока дрянь всякая не вырастет. Что, хороши огурчики?

Смирнов взял огурец и поднял его высоко, так, чтобы все могли видеть.

— Отборные?

— Что и говорить!

— Хороши огурчики.

— А редис-то, редис!

— Шестьдесят лет живу, такого не видел, — сказал весь заросший сединой крестьянин.

— И еще шестьдесят проживешь, дедушка, если по-старинке ковыряться будешь. Ну, а вы, молодцы? — обратился Смирнов к мальчикам. — Что скажете?

— Так мы насчет долгу. Отдавать пришли.

— Ага! Сейчас узнаю.

Смирнов, сделав строгое лицо, вытащил из-под прилавка огромную книжищу, при виде которой сердца мальчиков екнули.

— Сейчас, сейчас посмотрим.

Смирнов начал переворачивать листы, долго разглядывал что-то на них, а Митька подтолкнул Петьку в бок и тихонько сказал:

— Все отдать надо будет. Гляди, какая книжища.

Наконец, Смирнов оторвался от книги и, посмотрев на мальчиков, серьезно и громко, так, чтобы все слышали, сказал:

— Причитается с вас за забранные в кредит стекла семь рублей восемьдесят пять копеек, но… принимая во внимание то, что вы постарались на улучшение хозяйства и показали этим пример всей деревне… долг этот вам прощается. Ну, — уже весело прибавил Смирнов, — забирайте свое добро и катите домой.

Петька и Митька удивленно, не зная, верить или нет, смотрели во все глаза на Смирнова.

— Где тут мой сынок? — раздался зычный голос в дверях. И Потапов с трудом пробирался к прилавку. — А, вон где ты! Ну что, товарищ председатель, как у него дела ?

— Хорошие дела, Потапов. Молодцы мальчики.

— Так. Значит, по книге?

— По книге, Потапов, по книге. Книга, брат, большое дело. Поучишься малость — а там, гляди, и поумнеешь, — сказал Смирнов. — А слыхал я, что ты своему сыну в школу не даешь ходить.

— Было дело, что греха таить.

— А теперь как? Опять за старое?

— Что вы меня так, товарищ Смирнов, перед всеми? Не то что в школу, в ниверситет погоню. Пойдешь, молодец, а?

— Пойду. Если пустишь, я не то что в ниверситет — в три пойду учиться, — ответил Петька.

— Экой ты шустрый! Ну, пойдем домой, что ли. Дела свои кончил тут?

— Чего торопишься, Потапов? — спросил Смирнов.

— Да… как его… хочу, чтоб книжку мне малость почитал, нет ли там чего насчет картофельного червя. Как есть, подлые, все разъели.