Из воспоминаний (рассказ о старой школе)

Иван Дмитриевич Василенко

Из воспоминаний (рассказ о старой школе)

В детстве я болел и в школу поступил поздно, когда дети моего возраста уже давно учились. До школы меня учил мой дядя. Он был птицелов, много времени проводил, в степях и рощах, встречался со всяким народом и обо всём говорил вкусными словами, картинно и сочно. На этом языке он обучал меня даже арифметике.

Пришёл я в школу. Сижу и слушаю, как ребята отвечают уроки, а сам думаю: «Очень уж они скучно рассказывают. И чего учитель смотрит!»

Наконец учитель и меня вызвал.

Как сейчас, помню задачу, которую он продиктовал: «Чиновник купил у купца 3½ аршина синего сукна по 4 рубля 20 копеек за аршин и 1½ аршина серого по 1 рублю 80 копеек за аршин. Сколько чиновник уплатил купцу?»

— Ну, — говорит учитель, — повтори условие задачи и решай.

Я немножко подумал и начал:

— У чиновника Петра Ивановича Сыроежкина поистерлись брюки и форменный сюртук. Пришёл он к купцу Поликарпову в лавку, а тот сидит за прилавком, чай пьёт. «Здорово, борода! — говорит чиновник. — Нет ли у тебя синего суконца на сюртук и брюки мне?» — «Как не быть! Для вашей милости всё найдётся». Утёр купец пот с красного лица и развернул перед чиновником целую штуку синего сукна. «Вот, — говорит, — пожалуйста: товар — первый сорт». — «А цена?» спрашивает чиновник. «Да я с вас дорого не возьму. По пяти рубликов за аршин». Стали они торговаться. Торговались, торговались — и сошлись на 4 рублях 20 копейках за аршин. Итак, в первом действий требуется узнать, сколько уплатил чиновник за синее сукно. Для этого 4 рубля 20 копеек помножим на 3½. Будет 14 рублей 50 копеек. Стал платить чиновник деньги и вдруг вспомнил, что у сынишки Петьки дырка на брюках. «А что, борода, нет ли у тебя чего-нибудь подходящего для моего шелопая?»

Пока я говорил, ребята беззвучно корчились на партах, закрывая рты ладонями. Но при последних словах не выдержали, и в классе такой смех зазвенел, будто стёкла на пол посыпались. Глянул я на учителя, а он сидит растерянный и слова выговорить не может. Наконец все успокоились, и учитель сказал:

— Запомни: наука требует сжатости выражений. Дважды два — четыре. Понятно? А от умножения 4 рублей 20 копеек на 3½ будет 14 рублей 70 копеек, а не 14 рублей 50 копеек.

Я был смущён и озадачен.

На следующий урок пришла пожилая учительница и велела нам писать в своих тетрадях сочинение на тему: «Как я провёл воскресный день». Я раскрыл тетрадь и старательно написал: «В воскресенье мы с дядей ходили в рощу ловить птиц. Дядя поймал 7 щеглов и 1 дрозда, а я — одного чижика и одну канарейку.

7+1+1+1=10

Итого, в воскресенье мы с дядей поймали 10 птиц».

Я был уверен, что на этот раз сделал так, как требуется, и очень удивился, когда учительница на другой день сказала мне:

— Ты откуда взялся, цифирка такой? Пишешь о певчих птицах, будто на счётах считаешь.

Потом я понял, что у науки один язык, а у искусства — другой. И каждый язык имеет своё достоинство и свою красоту.