Истории про мою Папиху (СИ)

Сильвия Паола Каваллано

_{ИСТОРИИ ПРО  МОЮ  ПАПИХУ}

Про меня

Меня зовут Аня Муньяини. Имя Анечка русское, а фамилия Муньяини итальянская, так сразу понятно, что я чуть-чуть русская и чуть-чуть итальянская. Когда папа злится на маму и говорит: «Все вы, русские, такие странные», я ему говорю: «Баббо, а я ведь тоже немножко русская». «Баббо» - это у нас так называют пап. Вообще-то по-итальянски меня зовут «Анна», но я больше люблю имя «Анечка», только его здесь никто не может правильно выговорить. Дедушка говорит «Анишка», бабушка говорит «Аньечка», баббо говорит «Анючка», поэтому уж лучше я для них буду Анна и баста.

Я живу в Каваллано. Это Италия. Раньше — очень много тысяч миллионов лет назад — у нас в Каваллано было море. Я об этом узнала потому, что в поле рядом с нашим домом мы нашли много доисторических ракушек. И теперь, когда я еду в школу на желтом автобусе, я всегда представляю, что вокруг — море. Особенно легко представлять, когда все покрыто туманом, и из него высовываются только отдельные самые высокие деревья или холмы с домами на верхушке. Тогда я представляю, что это — островки. Хорошо, что наш дом стоит как раз на островке и никогда не тонет, а то бы мне пришлось представлять, что мама и Коля — мой брат - утонули и их надо спасать! И если я нечаянно расскажу об этом моей подружке Аличе, она подумает, что это — правда и тогда ее мама вызовет пожарных, чтобы спасти мою маму. А это просто такая фантазия! Аличе всегда всему верит. Вот я ей рассказала, что у меня уже выпали зубы. Она говорит: «А где же дырки?», а я говорю: «А у меня уже новые зубы выросли! Коренные» и она поверила! А еще я рассказала, что у меня в Москве есть летающая лошадь. И она тоже поверила и стала просить у своей мамы летающую лошадь на новый год!

Что дальше было с морем? Не знаю, может, высохло во время всемирного потепления, может, его выпили динозавры и потом от этого умерли. Теперь до моря надо ехать целый час на машине. Это когда Баббо рулит. А когда мама — то вообще два часа. А ракушки остались тут. Очень большие, сейчас я таких на море не видела. Сразу ясно, что это доисторические ракушки. Мы разложили их везде дома для красоты. А потом мне попалось большое окаменелое яйцо динозавра! Я решила его высидеть, но Баббо сказал, что раз оно окаменело, из него уже никто не вылупится. Я на всякий случай положила его около батареи, но пока никто не вылупился. Зато мне пришло в голову важное открытие: черепахи произошли из яиц, и динозавры произошли из яиц. Значит, черепахи произошли от динозавров! А Тео — это мой другой брат, большой - надо мной смеялся и говорил, что и курицы произошли от динозавров, а я — от куриц. Только я ему не верю, когда он говорит глупости. Я произошла от мамы. Мама мне сама показывала медицинский документ - фото УЗИ. Я там у мамы в животике. А Тео так говорит от зависти — потому что это не он нашел настоящее окаменелое яйцо динозавра!

Откуда взялась Папиха

Папиху мне привез баббо когда я была еще совсем маленькая и не ходила даже в школу для маленьких. Вообще-то, правильно говорить че-ре-па-ха, но мы с мамой всех черепах называем «папихи», а получилось это вот как. Мама ласково называла черепаху «черепапиха», но это было слишком длинное слово, тогда она стала говорить «папиха», это слово короткое и легкое, к тому же начинается на букву «П», как и имя моей мамы. Моя папиха родом из далекой страны, которая называется Арабские Мираты. «Родом» это значит что она там родилась. Когда мы с мамой читаем книжки, она всегда объясняет мне непонятные слова. Даже в книжках для детей бывают непонятные слова, ведь эти книжки пишут взрослые, а они знают взрослый язык, а детский уже забыли. Что значит «Мираты» я еще не узнала. Наверное, это просто такое название, как Италия или Москва. А может это значит, что там все мирятся. Мы с мамой тоже часто миримся, сначала злимся, а потом миримся. Чтобы помириться, надо сказать такое заклинание: «Мирись, мирись, мирись, и больше не дерись, а если будешь драться, то я буду кусаться, а кусаться нам нельзя, потому что мы друзья, а кусаться ни при чем, буду драться кирпичом, а кирпич сломается, дружба начинается». Папа мне рассказывал, что в этих Миратах все тети ходят в длинных платьях и даже закрывают лицо. Наверное, это удобно, потому что никто не дразнится, как у нас в школе: «А я вижу твои трусы, а я вижу твои трусы!»

И хотя моя Папиха родилась в Арабских Миратах, она все равно моя дочка. Когда мама говорит, что мне надо спать днем, потому что я еще маленькая, или что мне нельзя брать ножик, потому что я еще маленькая, то я ей говорю: «Я мама Папихи, значит, я большая!» Папиха у меня очень послушная. Обычно она все делает с первого раза, только иногда ночью убегает спать под кровать, тогда я ее ругаю и запираю одну в комнате. Потом мне становится ее жалко. Она не кричит «Я подумала, я подумала, я больше так не буду», но я по глазам вижу, что ей плохо одной в комнате, поэтому я ее прощаю. А иногда она долго не засыпает, все время чего-то просит: то водички, то пописать, то свет включить, потому что ей в темноте страшно, и она не видит свою маму (значит, меня). Я на нее почти не сержусь, потому что я ее люблю, просто пою ей песенку, чтобы она поскорее заснула и ничего не боялась. Ее любимая песенка — про букашку, там такие слова: «Божью коровку звали Букашка, и она жила в домике», а музыку я вам здесь не могу изобразить.

Я забочусь о моей Папихе. Стригу ее ногти на лапках, а то она меня и Колю оцарапает. Мой брат Коля еще маленький, он недавно родился. Я точно не знаю, как он родился, потому что ко мне в тот день приехали двоюродные брат и сестра, и я так с ними заигралась, что не успела к маме в больницу, а когда приехала — он уже родился. Вообще-то я хотела назвать его Щелкунчик, или, в крайнем случае, Буратино, но все стали надо мной смеяться, а мама сказала: «Вот роди сыночка и назови его хоть Горшок, а я своего так называть не хочу». Только я не понимаю, что здесь смешного, это очень красивое имя - Щелкунчик, не то что какой-то Леонида — это Тео такое имя придумал. А вот еще хорошее имя — Вирус, но это мама точно не согласится! Ну вот, когда я подстригла Папихе ногти на лапках, мама опять на меня разозлилась и сказала, что папихам ногти не стригут, у них ногти сами о камни стачиваются, если надо. Но моя-то Папиха домашняя, она не ходит по камням! А один раз я ей прорезала панцирь, и мама опять на меня чуть-чуть разозлилась и поставила папихе на панцирь коричневую заплатку. И один глаз у нее чуть-чуть разломался, поэтому она теперь всегда как будто немножко грустная, но я все равно ее люблю больше всех остальных папих. А их у меня очень много!

Как только у меня появилась эта Папиха, все взрослые решили дарить мне папих. Сама не знаю, почему. Лучше бы подарили кухню или пеленальный столик, ведь их у меня еще нет, или новую коляску для кукол, а то в старую все время играет Коля. Папиха же у меня уже есть! Поэтому все остальные папихи — просто игрушечные и даже если Баббо разозлиться и всех их выбросит — я плакать не буду. А моя Папиха — одна-единственная, и по-настоящему я люблю только ее.

Раньше я с Папихой вообще не расставалась. Меня даже прозвали за это «Бамбина кон ла тартаруга», это значит «Девочка с черепахой». Брала ее везде с собой, и в церковь, и в магазин, и в лес, и за стол, и в туалет, и в школу, и на детскую площадку. Там она каталась с горки, когда она не мокрая, конечно. Это только мой дедушка, которого зовут Франко, разрешает всем кататься с мокрой горки и съезжать прямо в лужу. Но я же не дедушка! Я — мама, поэтому я кричу Папихе снизу: «Съезжай, не бойся, я тебя контролирую!»

Один раз я забыла Папиху прямо там, на горке, но все в нашем городе уже знали, что это моя Папиха, поэтому на следующий день Баббо нашел ее на ступеньках нашего дома. Мама сказала, что это она сама приползла домой, но ей не поверила. Я знаю, что это моя подружка Аличе ее нашла на скамейке, и принесла. Из-за всего этого Папиха часто пачкалась, и маме приходилось ее все время стирать. Мама сказала, что если ее часто стирать, то она может сесть, то есть уменьшиться. Это так говориться про одежду «сесть», а не то что она на стул может сесть. Один раз я забыла Папиху в школе, это было как раз в венерди, ну то есть в пятницу, если сказать по-русски, это мне мама подсказала. Я все время плакала, и не могла заснуть без Папихи, и все думала, как она там в школе без меня, вообще одна в темной школе! У меня-то была другая папиха, зеленая, мне ее подарили близнецы Джакомо и Томмазо, у которых мама была няней когда я еще не родилась. Мама мне рассказывала, что когда Томмазо забывал папиху дома, он начинал орать так громко, что его папа поворачивал обратно, и они возвращались за папихой. Я так никогда не делаю. Даже хорошо, если я забыла Папиху дома – там она точно не потеряется и будет меня ждать! Что плакать-то! Эту черепаху Томмазо выиграл в тире, то есть там, где стреляют, он несколько раз попал прямо в середину круга и ему в награду дали эту папиху. Или он сам ее выбрал. Наверное, ему тоже нравились папихи, когда он был маленький. А когда мы были у него в гостях, то он подарил ее мне, ведь сейчас он уже большой! И я два дня спала с зеленой папихой, но у моей Папихи, которая осталась в школе, не было другой Анечки, и она спала в школе одна! Хотя мама сказала, может, ее моя учительница Марта взяла к себе домой на выходные. Увидела, что я ее забыла, и взяла, чтобы не оставлять одну. Только я не знаю, если это правда.