Приключения Кроша

хороших и даже заслуженных родителей. Но все это было далекое, отвлеченное… Я не мог предполагать, что они так похожи на обыкновенных нормальных людей. Игорь, которого я знаю столько лет, Игорь, мои товарищ, — преступник! Эти славные ребята: Люся, Елка, флегматичный Николай — тоже преступники…

Тогда, на пляже, я думал, что Вадим и Шмаков не догадались, ведь я один рассматривал следы на песке. Но в вестибюле метро, потихоньку от Вадима, Шмаков мне сказал:

— Машина та самая.

А когда мы спускались по эскалатору, Вадим наклонился ко мне и прошептал:

— Машинка та!

Всю дорогу то Вадим, то Шмаков говорили мне об этой машине. Вадим — улучив момент, когда не слышит Шмаков, Шмаков — когда не слышит Вадим. Чтобы положить конец этой неопределенности, я сказал Вадиму:

— Надо все рассказать Шмакову Петру.

— Зачем?

— Парень — могила!

Таким образом, Вадим так и не узнал, что я все уже давным-давно рассказал Шмакову.

Весь тот вечер мы ходили по нашей улице, даже шагов не мерили.

Все расстояния у нас точно вымерены в шагах. Чтобы никому не было обидно, когда мы провожаем друг друга. Если мы с Вадимом идем из школы мимо нашего дома, я обязан проводить его еще сорок шагов. Если мы идем мимо его дома, он обязан проводить меня еще шестьдесят.

Но в тот воскресный вечер нам было не до шагов…

— Как хотите, — сказал я, — я не могу поверить, что Игорь вор. Может быть, он просто влип в историю. Мы должны с ним поговорить.

Вадим возразил:

— Нечего с ним говорить. Поставим вопрос на классном собрании.

Я сказал:

— Вспомни, Вадим, ведь вы были товарищи.

— А он поступил как товарищ?! — закричал Вадим. — Хотел все свалить на меня!

Вадим был добрый парень. Но сейчас он из себя выходил, вспоминая, как подло вел себя Игорь в истории с запчастями. Вадим часто и незаслуженно бывал у нас в классе козлом отпущения. И, вспоминая теперь о несправедливостях, выпадавших на его долю, кипел от негодования.

Я заметил:

— Надо быть выше!

— Выше чего?

— Выше собственной обиды!

Шмаков Петр проворчал:

— Скажем Игорю, а они заметут следы. Останемся в дураках. Надо сообщить куда следует.

Я решительно сказал:

— За глаза? Ни за что!

Так мы тогда ни до чего не договорились. То есть мы договорились о том, что ничего не будем делать, пока не договоримся окончательно. И будем хранить тайну.

27

Я не люблю тайн. Другие ребята любят, а я не люблю. Даже не люблю книг с таинственным сюжетом: все равно в конце все раскрывается. И обычно сразу смотрю в последние страницы. Читать после этого становится неинтересно.

Книги еще туда-сюда. А вот таскать в себе всякие тайны — терпеть не могу. Это придает человеку оттенок скрытности, неискренности. Например, я иду с Майкой по улице, мы с ней откровенно обо всем разговариваем, и вместе с тем я от нее что-то скрываю. Неудобно и не приятно. Тем более, что Майка комсорг. Скрывать от нее такое дело вообще неправильно.

Когда я иду с Майкой по улице, улица другая, не такая, как обычно.