О царь– колоколе, бубенцах, валдайских колокольчиках, о биле и ерихонских трубах

Встречались в России своеобразные «церкви под коло– колы», где единственный купол на высоком барабане служил одновременно и колокольней. Самый ранний сохранившийся до наших времен пример такой церкви – Духовская церковь в Троице – Сергиевой лавре, построенная в 1476 году.

Но совершенно особое сооружение создал под колокола митрополит Иона Сысоевич в городе Ростове Ведиком в правление свое Ростовской митрополией (тогда еще не епархией) с 1652 по 1691 год.

Не лишенный Богом таланта митрополит Иона решил заняться большим важным делом – поставить в Ростове Кремль. Он сделал чертежи и «не покладая рук, с какой–то истовой одержимостью работал... вместе с мастерами – умельцами, внимательно слушая их советы, на месте дорабатывая свой проект». Встали башни и стены кремля, церкви Воскресения, Иоанна Богослова, Спаса на сенях, Григория Богослова. «Но особая любовь Ионы – колокольня и колокола. Много дум передумал митрополит, прежде чем решиться на такое. Ведь все колокольни в Москве – это округлые одноярусные или многоярусные башни с окнами–премами. Такие колокольни предназначаются для одного – двух звонарей, так как в них, попросту, тесновато. По проекту Ионы была создана просторная, сводчатая галерея с широкими окнами – проемами на 10 метров в ширину, 20 – в высоту и 30 – в длину. Совершенно уникальное сооружение! Здесь можно было удобно разместить большие и малые колокола, а звонари, располагаясь вдоль галереи, не мешали друг другу и звонили слаженно. На колокольне столпообразной, где звонари не видели и не слышали друг друга, звон часто выходил беспорядочным. Нижний этаж (основание ростовской звонницы) пуст и служит резонатором, усиливающим звук. Кроме того, колокольный ~ звон идет в сторону находящегося рядом озера Неро, которое своею гладью отражает звуковые волны прямо ввысь.

Позаботился Иона и о колоколах. По его настоянию мастером Андреевым были слиты два больших колокола: Лебедь в 500 пудов и Полиелей в 1.000 пудов. Выписанный Ионой московский мастер Фрол Терентьев отлил колокол в 2.000 пудов, названный по желанию Ионы в честь его отца Сысоем. Эти прекрасные колокола дали стройное до–мажорное трезвучие. Оно стало основой удивительных ростовских звонов, считающихся лучшими в мире. Вот их названия: Ионинский звон, создан и назван в честь Ионы; Георгиевский или Егорьевский – в честь управляющего после Ионы архиепископа Георгия Дашкова; Акимовский – по имени архиепископа Иоакима, последователя Георгия; Ионафановский – создан уже в XIX веке священником Аристархом Израилевым. Благодаря отцу Израилеву, сделавшему первые нотные записи колокольных звонов, Ростовские звоны восстановлены и сейчас звучат.

Форма колокола

По преданию, первый христианский колокол принадлежал святому Павлину, епископу Ноланскому. Якобы он увидел во сне полевые колокольчики, издававшие приятный перезвон, и после этого сна велел отлить колокола, имевшие формы колокольчика.

Действительно, колокола можно сравнить с этим цветком. Но обратите внимание на фотографии: при общем сходстве форм, каждый колокол имеет свои отличия. Между колоколами XI-XII веков и более поздними – большая разница. И мастеров заботил не внешний вид, но звук. С увеличением размера и веса, голос колокола становился ниже и громче. Здесь выявилась прямая зависимость звука от формы или, как принято говорить, профиля колокола. Нужный профиль и искали мастера. В XI веке колокол напоминал улей, за что и был так назван. В XII веке по аналогии его назвали «сахарной головой», Так называемый классический или иначе готический профиль был найден в XIII веке. Его придерживались в последующие времена. Конечно, имелись при этом и частные отклонения от классического профиля, выдававшие почерк какого – о конкретно мастера или литейной школы.

Колокол имеет традиционные названия своих частей, приведенных на чертеже. Толщина свинок такого колокола неодинакова: к ушам – тоньше, к месту удара языком (музыкальное кольцо) – толще, а у самого края – совсем тонкая. При таком соотношении звук выходит хорошим.

О колокольном звуке

Звонари различают в колокольном звуке три главных тона. Первый слышен сразу вслед за ударом. Если он густой, ровный, не заглушается другими тонами (призвуками), то колокол считается хорошим. Второй тон – это гул, который можно слышать через некоторое время после удара. Распространяется гул не так далеко как звон, а держится в воздухе дольше. У хорошего колокола гул сильный. Происходит он от дрожания частиц металла в ударном месте края (вал в музыкальном кольце). Чем толще вал, тем и гул сильнее. Но если толщина более положенного – гул разносится очень недалеко. Третий тон – это неприятное звененье, звуковой дефект, возникающий оттого, что слишком массивно дно и вся верхняя часть колокола с ушами. У небольших колоколов звененье сливается со звоном и почти не слышно, у больших резко выделяется. Мастер стремится добиться, чтобы колокол был звонким, имел сильный гул и совсем не имел звененья.

Как льют колокол

Колокола пьют из бронзы. Этот сплав, включающий в себя 78 процентов красной меди и 22 процента олова, проверен временем. Он не поддается коррозии, мало влияет на него и вибрация. Такая колокольная бронза обладает музыкальностью – звучным приятным голосом. Никакой другой металл не «поет» так хорошо. Ходило среди людей мнение, что голос колокола чище и звонче от добавки серебра и золота. Возникло оно в старину, когда церкви собирали на колокола пожертвования «мирскими грошами» и серебряными рублями, «чтобы колокол был звонче и лучше». В изломе колокольный металл имел серебристый блеск. Все это было причиной легенд о серебре.

Отливка христианского колокола всегда начиналась с испрошения благословения Божия, когда мастер и рабочие молились перед иконами с зажженными свечами. А отливка большого колокола включала молебствие с водосвятием. Для изготовления большого колокола готовили яму, обкладывали ее кирпичом и внутри устраивали печь для обжигания формы. Форма состояла из двух частей: глиняной болванки и верхней части – кожуха из железных прутьев, обмазанных глиною. Болванку и кожух обжигали огнем до крепости железа. После этого кожух обвязывали веревками и приподнимали. Мастер заходил под кожух и на внутренней его стороне вырезал нужные изображения и письмена.

Пустота, образующаяся между кожухом и болванкой, предназначалась для заливки расплавленного металла. Поэтому кожух внутри и болванку снаружи обильно смазывали жиром, чтобы медь по ним быстро стекала. Кожух ставили на прежнее место. Всю форму засыпали землей или делали вокруг нее плотную кирпичную кладку для прочности ее стояния.

На краях ямы ставили плавильные печи (домны), откуда по желобам расплавленный металл устремлялся в форму и наполнял ее снизу доверху. Остывала эта раскаленная масса большого колокола неделю и более, а малый колокол остывал два–три дня. Затем колокол освобождали: разрывали землю, снимали кожух, вынимали из ямы и обтачивали, отшлифовывали. При этом мастера знали: чем лучше отшлифован колокол, тем чище будет его звук. Все украшения, надписи и рельефы изображений делались с оглядкою на подобные неприятности. Язык выковывался с соблюдением соотношения 5 пудов на 100 – пудовый колокол.

Колокольная бронза на воздухе окисляется, покрывается зеленоватым углекислым порошком – патиной. Слой платины предохраняет металл от последующих влияний атмосферы.