Приключения Кроша

адо кое-что купить.

Я не хотел ему говорить про подарки. Родители Шмакова работают в Индии, на строительстве завода. Живет он с дедушкой и бабушкой. И я не был уверен, станет ли Петр делать им подарки. И, узнав про подарки, мог не пойти. А одному идти скучно.

На первом этаже универмага, рядом с писчебумажным, спортивным и игрушечным отделениями, находилось то, что мне было нужно, — парфюмерия.

Я давно заметил, что в магазинах ненужные отделы располагаются внизу, а нужные — наверху. И чем нужнее, тем выше. Например, обувной — на четвертом.

Я поделился этим наблюдением со Шмаковым Петром.

Он подумал и сказал:

— За духами на четвертый этаж никто не полезет, а за ботинками полезут. — И добавил: — А кто идет на четвертый этаж, купит мимоходом на первом этаже какую-нибудь ерунду. Магазин выполняет план. Работники прилавка получают премию.

И я опять, уже в который раз, удивился практической сметке Шмакова Петра, его глубоким практическим познаниям.

В спортивном отделе все было так ловко разложено, выглядело таким новеньким и блестящим, что все хотелось купить. Неплохо бы купить боксерские перчатки. И гантели тоже необходимы. Но больше всего нам со Шмаковым Петром понравились спортивные брюки. Синие, трикотажные, с резинками внизу. В них у человека исключительно спортивный вид. Особенно если прибавить к ним синий свитер с белой каймой под воротником. Настоящий тренировочный костюм.

Но если купить и свитер, и брюки, и подарки, то я истрачу все деньги.

Сделаю так. Куплю спортивные брюки, они стоят три рубля. На два двадцать куплю подарки. Ровно десять рублей у меня останется. Если в расчет я получу двадцать рублей, как говорил Игорь, то у меня будет ровно тридцать. И на них я сделаю что-нибудь капитальное.

— Покупаем? — спросил я Шмакова Петра.

Он с сосредоточенным видом вертел в руках брюки, ощупывал, переворачивал их в разные стороны и молчал.

— Пошел платить! — решительно объявил я.

На Шмакова, как и на Вадима, надо действовать силой собственного примера.

Я заплатил в кассе три рубля, получил пакет, а Шмаков все еще стоял у прилавка и вертел в руках брюки.

— Чешешься, — сказал я ему, — плати деньги.

Шмаков вздохнул:

— Трикотаж плохой. Через два дня вытянутся. В коленках… И кругом. Второй сорт.

Я похолодел:

— Что же ты мне сразу не сказал?!

На что последовало обычное шмаковское:

— Не успел.

На этот раз я уже не восхищался его практической хваткой. Черт бы побрал эту хватку! Чего она стоит при такой медлительности.

Ладно! Что сделано, то сделано! Погорел я на трешку, впредь буду умнее.

Я решил немедленно отправиться в парфюмерный отдел и купить маме духи. Но по дороге был писчебумажный отдел. Возле него мы со Шмаковым Петром и задержались.

Наше внимание привлекли самопишущие ручки и толстые общие тетради в коленкоровом переплете. Ручку хорошо бы купить отцу. Это был бы подарок! Папина ручка уже никуда не годилась.

Но четыре пятьдесят! Мне придется тронуть десятку… Дернул меня