С утра и до вечера

боль, ни смертельные раны — ничто не может унять их

воинственный пыл. Они дерутся до последнего дыхания, пока

еще есть хоть какие-то силы. Только смерть сильнее их

страсти к боям.

Дерутся и клювом и шпорами. Удар бойцового петуха —

одно из самых быстрых движений в природе. Силу этого

удара физики могли бы рассчитать: одетую в сталь шпору

петух вонзает на полдюйма (на 12,5 миллиметра) в сухую

дубовую доску!

Древние греки — народ очень отважный, но и они брали

у петухов уроки храбрости и упорства в бою. Фемистокл,

знаменитый греческий полководец, отправившись на войну

против персов, включил в программу боевой подготовки и

петушиные бои, чтобы солдаты, глядя на них, учились

стойкости и отваге. А храбрые галлы, предки французов, от

которых вначале здорово доставалось римлянам, получили имя

свое от петухов (ведь «галл» — по-латыни «петух»).

Позднее, когда римляне расправились с галлами на свой

римский манер, но и сами погибли от германских,

славянских и турецких мечей, браконьеры добывали дичь в

заповедных лесах феодалов, напуская на фазанов бойцовых

петухов. Они забивали их до смерти. И в наши дни бойцовые

петухи (а их немало еще в разных странах Южной Азии и

Америки) храбро защищают дома своих хозяев от змей и

бродячих собак. Они не знают страха ни перед кем — так

уверяют те, кто о них пишет.

Ведь природа не создавала петуха для войны, а какой

отличный получился из него боец! Правильно говорят, что

сражения выигрывают не оружием, а силой духа.

Пример

нас в этом убеждает. В бою

часто ярость побеждает силу;

это знает каждый, кто дрался.

Я видел однажды (по следам), как рысь не смогла

одолеть лису. Она нападала на

нее несколько раз. Но лиса

защищалась так отчаянно и храбро, что ушла израненная, но живая. Многие хищники пасуют перед энергичным сопротивлением и предпочитают нападать (это теперь доказано) на больных и слабых духомживотных. Аргентинцы говорят, что никакая пума не справится с ослом, рожденным в Америке. Потому что местные ослы страха перед зверем не знают. Они бьют его всеми четырьмя копытами, рвут зубами, отбиваются, катаясь по земле, ревут, как дьяволы, прыгают и сами нападают. Никогда не сдаются.

В общем, каждый защищается как может, вернее, как

приспособился. И нередко способами очень курьезными.

Одни непомерно раздуваются (шары-рыбы, некоторые

ящерицы и африканская кожистая черепаха). Другие, пугая,

шипят, фыркают.

Угрожающие позы животных нам хорошо знакомы. Это

вытянутые шеи гусей, прижатые уши лошадей и кошек,

оскал собачьей морды, косящий глаз и устрашающе

опущенные вниз рога быка. Почти у каждого зверя и птицы есть

своя угрожающая поза. Есть они и у некоторых рыб, у

многих ящериц и змей.

Кобра раздувает тарелкой шею. А гремучая змея

«гремит» погремушкой. Природа приделала ее на конце хвоста

змеи, похоже, с единственной целью: по старому доброму

обычаю («Иду на вы!») предупреждать всех вокруг о злых

намерениях ядовитой гадины.

Индейцы, впрочем, уверяют, что, если гремучая змея

замышляет недоброе, она не трещит, а нападает без

предупреждения.

А одна американская неядовитая змея, когда ее хотят

схватить, скручивает заднюю половину тела штопором, а

переднюю поворачивает красным брюхом вверх.

Поза у нее получается столь нелепая, что пропадает

всякая охота приближаться к эксцентричной рептилии на

расстояние, которое не может гарантировать надежной

безопасности.

Жабы жерлянки тоже, когда их беспокоят, изгибаясь

дугой, показывают красное брюхо.

Скорпион угрожает, раскачивая над собой хвост с

ядовитым «наконечником», а пауки вздымают вверх одну или

две пары передних лап и разевают пошире крючья — хели-

церы, на которых внушительно дрожат капли яда. Иногда

они делают небольшой скачок навстречу врагу.

А саранча стреляет из бедра кровью, выжимая ее силой

мускулов из крошечной поры между первым и вторым

сочленением ноги, которая, как амбразура, открывается

перед боем. Едкая саранчиная кровь выстреливает с такой

силой, что летит полметра!

Морская улитка долиум в своих недругов плюет смесью

соляной и серной кислот.

Черношеие кобры Африки плюют ядом. Ядовитый цле-

вок летит метров пять. Змеи целятся прямо в глаза и метко

попадают.

Во рту кобр-снайперов яд смешивается со слюной. Они

выбрызгивают эту дьявольскую смесь через маленькое

отверстие в челюсти, через то самое, в которое змеи

поминутно высовывают свое «жало» — раздвоенный язык.

Стреляя, кобра поднимает голову и делает небольшой выпад

вперед.

Чешский ученый Зденек Фогель говорит, что не только

африканские, но и азиатские кобры — даже наша очковая

змея — тоже плюют ядом. Но выбрасывают они его не

струей, а мелкими капельками, как из пульверизатора. На

стеклах террариумов, в которых содержатся очковые змеи,

видны желтовато-белые пятна — застывшие капельки яда,

которые выплюнули раздраженные кобры в любопытных

посетителей.

Плюют в недругов верблюды и ламы. Плевок у лам

нешуточный. Летит метров десять и ударяет, как хорошая

оплеуха. Одна лама испортила некоторым английским

аристократам их костюмы: выяснилось позднее, что она

невзлюбила цилиндры; как видела их, так плевала.

Говорят, что джентльмены в цилиндрах, здраво оценив

ситуацию, потеряли на некоторое время всякую охоту

глазеть на животных в зоопарках. Случилось это давно, но и до

сих пор ламы так дурно воспитаны, что, нисколько не

стесняясь, готовы на всех наплевать.

Но самых знаменитых плевак и стрелков-оригиналов

своеобразием оружия превзошла голотурия стихопус. Она

стреляет своими внутренностями! Кишечником и водяным

легким. Пока хищник с аппетитом их пожирает, голотурия

удирает. Дней через десять — двенадцать принесенная в

жертву «требуха» снова у голотурии вырастет.

Вооруженные тылы

Жук-бомбардир — настоящий артиллерист. Он стреляет

едкой жидкостью, которая, словно снаряд из миниатюрной

пушки, вылетает из заднего конца его брюшка и в воздухе

мгновенно превращается в небольшой клуб ядовитого

«дыма» — точно шрапнель разорвалась. Когда несколько таких

красно-синих гренадеров открывают огонь, то вся сцена

напоминает поле битвы с птичьего полета. Отстреливаясь от

преследующей его жужелицы, жук-бомбардир выпускает

быстро друг за другом 10—12 химических снарядов. Как

только смолкнут последние залпы мини-канонады, жука уже

нет: он исчез, куда-то спрятался, прикрыв свой тыл

разрывами ядовитого газа.

На поле боя только контуженая жужелица растерянно

«протирает» глаза.

Некоторые лесные клопы обороняются от врагов, подобно

жуку-бомбардиру. Но всем им далеко до него. Только

американец скунс, пушистый зверек из породы куниц, в

стрельбе химическими снарядами достиг не меньшего мастерства,

чем шестиногий бомбардир. Он так уверен в себе, что не

стреляет без предупреждения. Его угрожающая поза очень

забавна. Правда, она вызывает улыбки только у тех, кто не

испытал на себе его оружия.

Скунс — миловидный зверек. Но не вздумайте его

приласкать. Эволюция наделила скунса оружием столь же

необычным, как и эффективным: он, разворачиваясь тылом,

брызжет желтой маслянистой жидкостью, которая пахнет

так отвратительно, как ни одна вещь на земле! Плотная