Игры на полу

Посмотрите на кошку и собаку в яростной схватке внизу. Спуск по просторной прямой лестнице ведет с откоса холма к „Синему Концу". Оба льва, лежащие по каждую сторону лест-

ницы,сделаны из пластилина и исполнены таким непостоянным художником, как Уэллс-старший, он же и мэр „Красного Конца". Вот он здесь налицо. Фотограф наш попал в счастливую минуту в истории-этого города, когда оба мэра беседовали на террасе перед дворцом. Уэллс-младший, мэр „Синего Конца", стоял на лестнице в костюме британского адмирала; Уэллс-старший (одетый всадником), верхом на коне, находился на площадке. Городская стража отдает им честь, а с холма множество музыкантов, одетых в синее (отчасти они скрыты деревьями), верхом на серых конях направляются к ним навстречу.

Пройдя мимо ратуши и повернув направо, мы выходим к зоологическому саду. Здесь нам попадаются двое из наших статских: джентльмен в черном, леди и большой бойскаут, — вероятно, их сын. Мы входим в сад, оберегаемый бородатым привратником, и сразу нам бросается в глаза музыкальное выступление трех со-

бак, исполняющих, как сказал бы путеводитель, - „нежную музыку". Ни в одном из кварталов города нет, кажется, и отдаленного запрета относительно употребления музыкальных инструментов. Да, это не место для укрепления нервов...

В саду содержатся неизбежные слоны, верблюды (которых мы разводим, почему их и имеется достаточное количество), сидячий медведь, доставленный из пещер предыдущей игры, козлы из тех же мест,—теперь они приручены и свободно бегают по саду,—неописуемо неуклюжие слоны-карлики и другие редкие животные. Сторожа носят форму, напоминающую одеяние железнодорожных сторожей и носильщиков. Мы блуждаем по саду, возвращаемся обратно, спускаемся с холма близ оружейной школы, где виднеются солдаты, стреляющие в цель, проходим через огороженное место старой тростниковой фермы и, таким образом, возвращаемся к железнодорожной станции, чрезвычайно удовлетворенные всем виденным и почти одинакового мнения о достоинствах и привлекательности каждого из городских кварталов.

Заводной поезд с шумом подходит к станции. Мы занимаем места, кто-нибудь гудит или свистит за паровоз (который этого не может сделать), поезд вздрагивает, и мы „посылаем долгое, полное сожаления „прости" цветущему и веселому городу Серн"...

Теперь вы видите, как и в каком духе мы устраиваем ваши города. Нужно только немного фантазии, чтобы на сотню ладов дополнять и видоизменять этот план. Вы можете устроить картинные галереи—большая забава для маленьких мальчиков, умеющих рисовать; можно понастроить фабрик или разбить цветник,— что так сильно занимает умненьких маленьких девочек; ратуша может быть заменена укрепленным замком. А еще можно поставить весь город на доски и превратить его в Венецию с пароходами и лодками по каналам и перекинутыми через последние мостами. У нас бывали очень приличные пароходы из картона, с плоскими днищами; имелась и гавань, и пароходы отплывали к отдаленным комнатам и даже в сад, возвращаясь оттуда с самыми замечательными грузами, как, напр., с кипами нарезанных настурций... Затем мы складывали их в мешки из перчаточных пальцев; было у нас и множество игрушечных кранов для подъема тяжестей.

Разумеется, самая расстановка города—уже половина игры. Далее вы придумываете уже различные приключения. Когда я захотел сфотографировать подробную обстановку для иллюстрации этого рассказа, я принял большее участие в устройстве, чем я это обыкновенно делал. На то было добиться цельности картины, выделить ее задний светлый фон, подняв некоторые деревья, не давать одному предмету заслонять другой и т. д. в том же роде. Когда фотографирование было кончено, предметы оказались более естественными. Я ушел из классной комнаты. Когда я снова вернулся туда, то увидал, что группа карабинеров, устремившаяся в трактир, круто повернула назад и беглым шагом стройно и мрачно направлялась к железно дорожной станции. Слон убежал из зоологического сад в „Синий Конец" и важно выступал в сопровождении военного патруля. Первоначально разбросанные скауты дефилировали рядами. Уэллс-старший разрушал магазин „Джокиль и К", а возле поворота была выстроена железнодорожная станция „Красного Конца". Бревна из „Джокиль и К" очутилось в руках соседних лавочников. Далее, церемониал в ратуше кончился, и стража удалилась. Ко всему этому ветка городской железной дороги убегала в гору к подъезду ратуши, а оттуда в зоологический сад. Это было еще только начало нового периода в деле передвижения, маленькое железнодорожное торжество. Возникло множество остановочных пунктов простого устройства. Уже начали делать массу проездных билетов таких размеров, что пассажиры могли просовывать головы в середину и носить их так, как носит мексиканец свое покрывало. Затем артиллерийская батарея повернула на Высокую улицу, где шел разговор об укреплениях. Предположим, что дикие индейцы пустились через равнины налево и напали на город! Хотя судьба и доныне пощадила наши игрушечные ящики...

Так пойдет дело до уборки в пятницу вечером. Тогда мы срываем крыши и засовываем их посреди книг, осторожно возвращаем заводные паровозы в ящики,— ведь паровозы такая хрупкая вещь!—солдатиков, стат-

ских и животных водворяем в подобающие им места, снова сжигаем деревья,—на сей раз это уж душистые лавры... И все радости, печали, соперничество и успехи „Красного" и „Синего Конца" исчезают, как исчезли Карфаген и Ниневия, империи Ацтеков п Римская, искусства Этрурии и дворцы Крита, замыслы и затеи бесчисленных мириад живших когда-то детей... Быть может, все это и оставляет после себя какой-нибудь след, распространившись в сознании людей, а, может быть, остается лишь одно умирающее воспоминание...

Рис. 3. Железнодорожная станция в „Синем Конце".

ОТДЕЛ IV

Подъемные железные дороги, мраморные башни, замки и военные игры,— но очень немного военных игр.

Я дал ужо теперь два общих типа игр на полу; но в смысле удовольствия и работы воображения игры эти лишь два образца тех вариантов, которые могут быть выполнены из описанных мною игрушек. Сейчас я в кратких словах хочу коснуться и некоторых других случаев, когда прекрасно могут быть использованы пол, доски, бруски, фигурки, железнодорожный состав,— весь арсенал для успешного изгнания беса скуки из жизни маленьких детей. Тут на первом плане стоит забава, называемая нами подъемной железной дорогой, или фюникуляром.

Временами острова почему-либо теряют для нас свою привлекательность, также и города кажутся уже чересчур методически-правильными, не доставляют много приключений, начинают затруднять нас, и нам хочется чего-нибудь нового—ну чего нибудь..', свистящего. Тогда мы говорим:

— Давайте строить фюникуляр! Пусть у нас будет еще один, да такой, чтобы доходил до самого стола!

И мы начинаем спорить,—горная ли это дорога, которую мы собираемся строить? Уже одно название веселит. И мы принимаемся делать подъемную железную дорогу.

Провести ее так далеко, до самого стола — это нам еще никогда не удавалось, хотя временами и очень хотелось. А потом мы решили иметь две станции — одну на равнине, а другую на полу, и при каждой из них запасные и разъездные пути.

Привлекательная особенность горной железной дороги, раз она надлежащим образом сделана, — заключается в нагруженной платформе, а не в игрушечном паровозе; слишком груба эта игра для чистеньких представительных паровозов. Ведь придется нестись сверху до низу по тому пути и так, как направят ваши искусно устроенные стрелки, а впоследствии—и это удивительное, по вполне понятное открытие,—вы можете пустить поезд обратно при помощи „лектричества".