Как там у вас, на Бета-Лире?

А если существовал, то не сохранился ли? И не говорите о периоде полураспада! Профессору Челленджеру тоже все толковали о том, что первобытные ящеры не могли сохраниться на нашей планете, а он не поверил и открыл удивительный «затерянный мир» — уголок первобытной природы. Ах, это все Артур Конан-Дойль выдумал? Но ведь удивительная история с кистеперой рыбой целлакантус, которую считали вымершей сотни миллионов лет назад и которую сейчас отыскали в укромных океанских уголках, — это уже не вымысел. Так почему же не выступить в роли целлакантуса какому-либо, а может быть, даже каким-либо заурановым элементам?

Должен сказать, что аналогия с целлакантусом оказывается в высшей степени уместной в проблеме поиска заурановых элементов в природе. Ведь та рыба, которую выловили удачливые ихтиологи, тоже не прожила 200 миллионов лет — столько не живет, увы, ни одно живое существо, даже кистеперая рыба. Но не существуют ли какие-либо процессы, благодаря которым заурановые элементы образуются при ядерных процессах — так же, как рождаются в воздухе легкие радиоактивные элементы?

В науке — я уже говорил об этом — правильно поставить вопрос зачастую не менее важно, чем решить его. Проблема с естественными заурановыми элементами — лучшее тому подтверждение. Первые заурановые элементы получились облучением урана-238 нейтронами. В любом же урановом соединении, в любом урановом минерале, урановой руде нейтронов предостаточно. Они образуются при делении урана, при соударении вылетающих из урана альфа-частиц с другими элементами, при облучении соединений урана космическими лучами и т. д. Поэтому в природном уране всегда присутствует плутоний. Его, правда, очень мало: одна часть на 100 миллиардов частей урана, но она есть. Есть!

Конечно, не автору этой книги решать то, где сегодня, в 1977 году, должна проходить естественная граница периодической системы элементов. Это должны сделать соответствующие химические организации, которым дано право декретировать такие вопросы. Но согласитесь, что сочетания слов «сегодня», «1977 год» со словами «периодическая система элементов» весьма примечательно. Поистине никакие границы не вечны, даже границы периодической системы!

Окончание

…потому что, как теперь ясно каждому знакомому с химией, ни двух с половиною фунтов, ни грамма, ни, пожалуй, и двух атомов сто одиннадцатого элемента быть не может ни у Карлшреттера, ни у Рокфеллера, ни даже у господа бога! Желаю здравствовать, комиссар!

Инспектор Варнике кладет микрофон на рычаг, раскуривает трубку и возвращается к Баху.

ГЛАВА III

В которой высказывается убеждение, что электрон всегда был таким, как сегодня; утверждается, что полеты на Луну — это очень интересно; ставится под сомнение принадлежность никеля к металлам; описывается несколько, скажем прямо, не очень нормальных химических элементов и в заключение рассказывается о двух дюжинах различных водородов.

«Хвостист» из шарового скопления 47 Тукана

— Не стану, Иван Лаврентьевич, не стану я его экзаменовать! Почему всех этих инопланетных только ко мне направляют?! Вот у Ильи Лукича стаж побольше моего, а его третий год ничем серьезнее, чем опрос дельфинов, не занимают.

— Петр Петрович, голубчик, во-первых, у Ильи Лукича так, как у вас, не получится. А во-вторых, после того, как тот бойкий парень из созвездия Стрельца в благодарность за тройку сделал Лукича телепатом, к нему больше инопланетных направлять, нельзя: чуть что не по нем, он их телепортирует на Фобос. Некоторые сильно обижаются.

— Не говорите, Иван Лаврентьевич, среди этих внегалактических попадаются такие, что их не только на Фобос пошлешь… А откуда этот очередной претендент?

— Господи, разве упомнишь!.. Ага, вот он сыскался: шестая планета звезды УОЯК м-8 из шарового скопления 47 Тукана.

— Ого, откуда добрался! На каком же наречии он изъясняется?

— А он вообще не изъясняется. Они, тукане, общаются в инфракрасном диапазоне.

— Иван Лаврентьевич, уважаемый, мама меня родила без приемника ИК-излучения! В данном случае это можно считать профнепригодностью, поэтому увольте меня от вашего туканина. Направьте его в спектральную лабораторию, пусть он там столковывается со спектрографом!

— Петр Петрович, до шуток ли мне? Знаете, откуда звонили мне по поводу этого туканина?.. Вот именно… Он пытался сдавать химию в четырех вузах и всюду срезался. Тип же этот оказался предельно кляузным. В последний раз, к примеру, написал, что ему сбивали настройку. А насчет контакта не волнуйтесь — он с собой носит транслятор. Кстати, замечательная штука, скажу я вам: переводит инфракрасное излучение в звуковые колебания и, кажется, даже рентгеновский аппарат может заставить говорить на хинди.

— А как он передвигается?

— Кто? Транслятор?

— Да туканин ваш!

— Да что вы мне все время «ваш» да «ваш»!.. Он такой же мой, как и ваш, можете забрать его себе со всеми потрохами, если они у него только имеются. А потом, он не ходит, а…

— Ого, значит, летает? Летунов мне еще экзаменовать не приходилось!

— Да нет же, он…

— Плавает? Будем устраивать экзамен в бассейне «Пингвин»? Но тогда уж его экзаменовать, безусловно, должен Илья Лукич.

— Выслушайте меня наконец! Туканин передвигается дематериализуясь-материализуясь.

— ???

— Очень просто: аннигилируется в данном объеме пространства и тут же возникает в соседнем. Гамма-излучения не выделяет.

— Экзаменаторов, надеюсь, он не аннигилирует?

— Полагаю… не должен. Но надо будет осведомиться в министерстве.

— Слушайте, Иван Лаврентьевич, а зачем он на Землю пожаловал?

— Петь будет. В оперном театре.

— Петь?

— В ИК-диапазоне?! А слушать кто его будет? Спектрографы?

— Петр Петрович, вы повторяетесь. У него ведь транслятор есть. И он каким-то образом может исполнять несколько партий сразу. Вот этим и соблазнился оперный театр: солист один, а исполняет все партии — Фигаро, Розину, Альмавиву, дона Базилио, Бартоло и еще партию флейты-пикколо в оркестре.

— Ему бы не в оперном театре, а в цирке выступать! Да, а химия-то ему зачем?

— А это уж спросите у тех умников в министерстве, которые требуют, чтобы каждый приезжающий на гастроли из других галактик сдавал экзамены в объеме средней школы.

— Не будете вы любезны сообщить ваше имя?

— 17¹⁸

— Простите, не совсем уловил…

— Ну, Семнадцать в восемнадцатой степени!

— М-да… Ну ладно… Начнем вот с чего: скажите, пожалуйста, какое давление на поверхности вашей планеты?

— Вас предупредили, что мне предстоит экзаменоваться по химии? По химии, а не по физике!

— Конечно, конечно, но ведь экзамен еще не начался, я просто знакомлюсь с вами. Так что же у вас там с давлением?

— Не помню точно, но что-то около семи миллионов гиг.

— Сколько??!! Как же вы там существуете?

— Так же, как и вы.

— Как и мы? Ага, понятно… Настройте, пожалуйста, ваш транслятор на нашу систему единиц и еще раз повторите, каково у вас на планете атмосферное давление.

— Сколько можно повторять! Что-то около полутора атмосфер.

— Очень хорошо! Расскажите, пожалуйста, Семнадцать в восемнадцатой, о нервом элементе седьмой группы периодической системы.

— Только и всего? Первый элемент седьмой группы периодической системы Ухрра-24,5.

— Кого, кого?

— Уххра-двадцать четыре с по-ло-ви-ной…

— Ну да, продолжайте, пожалуйста.

— Первый элемент седьмой группы — уйм.

— Так вот, расскажите о нем подробнее.

— Уйм — это… это… металл.

— Уйм — металл?? Знаете что, отрегулируйте, пожалуйста, ваш транслятор получше, еще раз прошу! Я правильно вас понял, Семнадцать в восемнадцатой, что фтор — металл? Фтор — самый первый элемент семейства галогенов, тех самых, которые в периодической системе Менделеева…