Необыкновенный охотник (Брем)

Однажды, возвращаясь вечером в лагерь, Альфред уже издали увидал: там что-то неблагополучно. Осторожно приблизившись, Альфред понял, в чем дело, — на лагерь напали бандиты, о которых давно предупреждали местные жители. Один из бандитов держал под прицелом спутников Альфреда, остальные — их было пять или шесть — хозяйничали в палатках.

Раздумывать было некогда — Альфред прицелился и выстрелил в того, который караулил участников экспедиции. Бандиты, схватив оружие, бросились к товарищу, но перед ними вырос высокий чернобородый человек с карабином в руке.

— Стоять неподвижно! — приказал он, слегка поводя стволом карабина, и каждому из бандитов казалось, что именно в него целится этот бородач.

— Сними шапку! — приказал Брем бандиту, стоящему ближе всех.

Тот недоуменно снял свою широкополую шляпу.

— А теперь подбрось ее вверх! Быстрее! — крикнул Альфред, увидав, что бандит недоуменно переминается с ноги на ногу.

Бандит подбросил шляпу, но она, описав небольшую дугу, шлепнулась в кусты.

— Не так. Сильнее и выше. Вот ты! — указал он карабином на другого бандита.

Тот сорвал с головы такую же мятую широкополую шляпу и изо всех сил швырнул ее вверх. Брем вскинул карабин и, почти не целясь, выстрелил в шляпу. Затем отбросил разряженный карабин и выхватил из-за пояса пистолеты.

— Вы видели, как я стрелял, — сказал он спокойно, — и каждый, кто… — в ту же секунду Брем вскинул пистолет и выстрелил в стоящего с краю бандита — тот незаметно пытался вытащить из-за пояса оружие. Бандит закричал и повалился на землю, хотя Альфред знал точно — пуля лишь скользнула по его руке.

— Итак, каждый, кто попытается сделать лишнее движение, станет моей мишенью…

Бандиты стояли, боясь пошевелиться. Альфред позвал брата и велел ему отобрать оружие у бандитов: торчавшие из-за пояса пистолеты, ножи, валявшиеся в стороне ружья. Рейнгольд быстро выполнил приказ брата.

— А теперь, — Брем снова держал в руках свой карабин, который Рейнгольд успел перезарядить, — марш отсюда! Но сначала заберите вот этого, — Альфред указал на лежащего в стороне бандита, которого он ранил первой пулей.

Рана была неопасной, и бандит, поддерживаемый товарищами, быстро скрылся в темноте. За ним последовали остальные.

Лишь когда шаги их затихли вдали, Альфред опустил карабин и вытер со лба пот.

Это было одно из многих приключений, о которых мог бы написать Брем для «Садовой беседки». И безусловно, читатели встретили бы подобные очерки с восторгом.

Но об этом Брем писать не будет.

Он напишет о другом.

Это произошло в Мадриде. Альфред любил бродить по мадридским базарам — они привлекали его своей красочностью, веселыми выкриками продавцов, самыми необычными и неожиданными товарами. Вот и в тот день он бродил по базару, переходя от лавочки к лавочке, разглядывая выставленные в них нехитрые, яркие украшения, которые так любили сельские модницы, кинжалы и старинные шпаги, которыми торговали оружейники, глиняную посуду и яркие дешевые ткани. В другой части рынка Брем с удовольствием рассматривал длинные ряды торговцев овощами и фруктами: яркие горы гранатов и винограда, огромные кучи какой-то зелени типа салата и огненно-красные стручки перца… И вдруг — Альфред даже не поверил глазам — целый ряд занимали продавцы битой птицы. Но какой! Нет, это была не охотничья дичь, не куропатки или перепелки, не гуси или утки. Это были мелкие птички. Целые груды ласточек и зябликов, жаворонков, славок, мухоловок, соловьев, тех самых соловьев, пение которых еще так недавно слушал завороженный Брем.

Он быстро подошел к торговцам. Заметив его интерес, один из продавцов весело крикнул:

— Покупайте, господин, совсем ведь дешево! — и он назвал действительно очень незначительную сумму.

Брем ничего не ответил. Он подошел почти вплотную к груде мертвых птичек и взял в руки одну из них. Это была береговая ласточка.

— Неужели дорого? — удивился торговец, поняв по-своему молчание Брема.

— Зачем это все? — тихо спросил Брем.

Торговец удивился еще больше.

— Как это зачем? Для еды!

Брем осторожно положил обратно ласточку. Она была такая легкая, что, казалось, состояла из одних перышек.

— Это — для еды?

— Конечно, мяса мало, зато птичек много. И добывать их ничего не стоит, — весело говорил торговец, — покупайте, господин, не скупитесь.

Брем почувствовал, как безудержная ярость охватывает все его существо. Но он сдержал себя и, круто повернувшись, зашагал прочь.

Конечно, он мог бы схватить за шиворот этого торговца и так тряхнуть, чтоб тот навсегда забыл, как ловить птиц для продажи. Но что толку?.. Альфред вспомнил длинные ряды с битыми птичками. Ну проучил бы он одного, но разве это что-нибудь изменит? Десятки, сотни, возможно, тысячи охотников за этими птичками все равно будут ежедневно отправляться в поля, в леса, в горы, и снова ежедневно на базарах будут появляться кучи ласточек и соловьев, зябликов и славок, и многих других птичек, которые не только украшают землю, радуют своим пением, даже своим видом, людей, но и приносят огромную пользу.

Сейчас многие люди равнодушны к птицам, может быть, именно потому, что по-настоящему не знают их, не представляют, как бедна была бы без них жизнь, наконец, как они нужны, полезны, просто необходимы… Значит, надо рассказать об этом. И не одному лишь торговцу на рынке в Мадриде, а многим, очень многим людям. И он, Брем, это сделает!

Эрнст Кейль был согласен с Бремом во всем, а если с чем-то и не соглашался, то не показывал виду: он очень хотел сохранить этого автора для своей «Садовой беседки».

Однако Брем предупредил Кейля, что сейчас может написать лишь первые главы своей будущей книги и, если Кейль хочет, отдаст их в его журнал. Закончит же Брем книгу лишь тогда, когда вернется из нового, уже обдуманного им путешествия. И на удивленный вопрос издателя сказал:

— Я видел и изучал птиц Африки, Средней и Южной Европы. Но я знаю о птицах севера лишь понаслышке или по специальной литературе. Для той книги, которую я задумал, этого недостаточно. Я хочу поехать на север Европы. И вы должны мне помочь — одолжить денег на поездку под честное слово, что я напишу для вас очень интересные статьи и рассказы о севере.

Кейль улыбнулся и по своему обыкновению молча протянул Брему руку.

Брем не обманул: вскоре после его возвращения в «Садовой беседке» появился очерк «Лапландские птичьи горы», затем и другие рассказы и очерки о северных животных и птицах. Появилась и его книга «Жизнь на севере», которую с большим интересом читали не только те, кто интересовался природой. Однако все это было не главным.

24 января 1861 года пастор Людвиг Христиан Брем отмечал свое 74-летие. Среди множества подарков, которые он получил от близких, друзей, знакомых и почитателей, была книга. Пастор особенно бережно взял ее в руки. На обложке — четким шрифтом — «Жизнь птиц». Он раскрыл книгу и прочитал: «Кому, как не тебе, мой любимый отец, я должен посвятить эту книгу? Вот уже много лет, как ты открыл мне богатую сокровищницу твоего знания, много лет, как ты щедро наделял меня из нее: теперь я могу возвратить тебе часть твоей же собственности. Это ведь наилучший дар, который может тебе предложить сыновнее почтенье, благодарность и любовь!»

Книга сразу стала очень популярной среди любителей природы — она не только рассказывала о биологии птиц (первая часть), не только давала характеристики наиболее интересных представителей птичьего мира (вторая часть), но сама по себе эта книга была блестящим художественным произведением, она была доступна всем, кто интересовался птицами, и в то же время она была очень достоверна, что отличало ее от большинства подобных, издававшихся в то время.

Имя Брема стало известно по всей Германии. А жители Лейпцига шутили: в нашем городе много достопримечательностей. И одна из них — доктор Альфред Эдмунд Брем.

И, гуляя изредка по вечерам со своей молодой женой, которая по этому поводу заставляла мужа снять его любимую куртку и влезть в ненавистный фрак, Брем едва успевал отвечать на приветствия. На каждом шагу он слышал: