Нормальная сумашедшая семейка

Белинда опустилась на предложен­ный ей стул, и тут раздалось такое пуканье, что даже посуда в шкафу зазве­нела.

Фрэнк захохотал, повизгивая от ра­дости и молотя себя по коленкам. Дэвид, шаркая полюбившимися ему туфлями на высоком каблуке, подошел к Белинде и сообщил:

А я могу лучше! — И тут же про­демонстрировал свое умение.

Звук был тише, чем тот, который издала Белинда при помощи пукающей подушки, но зато более естественный. К тому же он сопровождался таким ароматом, будто на кухне жила пароч­ка скунсов.

Белинда помахала перед носом ладо­нью. Грит вспыхнула и поспешно отвела Дэвида в сторону, где он немедленно получил взбучку, что, впрочем, не про­извело на шалуна особого впечатления.

На кухне появился Торстен. Увидев Белинду, он одернул рубашку и попра­вил воротничок, который, похоже, на­тирал ему шею, так как вид у Торстена был не самый счастливый.

Он решительно направился к Белин­де, протянул ей руку и представился:

Торстен Клювель. Я большой по­клонник вашей передачи, госпожа Лазур.

Киновар, — поправила его все еще не пришедшая в себя Белинда.

Торстен озадаченно посмотрел на нее, сообразив, что допустил неловкую ошибку и теперь Белинда поняла, что он не видел ни одной ее программы. Поэтому Торстен выдавил из себя улыбку и сказал:

Ну да, конечно же Киновар. Я знаю, что у вас запоминающаяся фами­лия.

Торстена не смутило то, что Белинда отвернулась от него, явно разгневанная. Она собралась чихнуть, и Грит поспешно протянула ей бумажный носовой платок.

Вам известно, что при сильном чихании можно сломать ребро? — озабоченно спросил Торстен голосом вра­ча, проводящего осмотр. Он изучал ме­дицину и, хотя занятия начались всего пару недель назад, считал себя специа­листом гораздо более квалифициро­ванным, чем Борис. — Но подавлять желание чихнуть нельзя, иначе лопнут кровеносные сосуды в голове. И всегда при чихании закрывайте глаза, иначе они выпадут из глазниц. — И Торстен показал, как это может произойти. Лисси фыркнула и шепнула Тинке: — Если так пойдет и дальше, Белинда сбежит от нас, чтобы подыскать для съемок другую семью.

Тинка слабо улыбнулась. Она пони­мала, что этого не произойдет, все бу­дет совсем наоборот. Наверное, стоит подумать, в какую школу перевестись... А впрочем, «Семейное счастье» смотрят все, так что про Клювелей-Тедимайеров узнают во всех школах. Есть только одно спасение — уехать за границу. Или сделать пластическую операцию и сме­нить фамилию.

Времени на завтрак почти не оста­лось. Тинка и Лисси быстро сделали себе по паре бутербродов, Тинка за­пустила руку в вазу со сладостями. В столь ужасный день, как сегодня, просто необходимо подлечить нервы, а в таких случаях помогает только одно средство — шоколад. Сантиметром боль­ше в талии или сантиметром меньше — не важно. Главное, чтобы сердце пере­стало колотиться как сумасшедшее и пропало ощущение, что по спине пол­зет целая армия муравьев.

Тем временем Белинда успокоилась, взяла себя в руки и продолжила:

— Сегодня мы отправимся в банк, где работает Грит, а потом заглянем в медицинский кабинет Бориса.

Девочки снова переглянулись и об­легченно вздохнули. Это даст им не­большую передышку. Помахав рукой родителям, они поспешили покинуть дом. Открывая входную дверь, Тинка заметила две вещи: во-первых, операто­ра с камерой на плече, а во-вторых, Берта, который стоял, опираясь на са­довую калитку, и смотрел на Тинку бархатными смеющимися глазами. Тин­ка так загляделась на него, что оступи­лась и полетела с верхней ступеньки крыльца.

Ее подхватили мягкие сильные ру­ки. Подняв голову, она увидела по­мощника Белинды.

Сильно ушиблась? — участливо спросил он.

Боли, взорвавшейся было в коленке, как не бывало. Тинка вытерла навер­нувшиеся на глаза слезы, покачала го­ловой и улыбнулась.

На тебя смотрит камера! — предо­стерегающе прошипела Лисси.

Берт помог Тинке подняться, и они встали совсем близко друг к другу. Берт держал ее за руку. Собрав силу воли, Тинка высвободила свою руку. Она благодарно кивнула Берту, и Лис­си чуть не силой вытолкала ее за ка­литку. Девочки заговорили только тог­да, когда оказались в трех кварталах от дома.

Ты видела? Видела, как он на ме­ня смотрел? — прошептала Тинка. — Кажется, он ко мне неравнодушен.

Я видела, как ты на него смотре­ла. И могу поспорить, сейчас этот тип разрывается от гордости, что в него по уши втюрилась очередная глупенькая девчонка! — фыркнула Лисси.

В этот день Лисси получила целых шесть замечаний за невнимательность, а Тинка даже опередила сестру на од­но. Только Лисси было не привыкать, а вот Тинке — наоборот. На уроках она всегда была внимательна, учителя ее любили, и никто из одноклассников не считал ее зубрилой и подлизой.

На большой перемене девочек окру­жили, и со всех сторон опять посыпа­лись вопросы. Одноклассникам не тер­пелось узнать, как начался первый день съемок, пришлось ли членам семьи вставать утром перед телекамерой, что говорила Белинда Киновар и так далее, и так далее...

Лисси, которая никогда за словом в карман не лезла, как воды в рот набрала и не вымолвила ни словечка. Тинка пришла ей на помощь: важно оглядела собравшихся и, умело изображая сожа­ление, сказала:

Нам нельзя ничего рассказывать... Полное неразглашение!

Слова «полное неразглашение» она слышала от Бориса, который однажды объяснил им с Лисси, что врач не имеет права рассказывать о проблемах своих пациентов.

Ребята понимающе закивали и ре­шили ждать воскресной передачи, еще сильнее сгорая от нетерпения.

После школы Лисси направилась в Кристальный переулок — к колдовско­му домику.

Мы должны что-нибудь предпри­нять! — на ходу бросила она Тинке. — И потом, надо выяснить, почему не по­действовало вчерашнее заклинание.

Тинка замялась.

Ты думаешь, что это я... что это из-за меня?

Вполне возможно, — пожала пле­чами Лисси. — В конце концов, вся эта история из-за тебя. Но нам это нис­колько не поможет...

В Кристальном переулке, как всегда, царила тишина. Машины здесь почти не ездили, прохожие появлялись редко. Девочки подошли к забору и молча по­просили разрешения войти. Чтобы во­рота открылись, достаточно было даже мысленной просьбы.

И они уже готовились распахнуться, как вдруг из-за угла, завывая мотором, вырулил телевизионный микроавтобус. Он с визгом затормозил рядом с сестра­ми, дверца его открылась, и на асфальт спрыгнула Белинда Киновар.

— Я так и думала, что вы здесь! Две девочки, которым принадлежит собст­венный дом, — о таком я еще не слы­шала!

Она с любопытством вытянула шею, пытаясь разглядеть что-нибудь за спи­нами Тинки и Лисси, которые стояли перед забором, загородив Белинде вход.

Вслед за Белиндой из машины вы­брался оператор. Камера на плече за­крывала его лицо. Было видно только короткую стрижку да большую серьгу в ухе.

Белинда отодвинула девочек в сто­роны, подошла к воротам, поманила к себе оператора и произнесла, глядя в черный объектив:

Дочери Клювелей-Тедимайеров владеют собственным домом, который мы с вами, дорогие телезрители, сейчас сможем осмотреть.

С этими словами Белинда собиралась открыть ворота, но ее рука прошла как будто через пустоту. Белинда озадачен­но поморгала и стала осматривать ворота в поисках ручки.

Девочки обменялись вопроситель­ными взглядами.

Тинка выступила вперед и показала Белинде на табличку с надписью:

«НИКАКИХ МАЛЬЧИШЕК!»

И взрослым тоже вход воспре­щен! — с улыбкой добавила она.

Но Белинда настаивала:

Девочки, для меня и для зрителей «Семейного счастья» вам придется сде­лать исключение. Вы просто представь­те, что я не взрослая, а... — Белинда по­махала в воздухе рукой, подыскивая подходящее слово, — ...а ваша подружка.

Но Тинка покачала головой: