Большая книга ужасов – 61 (сборник)

Вернувшись, я скинула сапоги, поставила их носами к выходу, стащила на кухне телефонную трубку и проскользнула к себе договариваться с отцом. Он говорит, что я упертая.

Глава II. Бочка и мальчишки

Дождинки стукались о крышу палатки очередью, как бузина из трубочки. Будто кто-то наверху сидит и плюется от нечего делать.

Мы тоже маялись от безделья. Дождь шел уже третий день, и наш раскоп залило так, что преподы решили: отдохнем, пока не подсохнет. Преподы… Я уже и отца так называла. А что? Препод же! Он жил за перелеском вместе со всеми взрослыми, а я – со студентами, здесь. За неделю нахваталась словечек: преподы, академ, уччасть…

Книг почти никто с собой не взял, а те полтора детектива, что нашлись во всем лагере, мы уже прочли, обсудили и сочинили продолжение. У Таньки был ноутбук, и, пока не сдох, он развлекал нас фильмами по вечерам. Сейчас он требовал зарядки, а это целое приключение.

Мы заряжали мобильники в продуктовом магазине, куда заворачивали по дороге на раскоп и обратно. Водитель грузовика сам жил в лагере, поэтому всегда завозил нас без вопросов: всем ведь в магазине что-нибудь надо. А если кому приспичит в нерабочее время, то придется топать пешком километров пять… Дождь шел третий день. Третий день мы не ездили ни на раскоп, ни в магазин и не заряжали мобильники-ноутбуки. Мой телефон еще вчера сдох, но Танькин ноут было жальче.

Сама Танька сидела в предбаннике палатки, чтобы свет хоть какой-то падал, и ковыряла моими спицами остатки пряжи. Взяла с собой не знаю зачем, а Таньке вот пригодились. Полтора дня мне пришлось потратить, чтобы научить ее простенькой английской резинке, вот и время прошло… Неля пристроилась рядом с ней, заслонив широкими плечами остаток проема, и занималась еще большей глупостью: красила ногти.

– Не боишься, – спрашиваю, – что завтра дождь перестанет и мы копать поедем?

– Она не боится, она надеется! – Наташка смешала недоразложенный пасьянс (все равно ничего не видно) и пояснила для мелкоты: – Это как зонтик: возьмешь с собой – точно дождя не будет, ну а забудешь – получай за шиворот. Колдует наша Неля, погоду делает!

Наташка – единственная, кто меня презирает и в глаза называет «мажоркой» и «стукачкой». Думает, что раз у меня отец – препод, мне доверять нельзя. Хотя иногда мне кажется, что Наташка так шутит: какую бы гадость она ни говорила, с ее лица не сходит дурацкая улыбочка. Девчонки ее побаиваются, и я, кажется, тоже.

Неля улыбнулась так, будто ее жутко смутили, и добавила:

– Тогда и перчатки рабочие постираю. Вон сколько воды! – У нее робкие, несмешные шутки, и сама она такая нелепая. И почему-то очень тянется ко мне. Ко мне всегда такие тянутся.

Сквозь дождь послышался дружный хохот, и Наташка встрепенулась:

– Пойдем посмотрим, что мужики делают? Вон как развеселились!

Я подползла и все-таки выглянула через Нелино плечо. Дождь стоял полиэтиленовой пленкой, как будто улицу запаковали и размораживают. Пленка запотела, и не видно, что внутри.

– Охота ноги мочить!

– Тебя не спрашивают! Ну так как, девчонки?

Девчонки отмалчивались. Танька ждала, что скажет Неля, а Неля уже услышала мое ценное мнение, но возражать Наташке не хотела.

– Ну и сидите. А я пойду. Они так хохочут заразительно, а у нас тоска.

– Погоди, ряд довяжу. – Танька быстрее замахала спицей. Неля против большинства не попрет, значит, и мне придется идти. Не сидеть же тут одной, в самом деле! Я еще разок выглянула на улицу из-за Нелиной спины, чертыхнулась про себя и полезла за дождевиком.

– Ты ж не хотела идти!..

Я молча выбралась из палатки следом за Наташкой и Танькой (Неля замешкалась, как всегда). Капало так себе: я в такую погоду в огороде копаюсь, если другого времени нет. Но капало давно, и землю размыло так, что на сапогах моих тут же нарисовались аккуратные грязевые галоши.

За дождем видно было только яркие палатки, да флажки, натянутые под навесом кухни. Не знаю, кто это придумал и зачем, но смотрится забавно, а сейчас еще и ориентир. Степь у подножия холма, где стоял наш лагерь, колыхалась полупрозрачной манной кашей без кустов и тропинок. Казалось: шагнешь и пропадешь навсегда.

Палатка мальчишек была метрах в десяти, Неля и этого не смогла пройти без приключений. После первого шага она увидела под ногами жабу, взвизгнула и аккуратно села в грязь.

Жаба была знатная. Здоровенная, серая, не думала я, что можно встретить такую в сухой степи. Она сидела в луже и балдела под дождем, а люди ее нисколечко не пугали.

– У, чудовище! – Неля полезла в палатку переодеваться. Девчонки не стали ее ждать, убежали. А я осталась. Неля возилась несколько долгих минут, а когда она все-таки вышла, планы на вечер для нас были уже готовы.

Из мужской палатки навстречу нам выскочила Танька, крикнула:

– Бегите за телефонами, в деревню едем! – И ушлепала по грязи за ноутом своим. Я еще стояла с открытым ртом, а Неля уже бежала за ней. Перспектива купить печенья и зарядить телефон с игрушками вдохновляла Нелю так, что было не до вопросов.

– На чем? – Я рванула следом. – Грузовик же на весь дождь отпросился! У него родственники где-то рядом живут…

Танька и Неля синхронно нырнули в палатку, но не целиком. Чтобы найти ноут и телефон, разуваться необязательно. Худшие половинки девчонок торчали наружу, а я думала, к какой обратиться за разъяснением.

– Грузовик, может, и отпросился, а бочка никуда не делась! – радостно сообщила Танька, не поворачиваясь.

«Бочкой» называли второй грузовик, поменьше. Он возил в лагерь продукты и еще воду в канистре-прицепе. У него маленький кузовок и неприветливый водитель, но если ребята договорились, то это здорово! Я крикнула Неле, чтобы захватила мой телефон, и пошла к мальчишкам. Надеюсь, еще не все места в грузовике расхватали?

– Здрасьте! Стукачка пришла! – Наташка торчала из мужской палатки, как Танька и Неля – из нашей, и, должно быть, той самой торчащей частью меня почуяла.

– Ты сама звала. Места еще есть?

– Полно! – выкрикнул из палатки Ванька. – Главное, чтобы водитель не увидел!

Все-таки у мальчишек тупой юмор, хотя Наташке вроде понравилось. Засмеялись несколько человек, я не слышала, кто конкретно.

– Прикинусь ветошью, обещаю!

– Тебе это не понадобится. – Наташка выбралась наружу, а я в сто первый раз пообещала себе поколотить ее перед отъездом. Сейчас неудобно: у отца могут быть неприятности.

За Наташкой вылез рыжий Ванька, накинул дождевик и, шутливо приложив палец к губам, покрался в сторону кухни, где парковалась «Бочка». За ним выбрались Никита, Ленька и Ромка, они сделали то же самое.

Вереница сгорбленных фигур в дождевиках подкрадывалась к столовке, нарочито замедляя шаги, вытягивая носок, как в балете. Выглядело смешно, словно в пародиях на детективы. Изюминкой сцены был рисунок на Ромкином плаще: улыбающаяся лягушачья морда во всю спину. Только Наташка шла не крадучись и совершенно прямо, чем все и портила.

Я дождалась Таньку с Нелей, и мы побежали к остальным. «Бочка» стояла как обычно: мордой под тентом кухни, кузовом наружу. Водитель сидел за длинным деревянным столом, попивал из железной кружки и болтал с поварихой Тетьленой. Я думала, мальчишки к нему подойдут, напомнить о себе, попросить за нас. Но Ванька продолжал хохмить. Он приложил палец к губам, показал глазами на водителя и, смешно подобрав полы плаща, на цыпочках подкрался и запрыгнул в кузов.

Ждать и упрашивать нас было не надо. Танька и Наташка вскарабкались, синхронно уцепившись за две Ванины руки. Я полезла следом. Ванька подал мне руку, и с другой стороны тут же нарисовалась Неля, которой хотелось повторить фокус девчонок. Ванька у нас вообще-то некрепкий. Неле было бы проще поднять его самой, но раз уж он первый начал…

За спиной хихикнул Никита. Я быстренько залезла в грузовик сама и досматривала представление уже из кузова. Неля держала Ваньку за руку и старательно подтягивалась. Никита и Ленька у нее за спиной вытянули вперед руки и делали вид, что подталкивают сзади. Гримасничали они очень убедительно, с другого ракурса можно было поверить. Ваня вцепился свободной рукой в борт грузовика и со сдавленным «Ых!» все-таки Нелю втащил, правда, свалился на спину. Мальчишки беззвучно захлопали, Ромка шепнул: