Теодосия и жезл Осириса

Впервые в жизни мне захотелось, чтобы мой противный младший брат Генри был не в школе, а дома, на каникулах. Тогда я обязательно уговорила бы его пойти вместе со мной.

Генри уверяет, что музейный подвал на самом деле не катакомбы, и я полагаю, что он прав. Но только чисто технически. Подвал нашего музея, или долгосрочный запасник, это большое, похожее на пещеру помещение, забитое древними мертвыми телами (в основном мумиями) и взятыми из их усыпальниц предметами. И если вы спросите, похож ли этот подвал на мрачные катакомбы, я не задумываясь отвечу, что так оно и есть.

Но самое жуткое в этих катакомбах, конечно же, не мумии. Когда открываешь подвальную дверь, сразу ощущаешь могучую злобную силу, затаившуюся во тьме подвала. Я не сомневаюсь, что эта сила – смесь темной энергии проклятий и черной магии. Накапливаясь год за годом в темноте подвала, эта сила набрала такую мощь, что пропитала собой весь ставший от этого вязким и густым воздух и воспринималась как почти живая материя.

Страшная и опасная штука, эта темная энергия, поэтому к встрече с ней я постаралась приготовиться по полной программе – надела на себя все три амулета-оберега, а на руки – пару плотных, прочных перчаток. Моя кошка Исида постояла в открытой двери на верхней ступеньке ведущей в подвал лестницы, понюхала холодный сырой воздух, а затем печально мяукнула.

Нехороший знак.

Впрочем, хороший знак, нехороший – выбора-то у меня все равно не было, и я принялась спускаться по лестнице, нарочно громко топая ногами, чтобы подбодрить себя и отпугнуть прячущихся в подвальной тьме злых духов. В одной руке я несла сумку с набором всего необходимого для снятия проклятий (когда имеешь с ними дело, любые меры предосторожности не будут лишними), а другой цеплялась за перила (они были для меня спасательным тросом, который всегда поможет мне выбраться из этой жуткой темной ямы).

Свет зажженного мной газового фонаря с трудом пробивался сквозь плотную вязкую тьму подвала. Я сразу задрожала, только непонятно отчего – то ли от влажного холода, то ли от чего похуже…

Больше всего я нервничала потому, что здесь, в подвале, в тесной близости друг к другу, находилось слишком много древних артефактов, при этом ни один из них годами не оказывался ни под лунным светом, ни под солнечными лучами, ни вблизи источника «ка» – жизненной силы. Не получая никакой энергии извне, наложенные на многие артефакты проклятия и магические заклинания словно погрузились в глубокую спячку, и это означало, что мне будет крайне сложно распознавать их. Похоже на жуткий и смертельно опасный вариант игры в прятки.

Сойдя с последней ступеньки, я постояла возле лестницы. Исида устроилась у моих ног, и мы с ней вместе принялись всматриваться в смутные очертания окружавших нас предметов.

Здесь, в подвале, все было еще хуже, чем мне припоминалось. Почти всю правую часть занимал громадный каменный саркофаг с тяжеленной, слегка сдвинутой в сторону крышкой – тоже каменной. Сразу за саркофагом стояло семь прислоненных к стене мумий. Казалось, они следят за мной своими нарисованными на их деревянных футлярах глазами. В дальнем углу, напротив мумий, виднелась сделанная в натуральную величину деревянная статуя гиппопотама, покрытая слоем черной смолы. Сейчас эта смола отслоилась, придавая гиппопотаму еще более угрожающий вид. Пасть у гиппопотама тоже была жутковатой – хищной, слегка перекошенной, полной огромных прямоугольных зубов.

Одним словом, не гиппопотам, а демон Подземного царства, причем не из рядовых.

Я быстро окинула взглядом другую половину подвала. Бледный луч моего газового фонаря тускло блеснул на трех бронзовых статуях. Одна изображала Аписа, священного белого быка египтян (поздний период, я полагаю), другая – богиню Буто с головой сокола, и третья – Секмет, богиню разрушительной силы солнца. Стоявшая вдоль стены полка была заполнена погребальными масками давным-давно забытых фараонов и древних жрецов, внизу располагалась еще одна полка, заставленная десятками каноп – сосудов, в которых хранились внутренности умерших. Здесь же в беспорядке стояли глиняные урны и бронзовые сосуды, лежали каменные кинжалы и кремневые ножи. Посередине подвала возвышался большой деревянный позолоченный погребальный алтарь, на котором была установлена выполненная в натуральную величину статуя бога Анубиса в виде шакала.

Каждый свободный сантиметр запасника был буквально завален стелами, скарабеями, амулетами и украшениями. На то, чтобы рассмотреть все это и составить опись, уйдут месяцы!

Я в последний раз бросила тоскливый взгляд на лестницу, а затем вытащила из кармана своего передника блокнот и карандаш, который дал мне папа.

Я решила, что удобнее всего будет начать с занимающих всю дальнюю стену семи мумий. Во-первых, чтобы занести эти мумии в каталог, много времени не потребуется, а сделав это, я почувствую себя намного увереннее – как же, ведь я уже переписала артефакты, занимающие целую стену, а значит, неплохо продвинулась вперед. Но было кое-что и во-вторых. Поскольку мне, по всей видимости, придется провести в подвале не один день, то очень полезно и желательно знать, чьи именно мумии будут все это время стоять у тебя за спиной.

Стоило мне взглянуть на находящуюся в самом углу мумию, как мое сердце подпрыгнуло от восхищения. Несомненно, эта мумия относилась к Древнему периоду, скорее всего, к временам Третьей династии. Какая же она старая! Одна из древнейших мумий, которые мне доводилось когда-либо видеть. Я вытащила вложенную между бинтами маленькую, покрытую старинной вязью табличку. Надпись была сделана по-английски, но очень давно, еще до того, как в музее появился папа.

На табличке было написано, что это мумия Раготепа, очень влиятельного жреца, жившего в годы правления фараона Джосера. Мумия все еще оставалась в отличном состоянии, и, честно говоря, мне было непонятно, почему она находится здесь, в подвале, а не в выставочном зале наверху. Нужно будет запомнить и позднее спросить об этом у папы.

Следующая мумия стояла в деревянном раскрашенном футляре со снятой крышкой. Сама мумия была забинтована в полотняный саван (абсолютно нетронутый) и привязана внутри футляра холщовыми лентами. Эта мумия, вне всякого сомнения, относилась к Позднему Новому периоду. Я осторожно притронулась к висящей на шее мумии маленькой деревянной дощечке и прищурилась, разбирая выцветшую египетскую надпись. Эту табличку надписал и повесил на шею мумии бальзамировщик. По его словам, это была мумия Херигора, одного из придворных советников фараона Осоркона Старшего.

Следующие две мумии относились к периоду Среднего Царства. Одна мумия принадлежала принцессе Анхетитат, другая Кавиту, приближенному фараона Хенджера. Обе эти мумии находились в хорошем состоянии, но впечатляли не столь сильно, как мумия Раготепа.

Следующая мумия меня озадачила. Понятно, что она относилась к Позднему периоду, но с воскового покрытия на ее футляре стерлись почти все знаки. Поняв, что узнать имя мумии не удастся, я просто записала ее в блокноте как «Неизвестная мумия, предположительно Поздний период».

Последние две мумии тоже относились к Позднему Новому периоду. Это были мумии Ситкамос, жрицы храма Гора; и Изетнофрет, жрицы, жившей в период правления фараона Нектанебуса. Итого семь штук.

Сделав последнюю запись, я потянулась и тут услышала слабый хруст за своей спиной. Я завертела головой из стороны в сторону и негромко спросила:

– Исида, это ты?

Нет, это была не Исида, она стояла, застыв на месте, выгнув спину, и не сводила глаз со статуи Анубиса.

А эта статуя тем временем зевнула.

Или, может быть, разминала челюсти. Но в любом случае она вела себя совсем не так, как подобает нормальной статуе.

Забеспокоившись, я шагнула вперед, чтобы внимательнее ее рассмотреть, но тут же отпрыгнула назад, потому что шакал ожил и встряхнулся, как проснувшаяся собака.

Плохо дело. Из рук вон плохо.

Я посмотрела шакалу в глаза, он посмотрел на меня и зарычал. Шерсть у него на загривке встала дыбом.