Большая книга ужасов – 61 (сборник)

Упрашивать Дину не требовалось, было страшно сидеть дома одной. Она быстренько собралась и побежала к Пушистику.

На улице стояла все та же могильная тишина: собаки не лаяли, не тарахтели моторы машин, и людей на улице почти не было. Дина никого не встретила, только во дворе на лавочке сидела бессменная Бабмаша, и больше никого. Мелькнула страшная мысль: может, они с Еленпетровной зря старались и не вышло ничего? Не просто же так опустели улицы.

Даша с Пушистиком уже ждали ее на пороге и набросились с расспросами:

– Ну рассказывай!

– Седины нет, – доложил Пушистик, рассматривая Динины волосы. – Что, не страшно было?

– Да ну вас! – Дина оттолкнула его и плюхнулась на банкетку в прихожей. – Ватник жив! И вечером нас на рыбалку звал. И отец меня потащит, будь спок.

– Плохо, – заявила Даша. – Сама понимаешь, чем это пахнет?

– Еще бы! Что делать-то, Пушистик? Твоя Еленпетровна исчезла и телефона не оставила.

– Ну это поправимо. – Пушистик принялся листать меню в телефоне. – На, переписывай. А хочешь, я с вами напрошусь?

– И я! – воспряла Даша. – С твоим отцом меня отпустят!

Дина быстро набирала номер колдуньи и думала, что с одноклассниками ей все-таки повезло. Когда ж они второй крест-то купить успеют? И где денег возьмут? И главное: почему Еленпетровна не подходит к телефону?

Она слушала гудки под сочувственные взгляды друзей, пока вызов не сбросился.

– Не подошла? – понял Пушистик. – Ладно, день длинный, дозвонимся еще. А к нам с утра опять этот мент заходил. Светку до сих пор не нашли, он все на меня думает. «Сиди, – говорит, – дома, не ходи никуда». Чтобы, если что, знать, где искать.

– Да ладно, он это всем говорит! – отмахнулась Даша.

– Что он всем говорит? – В коридор вышла бабка Пушистика. По-домашнему, в халате и с газетой «Ведун» под мышкой. – Что, Жученька, как себя чувствуешь?

– Нормально… Здрасьте.

– Получилось у вас с Еленой-то?

Дина только пожала плечами.

– Ну заходи тогда. Твои родители небось тоже все деньги хотят заработать? Заходи. Присмотрю еще за одним ребенком. Черт-те что происходит, а никто не чешется…

Бабка продолжала ворчать, а Дина от души наступила Пушистику на ногу. За «Жученьку», чтобы взвыл. Ей сразу стало спокойнее.

Полдня Пушистик с Дашей рубились в компьютерные игрушки, а Дина безуспешно дозванивалась до Елены Петровны. К телефону никто не подходил.

– Всех укокошит, – ворчал Пушистик, сражаясь с компьютерным монстром. – Может, уговоришь отца не ездить?

Дина хмыкнула. Уговорить отца не ездить на рыбалку можно только с оружием в руках, и то не факт, что получится.

– Не укокошит! – заявила Даша. – Интернет ведь дали? Вот и поищем сами, как от Саньков избавляются…

– Ща, доиграю…

К обеду Дина запросилась домой. Бабка Пушистика порывалась проводить, но Дина заверила ее, что дойдет и сама. Тогда бабка стала грозить, что позвонит отцу, пускай ее встретит, и Дина позорно сбежала. Так и бежала до дома, все слушая в трубке длинные гудки. Елена Петровна не отвечала.

Домой Дина все-таки опоздала: отец уже пришел на обед и сидел на кухне, злющий.

– Я тебе говорил, чтоб из дома ни ногой?!

– Мы у Пушистика были…

– Знаю.

Вот как! Значит, бабка все-таки донесла.

– Ты меня теперь на рыбалку не возьмешь?

– И не мечтай! Быстро собирайся. Чтоб, когда я с работы приду, вещи лежали в багажнике. Смелая ты! По друзьям соскучилась?

– Угу… Ой, а можно они с нами?

Отец пожал плечами, (значит, не против), залпом допил чай и вышел. Иногда Дина просто не могла его понять. Она дождалась, пока за отцом захлопнется дверь, набрала еще раз номер Еленпетровны, послушала длинные гудки и включила компьютер. Она еще не забыла минувшую ночь и старалась не думать о том, что будет сегодня. Не страшно, их будет четверо против одного. Они что-нибудь придумают. Не страшно. Не страшно.

К семи часам Дина уже знала, что делать. Она покидала в багажник все необходимое, включая здоровенную пятиместную палатку и ружье, и уселась на кухне делать бутерброды. Ребята не звонили, Еленпетровна не брала трубку, но Дина, кажется, сама поняла, что делать. Лишь бы сработало. Спохватившись, она вскочила и выбежала на улицу: самое главное забыла! Отец вот-вот явится!..

Во дворе Дина достала из багажника шланг и, ворча и отплевываясь, слила из отцовского бака добрую половину. По дороге туда точно не заметит, будет занят мечтами о рыбалке. А обратно… Да пусть они только выберутся обратно, Дина с радостью примет любой втык за слитый бензин. Бутылки она швырнула в багажник к остальным вещам, лишь бы никто не принял их за питьевую воду. Дина едва успела закрыть крышку бака, как зазвонил телефон. Дашка!

– Дина, прости. – Голос охрипший. – Я, кажется, заболела. Я бы поехала, но меня уже не отпустят с температурой. Зато я узнала… – Дальше Дина не слышит: в разговор вклинивается второй звонок, на этот раз – Пушистик:

– Дина, на Еленпетровну напали! Она в больнице, где Лысый. Мы с бабкой сейчас поедем к ним, без меня справитесь? – Он еще что-то говорит, а Дина садится на землю и убирает в карман бормочущий телефон. Значит, сегодня ей воевать одной? Против того, кто уже убил кучу народу и даже не вспомнит, двадцатая она у него или тридцать вторая.

Над ухом кашлянули: отец.

– Все сложила?

– Пап, не поедем, а? Пожалуйста! Нельзя ехать, он нас убьет! Идем, я покажу тебе в Интернете! – Дина вскочила и потянула отца к дому, но тот стоял как каменный.

– Что за глупости? Друзья ехать отказались, и тебе неохота? Марш в машину!

– Нельзя ехать!

– Марш! – Он посмотрел так, что Дина поджала хвост и нырнула на заднее сиденье.

Глава IX. Отец

Ехали долго. Машина медленно шла по просеке, колыхаясь на ухабах. В багажнике тревожно булькал бензин в бутылках.

– Ты что, газировки на всю школу набрала? – хрюкнул отец. Он был в прекрасном настроении. – Охота тебе зубы портить! На природе – крепкий чай в железной кружке, уха! Ела когда-нибудь уху с костра?

Дина покачала головой.

– Я научу тебя, как варить настоящую уху. На газовой плите такую не сваришь – запах будет не тот, даже вкус…

– Па-ап? – Вот уж чего Дине слушать не хотелось, так это кулинарную радиопередачу, да еще в исполнении отца. – Пап, а если, например, хороший знакомый вдруг окажется не тем, за кого себя выдает. Совсем другим, злым…

– Покажешь мне этого знакомого, я ему нос разобью!

– Ты не понял…

– Да все я понял! Это моя обязанность тебя защищать. Думаешь, я не вижу, что ты выросла?

Ватник встречал их у оврага. Отец запарковался прямо там и выскочил навстречу:

– Санек!

Они поздоровались и пошли к низкой избушке, заваленной лапником, по дороге что-то обсуждая. Отец только махнул Дине рукой, типа «не отставай». Ох, как ей хотелось отстать! Запереться в машине и сидеть до утра. Дина зажмурилась, быстро вышла, захлопнула за собой дверь. Громко, чтобы по ушам долбануло, а отец обернулся рявкнуть: «Тренируйся на холодильнике!» Стало спокойнее. Она бегом обогнала отца с Ватником и первая нырнула в дом.

Темно. Здоровенное окно в полкомнаты на три четверти ушло под землю. Полоски света хватило на беленую печку, накрытый стол и здоровенный деревянный сундук под самым окном. Остальная комната утонула в темноте. Стоя у двери, Дина не видела даже своих пальцев. Из этой темноты играла визгливая музыка, что-то классическое со скрипками.

Дверь ударила по спине, Дина шагнула и запнулась о валенки у входа.

– Не споткнись, – заботливо пробубнил Ватник. – У меня электричества-то нет. Сейчас керосинку запалим… Видела когда-нибудь?

– Она-то? – Вошел отец. – Да я сам ее не видел! Бабка рано померла, отец дом продал, ничего не осталось. – Он зажег фонарик и, шаря лучом, прошел за Ватником в комнату.

Маньяк засуетился у печки. Загромыхал чем-то, забулькал. Запахло керосином, и Дина увидела эту лампу, тусклую, странной формы, как в кино про войну. И светлее от нее не стало, разве что совсем чуть-чуть.