Семь чудес и ключи времени

Что же это за больница, где санитары вооружены?

Будить его показалось делом рискованным. Я шагнул назад в палату. Нужно позвонить папе. Вдруг он все еще в самолете, а что, если он вообще не в курсе, где я? Как долго я был без сознания? Сколько прошло времени с тех пор, как я уснул, будучи еще в Индиане?

Медленно я вернулся к кровати. Кто-то оставил на тумбочке мой рюкзак и одежду, не забыв аккуратно ее сложить. Пошарив по карманам джинсов в поисках мобильного телефона, я обнаружил, что его нет. В рюкзаке его тоже не оказалось.

Зато там было зеркальце, подарок маме на день рождения.

Я вытащил его. Мамина улыбка с фото будто разорвала обступившую меня темноту. На другом конце комнаты в открытой двери ванной я заметил собственное, немного расплывчатое отражение в большом зеркале. Мне вдруг очень захотелось узнать, как там на самом деле поживает мой затылок.

Добравшись до ванной, я включил свет.

Я едва узнал паренька, взглянувшего на меня из зеркала над раковиной. По бледности я мог соперничать с призраком, не говоря уж о гладко выбритой голове. Тогда же я впервые заметил монограмму на своей футболке: «ИК».

Повернувшись, я поднял зеркальце так, чтобы увидеть затылок. Белые волосы сбрили вместе с остальными. Но от макушки почти до самой шеи кто-то черным маркером вывел аккуратную перевернутую латинскую букву «V», именно в том месте, где раньше были белые пряди. Бинт шел прямо по нижней черной кромке, чуть выше шеи. Я попробовал его размотать, но стало очень больно. Под ним явно скрывались швы. Причем незажившие.

– Какого…

Зеркальце выскользнуло из руки и боком упало на пол. Стекло тут же треснуло, как и рамка, и по ее задней стороне, прямо по центру, пробежала трещина, разделившая четырехлетнего меня и пока еще живую на снимке маму.

Я потянулся за ним, когда услышал щелчок за спиной. Развернувшись, я увидел в дверном проеме человеческую фигуру. Парень ростом около шести футов. Он шагнул в палату и закрыл за собой дверь.

– Привет, – сказал он. – Ты как?

Я шагнул к кровати, практически забыв о боли.

– Нормально, – прохрипел я. – Ты кто?

– Марко Рамсей.

На нем была такая же одежда, как и на мне, только на три или четыре размера больше. Широкие плечи, а ноги так вообще казались огромными. На высоких, резко очерченных скулах виднелись черные точки угрей. Темно-коричневая челка густой копной закрывала лоб, из-за чего казалось, будто его глаза смотрят на тебя из глубин какой-то пещеры. Парень покосился на дверь, и в его взгляде читалось опасение, словно он сделал что-то такое, чего делать не стоило.

– Я просто услышал какой-то шум, – продолжил он.

– Я уронил зеркало, вот и все, – ответил я. – И кстати, я Джек.

Он кивнул:

– Я знаю. В общем, тот чувак в коридоре – видел его, Конана? Отряд особого назначения, спящий батальон, как всегда, на посту. По идее, это он должен был прийти сюда, но разбудить его – та еще задачка. А если у тебя и выйдет – получишь по полной. Так что я решил проверить сам. Но, похоже, ты в порядке, так что, пожалуй, я пойду…

И он повернулся к двери.

– Стой! – крикнул я. – Этот парень, Конан… С каких пор в больницах разрешено ношение оружия?

Марко как-то странно пожал плечами:

– Ну, может, когда один из пациентов – террорист?

Дверь распахнулась, и в палату прошмыгнули еще двое, тощий мальчик и девочка с ядовито-розовыми волосами и родинкой на левой щеке. На вид ей было столько же, сколько и мне, и она была определенно из тех ребят, с которыми лучше не связываться. Мальчик выглядел помладше и напоминал Джорджа, несчастную жертву издевательств Барри Риза из моей школы, разве что с кудрями.

– Вы понимаете, что творите? У нас будут большие неприятности, Марко! – сказал он.

– Сворачиваемся, – напряженным шепотом добавила девочка. – Скорее по норам, Большая Нога.

Марко засмеялся.

– Ой, только посмотрите на нашу паиньку! – издевательским шепотом ответил он.

– Почему вы шепчетесь? – спросил я. – И о чем вы? Какие еще норы?

– Это она так пошутила, – пояснил Марко. – Эли у нас главный юморист.

– Уходим! – призвал маленький мальчик, и хотя он продолжал говорить шепотом, его голос прозвучал громче других раза в три. Широко открыв дверь, он настойчиво замахал рукой: – Увидимся на завтраке!

– Чувак, ты разбудишь Конана! – рявкнул Марко. – Помнишь, что было в прошлый раз? Он в отместку продырявил мой баскетбольный мяч!

– Может, вы наконец скажете, кто вы такие и что здесь происходит? – крикнул я.

На другом конце коридора Конан всхрапнул и что-то пробормотал. Марко замер.

Маленький мальчик остановился в проеме:

– Я Касс Уильямс, а это Эли Блэк. Только не делай поспешных выводов, ладно? Нам тут нравится, честно. И тебе тоже понравится. Здесь здорово. Они скоро все тебе расскажут. Но нам сейчас здесь быть не положено. Так что бывай.

Эли кивнула и юркнула в коридор. Марко последовал за ней, на прощанье показав мне поднятый вверх большой палец:

– Серьезно, чувак. Мы в лучшем месте на земле. Отличные завтраки, ешь сколько влезет. Мы все здесь счастливы. Увидимся.

Они убежали до того, как я успел произнести еще хоть слово.

Секунду я хотел броситься за ними, но понимал, что моя голова тогда просто-напросто взорвется. Кроме того, мне совсем не хотелось будить того парня с пистолетом.

К тому же этот разговор оказался самым несуразным из всех, что у меня были за всю мою жизнь. Кто были эти ребята? Такое ощущение, что кто-то решил надо мной очень мощно подшутить. Может, я в программе розыгрышей? Сюжет про «послеоперационного болвана»?

Сев на кровать, я ущипнул себя за правую руку, чтобы убедиться, что все это мне не снится. Но, похоже, о сне сейчас можно было и не мечтать. Первые солнечные лучи залили палату, так что теперь я мог разглядеть ее более детально. На правой от меня стене я заметил флаг с тем же символом, что и на футболке:

Аббревиатура была незнакомой. Я поискал кнопку вызова медсестры или что-нибудь в этом духе. Ничего. Ни кнопки, ни шкафа с лекарствами, ни столиков на колесиках, ни капельниц, ни даже телевизионной панели на стене. Эта комната совершенно не походила на больничную палату.

Я попытался припомнить, что произошло в Бельвиле. Может, кто-то упоминал, что меня нужно перевезти?

Я вспомнил свое заторможенное состояние. И как я упал посреди улицы. Затем была больница, незнакомый врач и доктор Флуд. Она была обеспокоена. Потом пришел священник, чтобы провести соборование, и это сильно ее озадачило…

«Я не просила прислать священника…»

Священник схватил меня за руку. Я наконец его вспомнил. Широкое лицо, нос картошкой. Рыжебородый! Тот самый парень, что прошел мимо моего дома часом ранее, причем тогда он был без обуви и уж точно без рясы священника! Он прижал меня к койке и что-то мне ввел. Никакой он не священник! Он помогал доктору Саарку! Но в чем именно?

Как же мне хотелось поговорить с папой! Всего один телефонный звонок! Я повернулся к окну. Небо освещали рассветные лучи. Я медленно встал на ноги. Боль уже не была такой острой, как раньше. Видимо, в прошлый раз она была вызвана резким движением. Я смогу ее вытерпеть, если не буду торопиться.

Подойдя к окну, я выглянул наружу. Передо мной раскинулся расчерченный аккуратными тропинками зеленый газон, размерами сопоставимый с футбольным полем. На его границах стояли немного старомодные на вид здания из красного кирпича, окна почти везде были закрыты чистенькими белыми ставнями. Постройки казались старыми, но кое-где вместо черепицы виднелась застекленная крыша. Если принять газон за часы, то я был в самом низу, на шести часах. Слева от меня, в районе цифры «девять», возвышалась мощная постройка с колоннами и широкими ступенями, из-за чего она немного напоминала музей – определенно это был центр всего комплекса. У цифры «два» между двумя краснокирпичными зданиями было зажато блестящее сооружение из стекла и стали, выглядящее здесь совершенно не к месту. В целом открывшаяся передо мной картина не вызывала опасений и напоминала университетский городок, если представить его заброшенным в самое сердце джунглей. Подобно зеленому воротнику территорию окружали сочные незнакомые деревья. И лишь на западе виднелся проход.