Сламона

Это даже хорошо, что Харро оказался не чешуйчатым, а пушистым, — как раз такой дракон и нужен был сейчас до полусмерти замерзшему магу…

— Эй, Вундер! Вставай! Па-адъем! Поднимайся, слышь?! Булка, Никлас, он, кажись, загнулся… Бэ-эк!!

— Кто загнулся? А ну, вставай, козел! Харэ выкобениваться, а то хуже будет! Вста… Ага, зашевелился! Вылезай быстрее, пока я добрый! Куд-да?! Сперва дай сюда тарелку, придурок!

Бэк-Джой взял у Мильна летающую тарелку, а Никлас с Кеном, давясь хохотом, втащили Вундера за руки в окно.

— Ну, хорошо выспался? — спросил Бэк-Джой, забрасывая тарелку за шкаф.

— В уши не надуло? — поинтересовался Никлас.

— Смотри, гений — если накапаешь, пожалеешь!

Бэк-Джой сунул Мильну под нос исцарапанный кулак, захлопнул окно и вогнал на место шпингалет.

За дверью уже вовсю звучал гомон утреннего приюта, и Кен прокричал от порога:

— Да пошлите уже, забыли, кто сегодня дежурит?

— Понял, Вундер? — Бэк-Джой ткнул Мильна большим пальцем в бок и спрыгнул со стола. — Настучишь — хуже будет!

Услышав грохот захлопнувшейся за мальчишками двери, Мильн кое-как сполз со стола; не открывая глаз, поплелся к своей кровати, лег на бок и потянул на себя одеяло.

А что, бывает еще хуже?

Никому он не будет стучать, не такой он дурак… Сейчас он встанет, застелет постель и пойдет в столовку, фиг с ним, с умыванием…  Но сперва надо снять пижаму и нормально одеться…

Бедные скельды, и как они живут среди вечного холода, снега и льда?!.

На завтрак, как всегда, была манная каша с какао, и впервые в жизни Мильн с жадностью выпил какао до дна — потому что оно было горячим. Каша тоже была горячей и жидкой, Джон и ее немного похлебал, но потом его так замутило, что он рискнул отнести в мойку тарелку с недоеденным завтраком…

Кто-нибудь обязательно настучит об этом Куси-Хватаю, но ему плевать!

Ночью он сделал все, что мог, а теперь все зависело только от драконк Харро…

Если, конечно, Харро не привиделся ему…

Но даже об этом сейчас еле-еле думалось сквозь горячий красный кисель, тяжело бултыхающийся в голове.

Мильн тащился по улицам левобережья целую вечность, а потом еще одну вечность карабкался по лестнице на Замковый Холм. Добравшись наконец до верхней ступеньки, Джон уронил сумку, весящую не меньше тонны, сел и опустил на колени гудящую голову…

Теперь ему было тепло и даже жарко, но весь мир вокруг оставался холодным, как лед.

— Дэви, вставай, опоздаешь в школу!

— Отстань…

Рон выпустил его плечо и плюхнулся рядом.

— Вставай! — снова встревоженно позвал он. — у тебя сегодня контрольная по арифметике, забыл?

— Помню, помню… Уже встаю!

Дэви посидел еще немного и вправду встал.

— Пошли, старик, — Рон потянул его за руку. — Ты же не хочешь, чтобы тебя вышибли из школы, верно?

— Да отвяжись ты, уже иду…

— Охэй, не сюда, нам вон в тот переулок!

Дэви послушно повернул туда, куда потащил его Рон, и пробормотал, почти не открывая глаз:

— А заклинание все-таки сработало, представляешь?

Рон возликовал так, что у Дэви заломило в ушах:

— Правда?! Вот здорово!!! Я же говорил, что все получится!!.

— Не ори ты …

— Э, погоди, ты чего?!

— Я только посижу немного на крыльце… Пару секундочек…

Но Джон сидел на крыльце кондитерского магазинчика до тех пор, пока над ним не наклонился какой-то человек со словами:

— С тобой все в порядке, малыш?

— Да! — просипел Мильн, вскочил и зашагал по переулку, очень стараясь держаться деловито и бодро.

Ему ужасно хотелось остановиться рядом с первым же фонарем и прижаться лбом к холодному железу, но он чувствовал на своей спине внимательный взгляд и боялся даже замедлить шаги…

Как он раньше не замечал, что Садовая Улица круче поднебесного моста? Взбираться по ней было так же трудно, как по поднебесному мосту в сильную бурю: мостовая так и норовила вывернуться из-под ног, к тому же порой Дэви переставал видеть, куда идет, из-за красных и черных пятен, пляшущих перед глазами…

Но Рон не отставал от него ни на шаг, хватал его за локоть, когда тот спотыкался и чуть не падал; тянул за руку, если тот надолго прислонялся к какой-нибудь стене — а когда Дэви завернул за угол Верхней Улицы и испуганно замер при виде автобусов у школьной ограды, заморок быстро сказал:

— Да все нормально, старик! Ты еще не опоздал, посмотри, в парке полным-полно народу!

Джон и вправду добрался до своего класса раньше всех других первоклассников, плюхнулся на свое место и уронил голову на руки. Он еще успеет немножко подремать, прежде чем явятся остальные вундеркинды.

— Разбуди меня, когда услышишь, что идут… — пробормотал он.

Ответа Рона он не разобрал.

— …Джонни, что с тобой?!

Госпожа Роза наклонилась над Мильном и дотронулась до его лба.

— Тимми, Дорис, приведите господина Эллеаса, быстрее!

— А мне можно с ними, госпожа Роза?

— Да-да, конечно, бегите все! — торопливо сказала учительница, потому что в этот момент Джон забормотал такие слова, которые первоклассникам филологической школы знать вовсе необязательно. Но куда больше, чем его грязным ругательствам, учительница ужаснулась его чуть слышному хрипу:

 - Это — предел…

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. Запределье, Предел. Маг Стрелы. «Лучезарный»

За прозрачными ледяными окнами дворца сыпал снег.

В светлом огромном зале почти все было сделано изо льда: пол, стены, расписанные морозными узорами, колонны, подпирающие далекий потолок, сам потолок, увешанный сосульками, длинные столы и покрытые шкурами скамьи у столов… Даже камин в пол-стены, в котором гудело яркое ровное пламя, был ледяным.

Возле этого камина, на пушистом белом ковре, Рон играл с малышами скельдов в какую-то увлекательную игру. Заморок вылез из-за стола, чтобы посмотреть на чудесный камин вблизи — да так и застрял возле него, угодив в лапы здешней детворе. В своих неизменных рваных джинсах и яркой ковбойке, со взъерошенной пламенной шевелюрой, Рон смотрелся среди одетых в серебристо-белые одежды светловолосых маленьких скельдов, как каминный огонь среди льда.

По пиршественному столу замелькали быстрые тени, и Дэви поднял глаза на прозрачный потолок.

Над дворцом короля скельдов в бело-синих струях пурги мчались снежные единороги. Раздалось короткое звонкое цоканье: один из единорогов проскакал по ледяной крыше, но остальные пронеслись высоко над шпилями дворца, и вскоре летучий табун скрылся в просторах Великой Стыни, унося с собой воющую метель…

— Охэй, скельды! — раскатился под ледяными сводами голос короля Эрвина, и Дэви оторвал от потолка зачарованный взгляд. — Пришла пора узнать, зачем к нам прибыли наши гости. Вряд ли они проделали такой длинный путь для того только, чтобы поиграть с нашими детьми и полюбоваться на снежных единорогов!

Дэви посмотрел в ярко-голубые глаза короля скельдов.

 - Верно, мы явились не за этим. Мы пришли, чтобы спросить у жителей Великой Стыни: будете ли вы сражаться вместе с другими Древними против зла, которое бушует по ту сторону Великой Зарочной Черты?

Высокие, могучие белокурые воины, даже во время пира не снявшие кольчуг и перевязей с мечами, наперебой зашумели.

— А нам-то какое дело до того, что творится сейчас на юге? — задорно крикнул принц Ярс, младший брат короля. —   Что нам за дело до смуты, которую поднял твой собрат-человек?

Дэви сжал зубы, меч за его спиной негодующе зазвенел. Но король Эрвин поднял руку, требуя тишины, и спокойно спросил:

— Значит, ты просишь нас о помощи, Маг Стрелы?