Теодосия и последний фараон

Звякнула сталь – все уаджетины как один вытащили свое оружие: кто нож, кто меч, кто кинжал. Мои стражники до боли сжали мне запястья.

– Ты умрешь, инглиз, уже только за то, что посмел прикоснуться к нему.

– Отлично, – кивнул головой майор Гриндл. – То же самое обещаю вам за то, что вы задержали мисс Трокмортон. Она имеет для моего народа такую же ценность, как этот мальчик – для вашего народа. По-моему, будет справедливо, если мы обменяем их друг на друга, как вы думаете?

Предводитель уаджетинов что-то крикнул по-арабски, один из державших меня людей ответил ему, завязалась короткая перепалка. Наконец мой стражник с огромной неохотой отпустил мою руку, а остальные уаджетины расступились, давая мне пройти к майору Гриндлу и Гаджи.

– Ваша взяла. На этот раз, – сказал Хальфани. – Но мы этого оскорбления не забудем.

– Поживем – увидим, – ответил майор. – А теперь решай, Гаджи, хочешь ты уйти с этими людьми или вернуться с нами? Выбор за тобой, только делай его поскорее.

– Я хочу остаться с мисс-эфенди, – не раздумывая, ответил Гаджи.

Его ответ потряс меня.

– Но почему, Гаджи? – спросила я. – Они же говорят, что ты царь.

– Я еще буду нужен мисс-эфенди и не привык оставаться в долгу, – пожал плечами Гаджи.

– Хорошо. В таком случае ты идешь с нами, – сказал майор Гриндл.

– Мы будем преследовать тебя до скончания века, инглиз! – вне себя от гнева воскликнул вожак уаджетинов. – И мы затравим тебя, как шакала.

– Как я уже сказал, поживем – увидим, – ответил майор, крепче прижимая к себе меня и Гаджи и не сводя глаз с уаджетина. – Мисс Трокмортон, будьте добры, проверьте ваши часы.

Я недоуменно уставилась на Гриндла.

– Нас трое против восьмерых, – пояснил он, указывая взглядом на мое запястье. – Чтобы уравнять шансы, нам потребуется помощь.

Ну конечно же! Часы Квиллингса! Я быстро повернула циферблат в положение, создающее вокруг часов отталкивающее проклятия поле.

Майор вытащил из кармана своего мундира маленький флакон, сильно встряхнул его, а затем грохнул о землю.

Флакон раскололся на мелкие кусочки, и в воздухе раздался громкий свист, и бешеный ветер обрушил на уаджетинов тучи обжигающих, мелких, жалящих, словно осы, песчинок.

– Бегите, мисс Трокмортон. Шевелитесь! – Майор Гриндл подтолкнул вперед меня и Гаджи, а сам занял позицию между нашими спинами и оставшимися позади уаджетинами, которые начали кричать и валиться наземь под натиском песчаного урагана, засыпавшего их с головой и прочно отрезавшего от нас.

Мы побежали и не останавливались ни на секунду, пока не достигли самого дальнего от центра храма дворика, на котором были привязаны две лошади.

– Если умеешь управляться с осликом, с лошадью, надеюсь, тоже справишься? – спросил майор у Гаджи.

Гаджи кивнул, и майор подсадил его на одну из лошадей. Затем – я даже не успела ничего понять – Гриндл обхватил меня за талию и закинул на спину второй лошади, потом вспрыгнул на нее сам, удобнее усадил меня в седле перед собой.

– Теперь вперед! – крикнул он. – Галопом!

Он дал лошадям какую-то команду, и они обе понесли нас вперед так, что у меня ветер запел в ушах.

Не останавливаясь, мы доскакали до дома, в котором жил майор. Когда мы влетели во двор, Гриндл кликнул своего слугу, и тот немедленно показался на пороге.

– Присмотри за лошадьми, – приказал майор. Он спрыгнул с седла, затем поднял меня за талию и осторожно опустил на землю. – Не распрягай. Через час мы поедем дальше.

– Я думаю, нам пришла пора поговорить, – сказал майор мне и Гаджи. – Пойдемте ко мне в кабинет, не возражаете?

Мы с Гаджи обменялись взглядами. Я была безумно рада увидеть майора в храме – в тот момент мне было не до того, чтобы опасаться получить от него выволочку. Теперь, похоже, пришла эта пора.

Мы прошли вслед за Гриндлом в его странный, беспорядочно заваленный вещами кабинет, и я сразу почувствовала впившиеся мне в живот иголочки – уколы магической энергии. А Гаджи, переступив порог кабинета, просто открыл рот. Майор пропустил нас внутрь, потом плотно прикрыл за собой дверь. Медленно, словно погруженный в глубокое раздумье, он прошел к своему письменному столу, но не сел, а просто встал рядом с ним и, заложив свои руки за спину, уставился на нас с Гаджи.

Хотя после пережитых в Луксорском храме приключений у меня до сих пор дрожали колени, я не рискнула опуститься перед стоящим майором в кресло. Гаджи тоже остался стоять на ногах. Когда майор остановил на мне суровый взгляд своих синих глаз, мне стоило большого труда не скорчиться от неловкости.

– Не будете ли так любезны объяснить, что все это значит, мисс Трокмортон? – спросил он.

– Я возвращала артефакт, о котором говорила вам, сэр. – Если это и была ложь, то с большой примесью правды. Я действительно возвращала артефакт, только не тот, о котором говорила майору при нашей встрече.

– И вам не пришло в голову позвать меня на помощь?

– Нет, сэр. – Я хотела опустить голову на грудь и сделать вид, будто мне стыдно за то, что я не поставила майора в известность, однако не рискнула сделать это.

Гриндл помолчал, сверля меня глазами, а затем неожиданно спросил:

– Вигмер знал, что вы собираетесь делать? Или его вы тоже обманули?

– Простите, сэр, тут речь идет не об обмане, – поспешно принялась объяснять я. – Или, скажем так, не о преднамеренном обмане. Я дала клятву человеку, лежавшему на смертном одре, сэр. Эту клятву я считала священной. Среди прочего я обещала никого не посвящать в детали плана.

Майор Гриндл внимательно смотрел на меня, поводя бровями и поджав губы. Затем в его лице что-то переменилось, и я поняла, что для меня еще не все потеряно.

– Эта ваша тайна имеет какое-то отношение к тем людям в храме? Только не говорите мне о Змеях Хаоса, я знаю, что это были не они.

– Да, сэр, – сглотнула я. – Та клятва у смертного одра предполагала встречу с этими людьми.

– Так, – сказал майор и, больше ничего не прибавив, переключил все свое внимание на Гаджи. – Ну а вы, молодой человек? Мне показалось, что вы очень заинтересовали тех людей.

– А как же? – молчавший до сих пор Гаджи кивнул головой так, словно майор задал какой-то глупый вопрос.

– А почему?

Гаджи лениво поднял глаза на майора и словно нехотя, с усмешкой ответил:

– Потому что я последний фараон, мистер майор.

После этих слов в комнате повисла тишина, которую нарушила я, когда прокашлялась и переспросила:

– Это правда? Твой отец был фараоном?

– Мой отец работал землекопом в Долине Царей, – пожал плечами Гаджи. – Ворочал камни и таскал глину для инглизов, точно так же, как его отец и отец его отца.

– Это его семью ты искал все последнее время?

– Отец погиб во время большого обвала, – покачал головой Гаджи.

– О, прости. А мама?

– Она умерла давно, много лет назад, – снова пожал плечами Гаджи. – Во время родов. Ребенок тоже умер. У меня осталась только одна сестра, Сафия.

– Ты узнал кого-нибудь из тех людей? – спросил майор Гриндл.

– Нет.

– Значит, ты не знаешь, кто они?

– Нет, мистер майор, но… – Гаджи умолк. Мы с Гриндлом ждали продолжения, а его все не было, и тогда майор взорвался:

– Но – что?!

– Но что-то в них показалось мне смутно знакомым. Точно не могу сказать. Быть может, они были друзьями моего отца?

– Давайте-ка присядем и начнем все сначала, – предложил майор Гриндл. – Давай, Гаджи, начинай первым.

Гаджи было явно неловко сидеть перед важным инглизом, и он осторожно примостился на самом краешке кресла.

– Я родился в Луксоре. Но город сильно изменился с тех пор, когда я видел его в последний раз. – Гаджи недовольно наморщил нос. – Появилось слишком много новых домов и туристов.

– Верно, верно, – согласился майор Гриндл.

– Я жил со своим отцом и старшей сестрой в старом квартале. Но там, где был наш дом, теперь стоит роскошный отель для инглизов.