Кыш-Пыш и армия Вия (СИ)

— Постойте, мне необходимо с вами поговорить.

— Вы так и буде преследовать меня сегодня целый день?!

Они вместе вышли на улицу, где продолжало лить как из ведра. Никифор итак был мокрый с головы до ног, а Лисачка попыталась спрятаться от дождя укутавшись посильнее в свой плащ и накинув капюшон. Она торопливо зашагала домой. Никифор старался не отставать от нее, шлепая по лужам. Стараясь перекричать шум дождя, он обратился к ней:

— Мне действительно нужно с вами говорить. Вы не можете поступить со мной так. Это в конце концов, не честно!

— Так — это как? — на ходу переспросила она.

— Так как будто ничего не случилось. Я хочу получить объяснения. Только что меня не узнал мой старый институтский преподаватель, на службе и даже на квартире меня принимают за другого.

Девушка, вдруг, остановилась и посмотрела на промокшего Никифора. Он думал, она рассмеется или бросит ему одну из своих колкостей, но вместо этого она провела пальчиком по его новому подбородку и сказала без тени смущения.

— А, по-моему, так намного лучше. И нет этих дурацких очков.

Он не нашелся, что ей ответить. Никифор ни за что на свете не сознался бы, что в тот момент смотрел только на ее роскошные, огненно-рыжие локоны и зеленые озорные глаза кошки. Молодая ведьмочка была восхитительна.

Лисачка пихнула ему в руки тяжелую корзину и повела за собой.

— Тебя, кажется, зовут Никифор?

Она сама перешла на ты и Никифор не знал, что послужило причиной этого перехода.

— Никифор Муромец. — поправил он.

— Я буду называть тебя Ники — безапелляционным тоном, избалованной девочки, заявила она. — А меня Алиса.

Оказывается, Лисачка было уменьшительно-ласкательным от ее имени.

— Так вот, Ники, если тебе интересно, что же с тобой произошло, то я, так уж и быть, поясню…

Лисачка ненадолго отвлеклась. Она взглянула на небо низко затянутое серыми, свинцовыми тучами, так как будто только что заметила дождь. Слегка нахмурив изящные бровки, она неожиданно, сложила ладони лодочкой, зашептала в них что-то и подула, подставляя небу. После этой нехитрой процедуры, дождь тот час же стал ослабевать. Поднявшийся неизвестно откуда ветер погнал тяжелые тучи прочь.

Так вот, Ники… — продолжила юная колдунья, как ни в чем не бывало. — Все что с тобой произошло это лишь немного волшебства. Твоя душа находилась в рабстве у твоего разума и тетушка, с помощью волшебства, разрушила эту темницу. Теперь, все зависит от тебя самого. Что ты выберешь? Какой дорогой пойдешь? Захочешь ли вернуть себя прежнего или выбрать новую жизнь для себя. Вообщем, за подробностями обращайтесь к тете. Это она поколдовала над твоим кофе, я здесь не причем.

— Так это был все же кофе, то-то я заметил, что у него был странный жгучий вкус.

— Наверное решил, что мы тебя отравили. — хихикнула она — Признаюсь, соблазн, конечно, был. Но мы же не живодеры какие. Мы — ведьмы! — последнее было сказано с нескрываемой гордостью.

— Значит, когда я захочу, то смогу снова стать самим собой прежнем? Когда же это произойдет?

Лисачка ответила в шутливой форме.

— Надеюсь, что никогда. Сейчас ты выглядишь таким душечкой.

На лице Никифора отразился такой испуг, что Лисачка более серьезным тоном добавила:

— Не беспокойся, думаю, волшебство продержится дней десять, не больше. Если ты, конечно, сам не решишь остаться таким как есть.

Такой долгий срок вовсе не устраивал Никифора.

— А нельзя как-нибудь пораньше? Я даже готов, снова, выпить ваше кофе.

Лисачка улыбнулась и покачала головой.

— Боюсь, что нельзя. Неужели твой новый облик кажется тебе таким отвратительным?!

Она недвусмысленно покосилась на Никифора, от чего он весь залился краской и только покрепче схватился за корзину, которую нес.

Вспомнив про корзину, он спросил:

— Что в ней? Она намного тяжелее, чем кажется на первый взгляд.

— Это разные снадобья для тетушки. Она посылает меня за ними на рынок, чуть ли не каждый день. Это часть моей работы. Видел бы ты, какие чудеса она творит у себя на втором этаже. Иногда, просто, дух захватывает. Когда-нибудь я научусь делать тоже самое. — добавила Лисачка с завистью.

— Значит странная цыганка-гадалка и одноглазая старуха это все знакомые твоей тетушки?

Лисачка кивнула.

— Тетушку в городе все знают.

— А что это за загадочный трактир "Чертова пята", куда я сегодня попал?

Лисачка, не скрывая удивления, посмотрела на него.

— Ты побывал в "Чертовой пяте" и смог выбраться оттуда целым и невредимым? Тебе крупно повезло. Гномы не любят посвящать чужаков в свои тайны.

— Не скажу, что это было легко. Меня там пытались напоить какой-то жуткой отравой, под названьем "гномья медовуха". Не знаю как, но у меня получилось превратить ее в обычную воду.

— Сейчас ты можешь колдовать, даже сам того не замечая.

Теперь, настала очередь удивляться для Никифора.

Дождь совсем прекратился и в рваных просветах туч, стало видно чисто вымытое голубое небо.

— Значит, я тоже могу, как и ты, останавливать дождь по своему желанию?

Лисачка заметила:

— Вообще-то, тетушка говорит, что разгонять тучи или, скажем, отводить град, удел сельских знахарей. Настоящая ведьма не должна отвлекаться на подобные мелочи.

— Госпожа Темрява ваша тетя?

Лисачка ответила не сразу, видимо, решая, стоит ли ей говорить.

— Не совсем так. Госпожа Ведьма, точнее, Немизида Аидовна мне вовсе не родня. Она преподавала "изысканные манеры" у нас в институте Благородных девиц, где я обучалась на деньги муниципалитета как сирота. Немизида Аидовна была одним из самых строгих и требовательных преподавателей. Мне всегда, казалось, что она относиться ко мне особенно придирчиво и недолюбливает меня. Как она сама потом пояснила — ей нужно было время присмотреться ко мне. Любая ведьма, даже самая сильная, обязана передать свое мастерство следующему поколению и не может ошибиться в выборе подходящей кандидатуры. На третий год обучения в институте я получила, неожиданное, приглашение поселиться в доме на улице Богдана Чернокнижника. Среди девушек ходили разные слухи про Немизиду Аидовну. Многие шептались, кто она такая на самом деле. Но ее саму эти слухи нисколько не беспокоили. Получив приглашение я, как водиться, немного поплакала. А потом решила — будет что будет. Подруги все отговаривали меня. Но я согласилась, сердце, наверное, подсказало. Все мы — женщины, в сущности, немного ведьмы. Мне нравиться называть ее тетушкой. — Лисачка снова хохотнула, показывая ряд маленьких белых зубов.

— Ну а ты Ники — как попал в свое тайное жандармское управление? Небось, с пеленок мечтал носить голубой мундир и все такое?

Никифору было сложно привыкнуть к ее резким переходам в разговоре. Он не стал говорить, что попал в жандармское Управление лишь по случайности, после смерти отца.

— В детстве, впрочем, как в юношестве я мечтал о воздухоплаванье.

— О, как это мило. — Лисачка хлопнула в ладоши. — Полеты на воздушном шаре, когда все внизу кажется таким маленьким и незначительным.

— Воздухоплавание это не только полеты на воздушном шаре. Это еще и шарльеры, монгольфьеры, дирижабли и наконец, планеры. — мечтательно сказал он, глядя в небо.

— Волшебство разрешает летать без всех этих льеров и жаблей. — только и ответила Лисачка. Все, что не касалось волшебства интересовало ее в очень незначительной степени.

Когда они, наконец, добрались до дома номер тринадцать, по улице Богдана Чернокнижника, Никифор порядком устал и проголодался. Корзина, которую ему вручила Лисачка, все сильнее оттягивала руку. Он терялся в догадках, как она одна собиралась ее нести? Тут уж точно было не обойтись без колдовства.

Уже перед крыльцом дома, Лисачка еще раз лукаво взглянула на него и весьма учтиво как девушка-гимназистка изобразила поклон.

— Я благодарна вам за помощь, Ники.

Он отдал ей корзину и начал было: