Древние тайны

том откашлялся. Потом покраснел. Судя по всему, великий научный сотрудник, доктор наук жутко стеснялся одного пятиклассника.

Когда-то давно, Так сказать, на заре мироздания, А может, давнее, в начале первичных времен, Земля по Вселенной Летела ужасно пустая И голая, словно Арбуз или даже лимон.

Ричард печально вздохнул и завершил стихотворение так:

… Ни гор, ни заливов, ни четких границ или стран.

Куда ни посмотришь — лишь мелкий парной океан.

Ричард замолчал. Аркаша тоже молчал, он не знал: надо ли хвалить эти стихи или Ричард будет читать дальше? Ричард подождал-подождал, потом спросил:

— Можно дальше читать? Так сказать, вторую главу?

— Конечно! — обрадовался Аркаша. — Я жду.

— Брраво! Брраво! — закричал со шкафа попугай.

Ричард продолжал:

Летая вот так, миллиарды недель и столетий, Само совершенство, а значит, несчастная очень Взмолилась Земля, Упросила космический ветер, Чтоб он постарался Хотя бы немножко помочь ей.

И ветер послушно понесся в глубины Вселенной, На поиски жизни, для нашей планеты безвредной.

Чтоб мелкой, послушной, не очень кусачей была:

Ведь наша невеста полжизни одна провела!

Голос Ричарда окреп; он читал стихи, подняв к потолку правую руку, как юный Пушкин. Они даже похожи были с Пушкиным. Его голос звенел:

Космический ветер Микробов принес, инфузорий И даже амеб, Очень схожих по форме с фасолью, Глупейших простейших И просто простейших простейших, Размером в микрон Или в тысячу раз его меньше.

И все эти твари — Красавцы, а чаще уроды — Мгновенно ушли в глубину, в малосольные воды.

Чем дальше читал Ричард, тем больше поэма нравилась Аркаше. Хоть он сам раньше стихов не писал и учить наизусть их не любил, сейчас он подумал, что не мешало бы кое-что запомнить.

А Ричард между тем продолжал:

Века миновали.

И были они знамениты Тем, что инфузории выросли до трилобитов В подводных долинах, В пещерах и даже на скалах Плодились трепанги, акулы, кораллы, кальмары…

Медузы, омары и рыбы различных размеров В рассоле водились, В условиях самых тепличных, Пока в океане им тесно и душно не стало…

Там скаты парили, Как стеганые одеяла, На них, как подушки, Лежали витые ракушки, А звезды блестели, Как серьги в ушах у подружки.

Над ними неспешно скользили морские коньки, Как будто по льду, Натянувши на хвостик коньки…

Ричард перевел дух и спросил Аркашу:

— Хочешь чаю? Или кофе?

— Спасибо, лимонаду, — сказал Аркаша.

Ричард нажал кнопку, из стены выехала полочка, на которой стоял бокал лимонада и чашечка с кофе, над которой поднимался душистый пар.

— Сейчас начнется самое главное, — сказал Ричард. — Я попытался показать в стихотворной форме процесс переселения живых существ на сушу. Тебе не надоело?

— Ни в коем случае! — ответил Аркаша, маленькими глотками отхлебывая холодный игристый лимонад. — Продолжайте!

Ричард подумал, вспоминая, и заговорил вновь:

Неглупая рыба, Которую звали тортилла, Четыре ноги и две крышки себе отрастила И вышла на берег.

Ей