Охотники за пришельцами

Когда взъерошенный от всего пережитого Шашлык шлепнулся на скамейку (месяц назад они с Сенчиком, дружком, оторвали от сидения почти все доски, но сейчас были прибиты новые, только еще не покрашены), руки у него дрожали. Он выкурил одну сигарету, взялся за другую. Куда бы уехать из этого проклятого города! Как он ему осточертел! И как все в этом городе ему противны! Восемь классов у него почти есть, читать, а главное, считать он умеет — он нигде не пропадет, как кое-кто это ему предрекает. Конечно, он уедет — завтра же! Нет, сегодня! А вот куда — надо будет поговорить с Сенчиком, может, они поедут вместе. Вот только денег, денег бы…

Шашлык уже докуривал вторую сигарету, когда увидел шествующего по асфальтовой дорожке по направлению к нему гражданина в ослепительно-белом костюме и непрозрачных темных очках. Гражданина Шашлыку сразу же захотелось назвать малознакомым словом "джентльмен". Голова его и усы были серебряно-седы и аккуратнейше подстрижены, лицо строгое, смуглое. Наверняка он из дома отдыха, устроил себе прогулку…

Не спуская глаз с элегантного до невозможности мужчины, Шашлык докурил сигарету и, может быть, впервые в жизни не бросил машинально окурок под ноги, не закинул его щелчком куда подальше, а… опустил в мусорную урну рядом со скамейкой. Эту урну они с Сенчиком регулярно переворачивали, высыпая мусор на асфальт, но какой-то ненормальный все время ставил ее на место.

Как только окурок исчез в урне, "джентльмен" повернулся к Шашлыку и сделал шаг к нему. Сунул смуглую руку с золотым тяжелым перстнем в карман брюк — Шашлык напрягся, — и сказал приятным скрипучим голосом:

— Позвольте вручить вам, молодой человек, эти небольшие деньги… — и протянул Шашлыку десятку!

— З-за что? — опешил Шашлык.

— За ваш прекрасный, прямо-таки замечательный поступок.

— К-какой? — Шашлык постарался вспомнить, что он сегодня сделал хорошего, но, как вы понимаете, не смог. Может, он вчера что-то такое совершил? Или позавчера? Вроде нет… Шашлык подумал, что сейчас белый "джентльмен" спрячет "червончик" и рассмеется. Но тот очень серьезно объяснял:

— Вы бросили окурок в урну. А на это не каждый способен.

Издевается, понял Шашлык. Сейчас он этому "джентльмену" покажет…

Но тот уже всовывал десятку в его руку.

— Прекрасный поступок! — убежденно и вместе с тем убеждая говорил он. — Главное — многообещающий! Я давно уже не видел ничего подобного! До свидания, молодой человек, до свидания! Желаю вам дальнейшего совершенствования! — Он вложил кредитку в Шашлыкову ладонь, накрыл безвольные его пальцы своими, пожал получившийся кулак, повернулся и пошел — снова такой же недоступный, как пять минут назад.

Незнакомец удалился на дюжину шагов, когда Шашлык посмотрел, не веря происшедшему, на свою ладонь. В ней и вправду лежала сложенная вдвое кредитка. Настоящая!

Десятка за брошенный в урну окурок! Ничего себе! Сколько он мог за последние два года заработать! Что за чудеса? Дурной какой-то дядька! Или…

Сам Шашлык не мог справиться с этой задачей, и он отправился искать друга Сенчика.

Да и поговорить еще насчет города, куда можно уехать. Последней перед встречей с "джентльменом" мысли Шашлык не забыл.

Он отошел уже от скамейки, как неожиданно вспомнил, что не перевернул урну в назидание тому придурку, что упрямо ставит ее на место. Шашлык оглянулся, но возвращаться не стал. В другой раз, решил он. Да и что если Белый следит за ним откуда-нибудь и потребует вернуть деньги?

Сенчика Шашлык не нашел ни дома, ни у кинотеатра, где был видеозал, и разозлился. И решил выместить злость на телефоне на стене кинотеатра, с которого уже не раз срывал трубку. Трубку здесь крепили на всё более коротком проводе, чтобы нельзя было размахнуться при обрывании.

Шашлык все же снял ее, примерился было рвануть изо всех сил, как вдруг услыхал из трубки вместо зуммера вежливый женский голос:

— Молодой человек! Молодой человек! — Его второй раз за день называли молодым человеком.

Шашлык поднес трубку к уху.

— А? — спросил он.

— Вы сняли трубку, чтобы кому-то позвонить?

— Ну да, — сказал Шашлык несколько оторопело. — А для чего же еще.

— Вас соединили?

— С кем? — не понял Шашлык.

— С тем, с кем вы хотели поговорить, — терпеливо разъяснила женщина.

— Да у него же телефона нет!.

— Это не имеет значения. Вы будете с ним говорить?

— С кем? — Шашлык был совсем сбит с толку.

— С вашим другом.

— С каким?

— Я думала, что вы собираетесь поговорить с Сенчиком.

Шашлык решил, что невзначай уже произнес имя Сенчика, и поморгал, вспоминая, сказал или нет, но так ничего и не вспомнил. Он стоял, прижав трубку к уху, хотя больше всего ему хотелось бросить ее и убежать от этого приставучего телефона.

Женщине, видимо, надоело растолковывать Шашлыку простые для нее вещи, и она сказала, что соединяет его с Сенчиком, и предложила говорить.

— Алё! — послушался вконец ошарашенный этим разговором Шашлык и повторил: — Алё!

— Ага, — ответил Сенчиков не совсем уверенный голос.

— Сенька! — обрадовался Шашлык. — Это ты? Ты где?

— Я? — так же неуверенно ответил Сенчик, — Я в аптеку иду. Сеструха послала. У ее малой живот болит.

— Ты по мобильнику, что ли, разговариваешь? Где ты его взял?

Сенчик отозвался не сразу.

— Откуда у меня мобильник. Я ж тебе сказал — в аптеку иду. Иду и с тобой говорю. Прохожие уже оборачиваются, думают, что, наверно, шизик.

— Пудришь мне мозги. Я тебя вроде по мобиле слышу. А ты как говоришь?

— Ничего я не пудрю. Вроде тебя по телефону слышу. А ты как говоришь?

— Я-то по телефону, от киношки. Я друга разыгрывать не стану.

Сенчик перешел на шепот:

— Шашлык, слышь! Это кто-то нас разыгрывает! Какой-то экстрасенс. Ты зачем к телефону подходил?

— Так… — на всякий случай сказал Шашлык. — Хотел точное время спросить.

Вмешался женский голос:

— Ну что, молодые люди, поговорили?

— Поговорили, — ответили оба.

— Тогда скажите друг другу до свидания, и я вас разъединю.

— А? — тут же произнес Сенчик.

— Чего? — в тон ему ответил Шашлык.

И трубка замолчала.

Шашлык подержал ее немного, но теперь срывать не решился. Ему казалось, что за ним кто-то наблюдает. Может, из телефонного аппарата. Может, там какой-то глазок.

Такую странную и чем-то даже страшную трубку Шашлык срывать побоялся.

Во-от такая рыба!

Про рыбаков мы уже рассказывали. Про то, какую рыбу они ловят. А теперь речь пойдет о том, что их всех переполошило.

День был солнечный, теплый, с легким-легким ветерком. Он подхватывал падающие с вязов листья и нес над озером. Листья летели и кувыркались, как желтые бабочки. Рыбаки переставали следить за неподвижными поплавками и смотрели на бабочек.

Один пожилой рыбак, заглядевшись на порхание листа, не заметил, что его поплавок ушел под воду. Он очнулся, только когда удилище согнулось и дернулось в его руке.

Наш рыбак даже не успел удивиться тому, откуда в озере взялась рыба, способная согнуть удилище, — он вцепился в него и стал тащить добычу наверх. Та сопротивлялась. Тут сбежались другие рыбаки и, сгрудившись вокруг счастливца, принялись наперебой советовать, как лучше и верней вытащить рыбу.

— Подсечь надо, подсечь! — кричал один.

— Он уже подсек, теперь главное — поводить ее надо! — кричал другой, — утомить!

— Осторожнее, осторожнее! — советовал третий.

Каждому казалось, что только он знает, как справиться с делом, но никак не тот, кто держит удочку.

К месту события сбегался и другой, гулявший неподалеку народ.

Удачливый рыбак, поводив рыбу и утомив ее, потихоньку подтаскивал добычу к поверхности воды и поближе к берегу. Окружение теперь гадало, что за чудище сидит на маленьком крючке и как оно попало в озеро чуть ли не в центре города. Называли кто сома, кто толстолобика, кто щуку, кто водяного, а кто и дохлую кошку, которую не отпускают со дна раки.