Синий мир (сборник)

— Да? И в чем она будет заключаться, разреши поинтересоваться? — прищурился Иксон Мирекс.

— Кто знает. У меня пока нет никаких планов. Да если бы и были — с вами уж точно не стал бы делиться. Во всяком случае, я вас предупредил.

Семм Войдервег сделал еще одну попытку заговорить, но его опять опередил Иксон Мирекс.

— Вижу, договариваться с тобой бесполезно. Что ж, ты предупредил меня, я предупреждаю тебя. Еще одна попытка оскорбить Царя-Крагена будет расценена как тягчайшее преступление. Я это говорю как Арбитр плота Спокойствия!

Тут заговорил Джиан Рикарго, Старейшина Казнокрадов, человек, известный своей сговорчивостью, мягким характером и сдержанностью в суждениях:

— Склар Хаст, тебе не кажется, что ты поступаешь безответственно?

— Я много размышлял над тем, что случилось. И я пришел к выводу, что пассивность и страх перемен являются иногда гораздо большим злом, чем рискованные действия. Люди, на которых лежит ответственность за людей — такие, как ты, — часто смиряются с этим злом: но кто-то должен взять на себя ответственность и за риск, пусть даже он повлечет за собой гибель людей. Это гораздо большая ответственность! Я не сумасброд, помешавшийся на своих безумных идеях, — множество достойных и умных людей на разных плотах думают так же, как я. Почему бы и вам не присоединиться к ним? Подумайте — нам нужно лишь найти способ и убить морскую тварь, и мы будем свободны навеки! Мы сможем плавать по океану, куда захотим! Конечно, Сводники, которые при этом будут вынуждены расстаться с теплым местечком и работать наравне с остальными, выступают против меня. Но это еще не значит, что я не прав!

Джиан Рикарго молчал. Иксон Мирекс раздосадованно чесал бороду. Наступила тягостная пауза. Семм Войдервег раздраженно спросил:

— Что же вы молчите? Почему не осадите этого зарвавшегося трибуна?

Джиан Рикарго задумчиво посмотрел в сторону лагуны.

— Мне необходимо серьезно подумать, — сказал он. — Еще никогда мне не бросали такой вызов, как сегодня.

— Ерунда! — нетерпеливо ответил Иксон Мирекс. — Мы вполне неплохо жили все эти годы. Кому нужно бороздить океаны? Да и прокорм Царя-Крагена лежит на нас не таким уж тяжким бременем.

Сводник рассек воздух сжатым кулаком:

— Это немыслимо! О чем вы говорите?! Здесь рассматривается вопрос лишь о вопиющей наглости этого фонарщика, его неуважении к традициям и оскорбительном поведении по отношению к нашему защитнику, великому Крагену!

Джиан Рикарго развернулся и тихо побрел в сторону своей хижины. Арбитр Мирекс тоже ушел, предварительно окинув взглядом Склара Хаста, его товарищей, стоящих поодаль и наблюдающих за разговором, останки маяка и лагуну. Семм Войдервег некоторое время стоял, гневно сжимая и разжимая кулаки; наконец, взмахнув рукой и фыркнув, ушел и он.

Поджигатели и Лепилы вернулись к работе. Склар Хаст с Роджером Келсо снова подошли к Ролло Варнаку, чтобы выслушать его предложения. Оба согласились, что если все условия будут соблюдены, если время будет правильно рассчитано, а материалы окажутся достаточно крепкими, то Царь-Краген действительно будет убит.

ГЛАВА 7

Постепенно исчезли последние следы былой катастрофы, и плот Спокойствия обрел былую красоту и благоустроенность. На специальном плоте-костровище были сожжены последние остатки разгромленных хижин, пепел которых заботливо сохранялся для дальнейшего производства мыла, извести, огнеупорного кирпича, отделки тканей, гирь для ныряльщиков и для осветления лака. Тела погибших, после двухнедельного содержания в специальных коконах-саркофагах, где в течение этого времени особые червячки счищали плоть с костей, были просушены на дальнем конце плота, отведенном для этой цели. Из больших костей делались необходимые инструменты, остальные шли на изготовление извести. Это занятие являлось епархией Зазывал.

Из свежесрезанного тростника и камыша были сплетены новые хижины, а потом покрыты отлакированной рыбьей кожей, что делало их полностью неуязвимыми для сырости и самого сильного ливня и шторма. Новая губка была опущена на нитках в голубые воды лагуны, чтобы расти и обеспечивать урожай.

Маяк — самое крупное сооружение на плоту, строительство которого требовало наибольшего искусства, — был сооружен последним. Новая башня оказалась значительно выше прежней и была расположена ближе к лагуне. Она строилась новым способом, не так, как по традиции строились маяки. Мощные стебли тростника были пропущены сквозь отверстия в плоту, где прочно стягивались крепкими корнями. Кверху башня постепенно сужалась, сохраняя коническую форму.

Непривычные пропорции башни, тяжелые балки и непомерная длина вызвали много нареканий со стороны Старейшин. Иксон Мирекс обвинял Ролло Барнака, главного Лепилу, в отступлении от старинных традиций.

— Никогда еще не видел более нелепой башни! — возмущался он. — Зачем нужна такая каланча? У тебя шесты протягиваются под плотом чуть ли не настолько же, как и сверху, — зачем это?

— Это и придает ей устойчивость, — пояснил Ролло Барнак с хитрой усмешкой.

— С таким маленьким основанием будет достаточно крепкого порыва ветра, чтобы вся эта махина рухнула в лагуну.

— Вы уверены? — совершенно серьезным тоном спросил Ролло Барнак, отходя от башни в сторону, так, будто видел ее впервые, и словно прицениваясь к ней.

— Я, конечно, не Лепила, — продолжал Иксон Мирекс, — и мало понимаю в конструкциях, но это же очевидно! Да еще когда фонари с колпаками висят на перекрестьях! Подумай, насколько это неустойчиво!

— Чтобы придать башне устойчивость, мы предусмотрели специальные растяжки.

Арбитр в замешательстве покачал головой.

— Почему бы не строить, как заведено предками, расставив опоры по сторонам, как в шалаше? Слишком сложное у вас сооружение, на мой взгляд.

— Зато посмотрите, сколько мы сэкономили места на плоту, — обратил его внимание Ролло Барнак. — Разве это того не стоит?

Иксон Мирекс опять упрямо покачал головой, не желая признавать его правоту. Однако дальнейших возражений с его стороны не последовало.

Когда была воздвигнута верхняя часть башни и выставлен противовес балки, Иксон Мирекс снова явился посмотреть на конструкцию. Увидев придирчиво наблюдающего Арбитра, Ролло Барнак подошел к нему.

— Зачем вам такая массивная балка? Это же неразумно!

— Не беспокойтесь, у нас все рассчитано. Масса балки обеспечит меньшую вибрацию, и фонарщики смогут работать быстрее.

— А эти веревки зачем?

— Я же говорил — это растяжки. Они обеспечивают устойчивость.

— А как у вас крепятся опоры?! Просто привязаны веревками! Разве можно строить маячную башню таким легкомысленным образом?

— Мы надеемся, что она сможет служить для того, для чего она предназначена, а большего нам и не нужно.

И опять Арбитр Мирекс ушел, сокрушенно качая головой.

За все это время Царь-Краген ни разу не появился вблизи плота Спокойствия.

Между тем с башни Трашнека то и дело поступали сигналы о его появлении в округе: Крагена видели к югу от Санкстона, направляющимся на восток. Видимо, наладился на кормление к Народному Равенству, потом обжирал лагуны Парнаса, следующего плота в западном направлении. Потом пару дней о нем не было слышно.

Жизнь текла вполне нормально. Плот Спокойствия стал прежним местом, заслуживающим такого названия. Урожай губки был богатым, и башня, окруженная новоотстроенными хижинами, горделиво и величественно возвышалась над лагуной.

Больше всего времени заняло устройство кабины фонарщика. Три дня смолили лаком концы балки, обрабатывая их огнем, чтобы лак поскорее засох и затвердел. Затем ее подняли на вершину башни, с превеликой осторожностью установив на отведенном месте. Здесь она была добросовестно закреплена в предназначенных пазах, привязана и проклеена.

И снова Иксон Мирекс был недоволен.