Тёмное крыло

— Я вижу их! — сказал он Сильфиде, открыв глаза.

— С помощью своего эха?

Он кивнул:

— Они просто дальше впереди.

Она закрыла глаза и испустила волну щелчков, затем нахмурилась и покачала головой:

— Не понимаю, как ты это делаешь. Ты спрашивал об этом Маму или Папу?

— Не было времени.

Сильфида хрюкнула:

— Ну, именно сейчас это умение очень даже полезно для нас.

Они планировали вслед за остальными рукокрылами. Мимо них промелькнула птица, устремляясь ввысь, и Сумрак проводил её взглядом, сохраняя свою обычную задумчивость.

— А ты когда-нибудь… — осторожно начал он, — мечтала о том, чтобы летать?

Он никогда никому не рассказывал о своих мечтах, потому что они заставляли его чувствовать себя виноватым. Но, возможно, он просто глупо себя вёл, и они иногда появлялись у каждого.

Сильфида посмотрела на него.

— Нет, — ответила она.

— Правда? Совсем никогда? — он был разочарован.

— Никогда. А ты?

— Было раз или два, — соврал Сумрак. Он уже пожалел, что затронул этот вопрос.

Сильфида промолчала в ответ.

— Думаешь, я уродец? Да? — жалобно спросил Сумрак.

— Не уродец. Ты просто… иной.

— Я ощущаю себя иным, — признал он. Вдали от их дерева, в середине леса, он мог говорить честнее. — Или, по крайней мере, я думаю, что ощущаю это. Трудно сказать, что является нормальным. Ты ощущаешь себя нормальной?

— Думаю, да, — ответила Сильфида.

Сумрак силился подобрать правильные слова.

— А ты никогда не ощущала, что должна быть кем-то иным?

— О чём ты говоришь? — сердито спросила Сильфида.

— А разве ты никогда не хотела… — Сумрак осёкся и замолк.

— Чего? — она почти закричала, и Сумрак забеспокоился о том, что другие рукокрылы могли бы их услышать. — Давай, рассказывай!

— Хорошо, хорошо, — прошептал он. — Ты никогда не хотела уметь летать?

Он внимательно следил за выражением на её мордочке.

— Это же невозможно, — ответила она.

— Но хотела ли ты этого когда-нибудь? — настаивал он.

— Да, конечно. Но мы не можем летать, поэтому зачем тратить время понапрасну, думая об этом?

Сумрак ничего не ответил. Сильфида говорила, как Мама, и это его удивило.

— Ты отличаешься от остальных, Сумрак, но не настолько сильно. Думаешь, что ты можешь летать?

— Нет, нет, — поспешно ответил он. Он никогда не рассказывал ей о своих тайных попытках на Верхнем Пределе.

— Я не собираюсь никому рассказывать об этом, — сказала она. — Это было бы всё равно, что сказать, что ты хочешь стать птицей.

— Я не хочу быть птицей, — настаивал он. — Просто, когда я видел, что ящер…

Сильфида поперхнулась:

— Ты хочешь быть ящером?

— Нет же! Но его крылья выглядели примерно как мои, и я не переставал удивляться: если он может летать, то почему бы и мне не смочь?

— Ты что, не хочешь быть рукокрылом?

— Хочу, конечно. Просто мне жаль, что я не могу ещё и летать.

Они путешествовали молча. Прыжок. Подъём. Прыжок. Под ними в подлеске копошились наземные обитатели. Сумрак ощущал к ним жалость; они должны просто ужасно пачкаться в пыли, постоянно роясь в земле. Он разглядывал деревья. Ему попадались новые виды, некоторые с широкими листьями, которые шелестели на лёгком ветру. Он видел незнакомые мхи и лишайники, цепляющиеся за кору, и цветы, которых никогда не встречал раньше. Он не знал названия ни одного из них. Его поразило, насколько мало он знал, как мало видел. Крылатый ящер и рассказы его отца о прошлом заставили его с болью осознать это. Он жил на дереве у поляны в лесу на острове, а его окружал целый мир, невиданный ранее. Мысль об этом заставила его одновременно ощутить волнение и испуг.

Сидя на ветке и отдыхая после долгого подъёма, Сумрак заметил, что впереди между деревьями пробивается свет.

— Это, должно быть, поляна, — сказала Сильфида.

— Не поляна, — воскликнул Сумрак, бросаясь с ветки и обернувшись к сестре. — Берег!

Бриз трепал его шерсть и нёс с собой непривычный для него аромат. Он не смог разглядеть остальных рукокрылов впереди, и предположил, что они уже, наверное, добрались до береговой линии и занялись поисками. Чтобы убедиться в этом, он свернул в сторону с пути следования, не теряя при этом осторожности. Ему не хотелось наткнуться прямо на них.

Когда они добрались до последнего ряда деревьев, свет заставил Сумрака прищуриться. После лесного мрака он казался ослепительным. Сумраку удалось выбрать ветку, покрытую густой листвой, где можно было спрятаться, и они сели на ней. Двигаясь бок о бок, они с Сильфидой полезли по ветке в поисках хорошего места для наблюдения.

А потом он просто глазел по сторонам.

Всю свою жизнь он был окружён деревьями, ветвями и листьями. Теперь же обширное пространство, раскинувшееся перед его глазами, словно давило ему на грудь. Ветер трепал шерсть на его морде. Дыхание стало быстрым и неглубоким. Ему пришлось развернуться и снова посмотреть в лес, чтобы успокоилось сердце. Это было уже слишком.

— С тобой всё в порядке? — спросила Сильфида. Он заметил, что она тоже с трудом дышала.

— Тут есть, на что посмотреть, — хриплым голосом сказал Сумрак.

— Да уж, есть, — согласилась сестра.

Он медленно развернулся обратно. Земля образовывала плавный склон длиной в несколько ярдов, а затем резко спускалась к воде. До этого момента самое большое количество воды, которое он когда-либо видел, находилось в большой расщелине на ветке секвойи. Здесь же вода начиналась от самого берега, и всё продолжалась и продолжалась, пока не достигала неба. Он сделал глубокий вдох. Тот солёный запах, который он ощутил ранее, теперь был более острым. Поверхность воды ярко блестела, заставляя Сумрака отвести от неё взгляд. Ещё он никогда раньше не видел такого простора небес. Это вызвало у него желание прижаться к ветке и вцепиться в неё покрепче.

На мгновение он бросил взгляд на свои когти, вонзившиеся в кору. Потом он посмотрел направо и налево вдоль побережья, но не заметил никаких признаков поисковых партий.

— Как же они ищут? — Сумрак обратился к сестре шёпотом — на всякий случай, если поблизости вдруг окажутся другие рукокрылы.

— А разве они не смотрят просто с деревьев?

Сумрак взглянул вниз, в путаницу кустов, травы и тени. Так было бы очень легко что-то упустить.

— А разве им не нужно было бы спуститься на землю? — спросил он. — Чтобы разглядеть получше?

Эта мысль заставила его содрогнуться. Рукокрылы вряд ли были достаточно проворными, двигаясь на лапах. И на земле нельзя было оттолкнуться, чтобы начать планирующий прыжок. Это стало бы ловушкой. Было трудно поверить то, что его родители шли на такой ужасный риск в те годы, когда были охотниками на ящеров.

— Давай, просто посмотрим отсюда, — предложила Сильфида.

— Мы должны следить ещё и за другими рукокрылами, — напомнил ей Сумрак.

— А на что было бы похоже гнездо?

Сумрак фыркнул, поражённый их собственным невежеством. Они прошли весь этот путь, не имея чёткого представления о том, что они должны были искать.

— Должно быть похоже на гнездо птицы, разве не так? — ответил он. — Только на земле. Круг, сделанный из листьев, веток и прутьев.

Это казалось довольно логичным.

— Там, внизу, всё вперемешку, — сказала Сильфида.

У Сумрака появилась мысль. Он закрыл глаза и испустил звук. Волны его эха проникли сквозь тени и смесь красок, и вернулись, принося потрясающе чёткий образ.

— Ты пользуешься своими охотничьими щелчками? — услышал он вопрос Сильфиды.

Он кивнул, продолжая изучать ландшафт при помощи звука:

Трава.

Веточка лавра.

Камни.

Куст чая.

Насыпь из листьев…

Он позволил своим эхо-сигналам задержаться на ней. Это было нечто большее, чем просто насыпь. Это был круг из листвы — и прямо в его середине лежало нечто яйцевидной формы.

Глаза Сумрака распахнулись, сердце тяжело забилось.

— Там гнездо! — прохрипел он.