Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.15

Ее потащили в лес…

Они не знали, что попали в плен к пигмеям атани. И не знали, что пигмеи, ловкие, цепкие, как обезьяны, живут в кронах деревьев, где вьют большие гнезда из сучьев, сражаются со стадами обезьян и драконами, которые разоряют их гнезда и воруют детей, и что у пигмеев есть тайные святые места, где они скрывают своих идолов и сокровища, что находят в заросших лесом городах. Ну и, конечно, они не знали, что есть на Крине рыцари, из которых самые отчаянные посылают отряды, чтобы выслеживать пигмеев и отыскивать эти тайники. И уж совсем не знали, что, кроме братьев Кротов, это мало кому удается. Это лишь потом они узнали, что если пигмей попадется в лапы Крота или подобного ему лесного рыцаря, то вряд ли он вырвется на свободу. Скольких пигмеев эти разбойники уже замучили, чтобы выпытать секреты их тайников! Скольких сгноили в заброшенных шахтах! Зато если пигмеям попадется в руки рыцарь или стражник, они к ним беспощадны. Речку или помника они не тронут — они их угадывают по одежде. Но за рыцарями они охотятся. А Ирию и ее друзей они приняли за рыцарей.

Ничего этого наши герои, разумеется, не знали. Их волокли, как пойманных кабанов, скрутив лианами руки, по кочкам в чащу, в темноту, подальше от дороги.

Ветви стегали их по лицу и плечам, и не закроешься от ударов, лианы так сильно стягивали руки, что они затекли; вокруг пересвистывались пигмеи — мохнатые темные человечки, которые казались быстрыми тенями. Под их ногами чавкала вода. Потом они продрались сквозь переплетение колючих ветвей и оказались в низине, окруженной сплошной стеной кустов и деревьев. В центре низины горел громадный костер, вокруг стояло несколько шалашей. Шалаши эти были временными, только раз в году пигмеи атани собирались сюда на священный праздник Белой Господинки. В этот день сокровища вынимают, и пигмеи любуются ими, тут же приносят жертвы, совершают священные пляски, посвящают молодых пигмеев в охотники, продают и покупают невест. И главное — в этот день они смотрят на Белую Господинку, Хранительницу Леса, мать пигмеев. Пигмеи думают, что эта статуя родилась вместе с лесом в древние времена из корней деревьев. Ничья рука не касалась ее…

Пленников бесцеремонно бросили на землю и, казалось, о них забыли. Алиса смогла наконец разглядеть пигмеев.

Они были невелики ростом — по пояс взрослому человеку. Старые охотники украшали себя ожерельями из кабаньих клыков, а красавицы вдевали эти клыки в нос и в уши. Если пигмею удавалось найти в лесу или в заброшенном городе какую-нибудь красивую, с его точки зрения, вещь, он ее использовал как украшение. Поэтому в мочке уха одного из пигмеев висел ржавый гвоздь, у другого на груди — будильник без стрелок, а у самого знатного в густые волосы была воткнута позеленевшая дверная ручка.

Пигмеи занимались своими делами. Женщины сортировали на больших листьях угощение — чистили улиток, сдирали шкуру с ящериц, — другие подметали ветками площадку у костра, устилали ее мхом.

— Как в приключенческом фильме, — сказал Пашка, который вовсе не пал духом, а наблюдал за всем с интересом. — Потом они привяжут нас к столбам и начнут стрелять в нас из лука.

— Не говори глупостей, — сказала Алиса, — и без тебя тошно.

— Ловко они нас ограбили, — произнесла с сожалением Ирия. — Я даже не заметила.

Тут Алиса поняла, что пигмеи сняли с них пояса, к которым крепится все — от аптечки и запаса концентрированной пищи до бластера.

— А я заметил, — сказал Пашка, — только подумал, что они меня щекочут.

Из самого большого шалаша вышел старый пигмей. Его длинные курчавые волосы от старости стали желтыми, желтая борода доставала до земли, и немудрено: он шел, согнувшись пополам, так что касался кончиками узловатых пальцев земли.

Остальные пигмеи, — а их собралось на площадке, наверное, несколько сотен, — засуетились, сбежались к старику. Тот направился к лежавшим на траве пленникам.

Изучал он их долго. Рассматривал, трогал, даже приоткрыл пальцем губу Алисы и осмотрел ее зубы, будто лошадь покупал. Пашка фыркнул, но старик заворчал на него.

Больше всего старика заинтересовала Ирия.

Он опустился перед ней на корточки, погладил по золотым волосам и засвистел. Остальные тоже засвистели. Старик распрямился и отдал приказание.

Алиса пожалела, что компактный переводчик остался в поясе, которого она лишилась. Без него языка пигмеев не поймешь.

Пигмеи выволокли из шалаша большой, длиной метра полтора, сверток. Они положили его на землю недалеко от пленников, развязали лианы, размотали мешковину, и там обнаружилась мраморная статуя.

Статуя изображала молодую женщину в короткой тунике. Женщина держала перед собой небольшую книжку. Талантливый скульптор очень хорошо передал состояние читательницы — ее не интересовало ничего, кроме книги, в которую был устремлен ее взгляд.

На небольшом постаменте было выбито название скульптуры: «ЧИТАТЕЛЬНИЦА».

По знаку старика пигмеи положили скульптуру рядом с Ирией и начали сравнивать пленницу с «Читательницей». Сравнение убедило их в том, что Ирия и есть ожившая статуя. Это привело пигмеев в восторг.

Старик поднял руку, все замолчали, и в тишине он произнес:

— Ату-мана!

Затем показал на статую и перевел указующий перст на Ирию.

Толпа пигмеев издала радостный вопль.

Когда радость несколько утихла, все обернулись к Ирии, ожидая, что она скажет.

Ирия сказала:

— Спасибо за внимание. Теперь развяжите меня и моих друзей.

Услышав голос ожившей Белой Господинки, пигмеи пришли в бурный восторг, но развязывать пленников не стали. Ирия повторила свое приказание и нахмурилась. Пигмеи всполошились: Белая Господинка недовольна.

Старик пошлепал губами, подумал, потом крикнул:

— Вери-Мери!

— Вери-Мери! — завопили пигмеи. — Вери-Мери!

Из-за шалашей раздался ответный крик. Пигмеи толпой бросились туда и через несколько секунд выволокли на площадку маленького сытого пигмея. Он жевал большой корень.

Пигмеи начали кричать на Вери-Мери, старик рассердился, отобрал корень, поднял на вытянутой руке и начал выговаривать пигмею за непослушание. Тот глубоко вздохнул, поглядел на пленников, потом, обратившись к Ирии, сказал на языке Крины:

— Они велят спросить, чего ты сердишься?

— Вы переводчик! — догадался Пашка.

— Конечно, переводчик, разве не видать? — сказал пигмей. — Быстро отвечайте, а то они мой корень сжуют.

— Я приказала им меня развязать, — сказала Ирия.

— Вряд ли, — сказал Вери-Мери. — Кого решили скушать, их не развязывают.

— А ты переведи, — повторила Ирия.

Вери-Мери обернулся к ожидавшим зрителям и сообщил, чего хочет Ирия.

Началось долгое совещание. Некоторые соглашались с тем, что живую богиню неприлично держать связанной. Другие полагали, что развязанная богиня убежит. Наконец старейшина принял решение и сообщил его Вери-Мери, заодно вернув ему корень.

— Странно, — сказал переводчик, засовывая корень в рот. — Велят развязать. Значит, кушать не будут.

С этими словами он не спеша направился обратно за шалаши.

Пигмеи развязали пленников. Ирия тут же потребовала, чтобы им вернули пояса.

Снова побежали за Вери-Мери. На этот раз он даже подходить близко не стал. Выглянул из-за шалаша и объявил:

— И даже переводить не буду. Они ваши вещи уже растащили и в тайники засунули.

— А ты попробуй, — сказала Ирия.

— А то мы дождь напустим или град, — добавил Пашка. — С нами, с богами, лучше не шутить.

— Ладно уж, переведу.

На этот раз совещание пигмеев затянулось. Видно, Пашкина угроза показалась им реальной, но расставаться с сокровищами не хотелось. Неизвестно, чем бы кончился спор, если бы вдруг из кроны громадного дерева, что нависало над низиной, не вылетел, держась за конец лианы, отчаянно верещавший пигмей.

Его крик вызвал панику. Некоторые бросились бежать в лес, другие хватались за дубинки, плакали дети, женщины метались по поляне, старик схватил статую «Читательница» и старался утащить ее в шалаш. К старику на помощь прибежали еще несколько пигмеев, но они только мешали друг другу.