Черепашки-ниндзя и Подземный Кукловод

– Вполне, – кивнул Микеланджело. – Эффектное зрелище.

Сплинтер прошёл к креслу, положил газету и тронул Донателло за плечо.

– Что тут у тебя произошло, малыш? – спросил он.

Дон отмахнулся и продолжал поиски. Проклятой банки нигде не было.

– Может, я могу чем-то помочь? – Сплинтер стал внюхиваться и осматривать углы.

Мик из дальнего конца комнаты делал Сплинтеру знаки, чтобы тот оставил великого физика в покое. Для пущей убедительности Мик покрутил пальцем у виска.

Вдруг, что-то вспомнив, Донателло поднялся с колен и подбежал к столу.

– Как я сразу об этом не подумал! – воскликнул он, хватаясь за свинцовое блюдце. – Следственный эксперимент!

Дон зачерпнул ложечкой ещё смеси и бухнул её на очередную жестяную банку. Все снова сгрудились у стола, отталкивая друг друга локтями. Сплинтер забрался на плечо к Леонардо и внимательно следил за манипуляциями Дона.

– Вот оно, – прошептал тот, наблюдая, как бурая тягучая жидкость растворяется на поверхности банки. Послышалось слабое шипение.

– Это то самое антигравитационное покрытие? – тихо спросил Сплинтер.

– Оно самое, – кратко ответил Дон.

К этому времени жидкость растворилась полностью, и банка начала сначала медленно, а затем всё быстрее и быстрее вращаться, одновременно погружаясь в крышку стола.

– Нет, вы видели? – воскликнул Донателло, показывая на банку, которая у всех на глазах ввинтилась в стол и исчезла.

Все заворожено смотрели на то место, куда только что скрылась жестянка. На столе не осталось ни одной царапины, не говоря уже об отверстии.

– Она просто провалилась в тартарары, и все тут, – констатировал Раф.

Сплинтер точно так же, как несколькими минутами раньше это сделал Донателло, тщательно обследовал стол и комнату. Банки здесь не было, – в этом окончательно убедились все, включая Дона.

– Похоже, – произнёс учитель, – что Раф всё-таки прав.

Вздохнув, Дон опустился на стул.

– И что теперь нам с этим делать? – спросил он.

– Придумаем что-нибудь, – отозвался Сплинтер, присаживаясь рядом на кресло и разворачивая газету, которую только что приобрёл у Фыр Гаубица. – Вполне возможно, что мы очень скоро найдём применение твоему открытию.

– Какое же применение? – спросил Лео.

– Точно пока ещё не знаю, – признался учитель. – Но кое-что могу вам сообщить уже сейчас.

Тут он снова обернулся к Дону:

– Я был в гостях у Фыр Гаубица, хотя ничего утешительного оттуда не принёс. Новость номер один – Бильбауфман снова в Нью-Йорке. Ты не ошибся, дружок.

– Так, значит, это всё-таки он был у нас прошлой ночью! – воскликнул Дон.

– Да, вероятно, – отозвался учитель. – Все крысы на Строуберри-стрит только и говорят о Бильбауфмане и его головорезах. Даже «Вашингтон Пост» поместила на первую страницу статью о чёрной крысе со стальным зубом.

– Ты его тогда, когда он хозяйничал у нас на кухне, значит, не совсем проучил? – с сожалением произнёс Лео.

– Я проучил его как следует, – с гордостью выпрямился учитель. – И не думаю, что он сможет снова безнаказанно появиться у нас. Но речь сейчас не об этом.

Сплинтер развернул перед собой замасленную газету. По комнате распространился крепкий запах копчёного угря.

– Этот Фыр Гаубиц неплохо живёт, – заметил Рафаэль, потянув носом.

– Фыр дрожит как осиновый лист при одном упоминании о Бильбауфмане, – заметил Сплинтер. – Так, слушайте, о чём ещё мне удалось прочитать в этой газете.

И Сплинтер прочитал вот что:

«ВОЛНА ПСИХИЧЕСКИХ ЗАБОЛЕВАНИЙ НА ВОСТОЧНОМ ПОБЕРЕЖЬЕ НАРАСТАЕТ.

После серии необъяснимых с точки зрения современной психиатрии заболеваний мозга в Канзас-Сити и Далласе, случаи загадочной болезни стали отмечаться и в Нью-Йорке. Спот Сплингстер, руководитель группы врачей из Йеллоустнского университета, ввёл на последней пресс-конференции термин «марионеточная болезнь». Так отныне зовётся тяжкий психический недуг, поразивший несколько сот человек за период с августа нынешнего года. У больных отмечается полная апатия в сочетании с резким торможением мозговой деятельности. Они не отвечают на вопросы и почти не реагируют на внешние раздражители. При этом больные иногда могут лежать, не поднимаясь целыми месяцами, как это случилось с Джорджем Кроупом из Далласа, но иногда проявляют чрезмерную активность. Так, например, Рэйчел Хокстон из Нью-Йорка, заболевшая две недели назад, на днях пыталась открыть огонь из десантного пулемёта, установленного в окне её квартиры… К счастью, дело обошлось без жертв. Следует обратить внимание на свидетельства солдат из группы захвата, которые проводили операцию по задержанию Р. Хокстон. Они были поражены её дикой нечеловеческой силой. Пятидесятилетнюю женщину удалось усмирить только усилиями пятнадцати человек!

Теперь о том, что объединяет все эти, такие, казалось бы, разные случаи заболевания. Во-первых, больные двигаются какими-то резкими, угловатыми движениями, которые, кстати, и навели Спота Сплингстера на мысль дать болезни название «марионеточной». Больные и в самом деле напоминают деревянных кукол своими нескорректированными движениями.

Во-вторых, у всех страдающих «марионеточной болезнью» отмечается резкое воспаление голосовых связок, в результате чего почти все «марионетки» разговаривают голосами, удивительно похожими по своей тембровой окраске. Голоса становятся высокими, визгливыми и, как отметил тот же Спот Сплингстер, «деревянными».

Смертельных исходов пока не отмечалось. Но тревожит то, что врачам не удалось добиться даже незначительного улучшения состояния кого-либо из больных. Больной может казаться почти нормальным, пока вдруг не начнёт беспокойно бегать по плате и выкрикивать тонким голосом оскорбления в адрес медперсонала или просьбы выпустить на волю…»

– А что, классное чтиво! – воскликнул Мик. – Именно из-за таких интригующих статей люди и выписывают, как я понимаю, эти паршивые газетёнки.

– Нет, Мик, – покачал головой Сплинтер. – Дело не в этом. Просто я вспомнил, что Джулиан работал в Далласе, а потом перебрался в Нью-Йорк. Болезнь двигалась таким же маршрутом.

– Так можно заподозрить и далласскую бейсбольную команду, которая за полгода успела раза три побывать в нашем городе, – заметил Дон. – Твои предположения, Сплинтер, страдают преувеличением.

– Но я сегодня видел его, когда он выходил из дома мистера Фредрикссона! И это был совсем другой человек: в костюме, при галстуке. Джулиан ведёт двойную жизнь, малыш. Я в этом ни минуты не сомневаюсь.

– Любой, кому приходится жить под землёй, вынужден вести двойную жизнь, если хочет, чтобы его не трогали, – ответил Дон.

Тут в разговор вступил Раф.

– Простите, ребята, я не понял, а почему Джулиан должен иметь какое-то отношение к этой болезни? Он разве ходит с бактериологической гранатой за пазухой?

– Нет, Раф, – с досадой махнул рукой учитель. – Никто не принимает его за агента иностранной разведки или члена террористической организации. Просто мне показалось, что случаи заболевания на побережье и наш новый знакомый как-то связаны. Честно говоря, когда мне на глаза попался заголовок этой статьи, сердце моё почему-то ёкнуло.

– Ты стареешь, Сплинтер, – без обиняков сказал Микеланджело.

– Возможно, – учитель закрылся газетой и стал раскачиваться в кресле.

Все разбрелись по своим делам. Раф, Мик и Лео вновь принялись за тренировку. Донателло сделал ещё пару попыток проследить путь банки, ввинчивающейся в крышку многострадального стола. Сплинтер напряжённо размышлял, делая вид, что читает газету.

«И в самом деле, почему эта статейка возбудила во мне такие подозрения? Наверное, виной всему последний вечер у Джулиана… Его тогда, конечно, крупно разобрало. Он показался мне больным и опасным человеком. Хотя чего я сам себя обманываю? Джуд не понравился мне с самого начала. В какой-то мере от того, что я вообще по природе подозрительный. И ещё потому, что я уверен – интуиция редко меня подводила… В его присутствии меня ни на минуту не оставляет тревога. От носа до кончиков когтей я весь напряжён и в любую минуту ожидаю от него каких-то агрессивных действий… Может, Мик и прав – я просто старею. Воспитаннику лучшего из тибетских монастырей Санг-санг стыдно не знать о том, что неприязнь вполне материальна, так же, как материален зловещий корень мандрагоры. Неприязнью можно отравить любого, даже самого хорошего человека… Чёрт, неужели я отравил Джулиана?»