Ксиор

— Дяденька, — шопотом произнес Володя, пятясь к двери. — Вы откуда? Где Витя?

Новый вопль богатырского баса потряс стены номера.

— Вова! — неутешно ревел черноволосый, — Вова, это же я — Витя Летунов, я… Я наелся витамина, ну, концентрата.

— А Фотограф? — спросил Володя, бессильно опускаясь на стул.

— И Фотошку я накормил тоже-е-е, — проревел гигант.

Тут Володя все понял: страшный зверь в столовой — выросший щенок, а этот великан — их Витька.

Что же делать?

Завтракать братья пошли вдвоем. Виктор изнывая от голода, остался ждать их. Спуститься ему вниз, в ресторан, нечего было и думать. Виктор еще раз приложил к себе комбинезон с разноцветными пуговками и еще раз тяжело вздохнул-брюки не доставали до колен. Рядом на стуле лежали скомканные трусы и майка. Еще ночью, когда он рос, вещи лопнули на нем.

Огорчался он не долго Братья вернулись с огромной кастрюлей манной каши, двумя десятками яиц и бидоном горячего какао.

— Наконец-то, — обрадовался реактивщик.

Когда Витя насытился, ребята обсудили положение. До возвращения Дмитрия Анатольевича Виктору надо сидеть дома — у него нет костюма взрослого. «Да и кончил ли ты расти?» — выразил сомнение Володя. При этих словах реактивщик снова захныкал.

Володе было жалко оставлять друга одного, но очень уж хотелось погулять в 1981 году, и братья ушли. Реактивщик, завернутый в простыню, попробовал шлепать босыми ногами по номеру. Но что проку ходить без цели? Чтобы скоротать время, он лег спать. Так, спящим и застал его Дмитрий Анатольевич. Не сразу узнал он реактивщика. Когда же великан со слезами рассказал про свой опыт, инженер отвернулся и, не говоря ни слова, принялся укладывать вещи в чемодан.

— А как же мама? И в школу с бородой не пустят… — басил Виктор. Дмитрии Анатольевич не отвечал. Также молча встретил он мальчиков. И это было хуже всего.

…По взлетной дорожке, вымощенной большими шестиугольными бетонными плитами, к «Мечте» шли Володя и Коля, за ними молодой гигант, еле сдерживая на толстой цепи громадного и свирепого с виду пса. Всем на удивленье зверь тихонько по-щенячьи скулил.

Около самой машины великан остановился.

— Дядя Дима, — с дрожью в голосе проговорил он, — а я так и поеду с бородой, да?

Инженер пожал плечами. Реактивщик сел на перекладину у алюминиевой лесенки и закрыл лицо руками.

— Тогда я… я лучше совсем не поеду, — чуть слышно проговорил он. — Не хочу с бородой к маме, к ребятам…

Коля тоже шмыгнул носом: ну как вернуться Виктору в лагерь? Засмеют!

Дмитрию Анатольевичу стало жалко неудачника. Пожалуй, он и так достаточно наказан, — решил инженер.

— Не плачь! — приказал он. — Поставим ускорители времени на обратный ход, ты садись на плоскость и держись крепко. Может быть, когда перенесешься на день-два назад, ты снова станешь прежним мальчиком. Ну, а щенка мы возьмем в кабину и привезем таким в лагерь, как доказательство Согласен?

Виктор согласен был на все, лишь бы избавиться от бороды и великанского роста…

Он улегся на крыло, ухватился за его острую кромку и с надеждой заглянул в иллюминатор. Сквозь стекло виднелось напряженное лицо Пузырька и хвост Фотографа.

Взревели двигатели. Взвилась снежная пыль. Виктор теснее прижался к плоскости. Но машина не поднялась в воздух. Как в кинофильме, пущенном в обратную сторону, пролетели задом наперед день, утро, ночь, потом снова день, и двигатели смолкли. В кабине инженеру и обоим мальчикам показалось, что псе это длилось не больше минуты, но как мучительно долго тянулось время для Виктора.

— Я никогда больше не буду пробовать концентрата, — это были первые слова, которые произнес прежний реактивщик. А братья давно уже не смеялись так весело. Виктор совсем запутался в своем огромном комбинезоне.

— Домой! — возвестил инженер.

— Домой, домой! — подхватили ребята. Больше всего на свете они хотели очутиться дома, в лагере. — Счастливого пути! — напутствовали провожающие.

Снова взвыли двигатели и, разбежавшись по аэродрому 1981 года, удивительная машина растаяла во времени и пространстве.

— Домой, домой! — казалось, пели ее моторы. — Домой, — повторяли пассажиры. И летели назад дни и недели, годы и десятилетия…

Снова щелкнул прибор, похожий на электрический счетчик. Щелкнул и остановился. 1956 год. Июнь месяц.

Машина плавно опустилась на луговине перед самой деревней.

СНОВА В ЛАГЕРЕ

— Это что еще за гости у нас? — громко спросил инженер, входя в сарай. Он повернул выключатель и увидел пионеров из лагеря.

Ребята не верили своим глазам: в дверь сарая один за другим входили пропавшие. Входили спокойно, так, словно десять минут назад вышли они из лагеря. Только Виктор Летунов, не успев переодеться, обоими руками придерживал брюки огромного комбинезона, да маленький Пузырек вел на толстой цени кудлатого пса неизвестной породы.

Друзей забросали вопросами.

— Подождите, ребята, — обратился Дмитрий Анатольевич. — Не все сразу. На торжественном сборе путешественники сами расскажут вам обо всем.

— Ура! — крикнул Петя Лихачев, — костер Клуба Смелых все-таки загорится.

— Я же говорила, что они путешествуют, — сказала Женя Ильина.

— Говорила, говорила, — перебил ее Гоша, — они удрали!

ромовое ура заглушило его слова. Все увидели в руках Дмитрия Анатольевича замечательную белокрылую модель самолета. «Кондор» — красными буквами горело название на ее боках. А чуть-чуть пониже маленькими буквами шла надпись: «Коле. Виктору и Володе от КСИОРА». И стояла дата: 1981 год. Ленинград.

Первым, кого увидел Пузырек, был Валя Ильин.

— Здорово, старина. Опять встретились! — протянул руку Коля.

Пионер посмотрел на мальчугана, ничего не понимая. — Встретились. — неуверенно сказал он: — А что?..

— Ой, я забыл, ведь ты не летал в 1981 год, — важно сказал Пузырек. — Но всё равно, давай дружить, я тоже буду летчиком!

— Давай, — согласился Валя. — А ты за банку не сердишься?

Так окончились необыкновенные приключения трех друзей и щенка по имени Фотограф.

Конечно, вечером в лагере зажгли костер, на котором принимали новых членов.

Ну, а кого стоило принять, а кого нет — это уж пусть решат сами читатели. Решат и напишут в редакцию, а редакция сообщит совету старейшин.