Тридцать три - нос утри...

и.

Товарищ, мы… Товарищ… Товарищ… 

– А куда же, товарищ, она подевалась? Неужели я ее оставил дома? Будь ты, товарищ, неладен…

Неужели он не слышит, как колотится Винькино сердце? Будто кулаком по пустому ведру!..

Все кончается. Кончилось и это испытание. Бормоча, Петр Петрович покинул тамбур. Увесисто прикрылась наружная дверь. Щелк – погасла лампочка. Сразу мрак хоть выколи глаза!.. Нет, не совсем. Сквозь щель у двери читального зала пробивался свет.

Винька помаялся в темном углу еще несколько минут. Вдруг Петр Петрович что-нибудь забыл и вернется? И тогда – здрасте, дорогой товарищ Греев! Это будет, пожалуй, неприятней всяких привидений и духа Тьмы.

“Не думай о них”, – подсказал Глебка.

“Не буду. Честное пионерское…”

Винька выбрался из-за шкафа и толкнул дверь, ведущую в зал.

Пахнущий книгами простор открылся навстречу Виньке. Пустой зал казался куда шире, чем в обычное время, при читателях. Он был косо просвечен желтыми лучами – они входили в узкие, с полукруглым верхом окна. Пробивались через частые переплеты рам и листья тополей за стеклами.

Свет лучей был неяркий, желтый и какой-то торжественный. Словно здесь все еще настоящая церковь. “А может, Бог все-таки есть? – мелькнуло у Виньки. – Вон какая красота…”

Страха не было. Даже тревоги не было. Наоборот, какая-то успокоенность и тишина в душе. И Винька подумал, что так будет еще не меньше часа: солнце в июле заходит около девяти. А потом долго тянутся светлые сумерки. Чтобы все было по правде – страх, сумрак и ночное чтение, нужно дождаться полуночной темноты.

Ох, сколько ждать-то…

Винька решил заранее взять книгу. Томики Дюма стояли на полке позади стойки, за которой Петр Петрович восседал в течение рабочего дня.

Винька впервые в жизни зашел за стойку – в запретную зону. Влез на стремянку, взял наугад один из томов “Виконта”. Прыгнул на пол и зацепил при этом локтем холодный, пахнущий медью колокол. Тот отозвался полузвоном. Винька присел, зажав уши.

“Вот смешной, кого ты боишься-то? Пусто вокруг”, – шепнул Глебка.

Винька выпрямился. Самое время было узнать тайну: с какого корабля эта рында? Но на краю колокола, обращенном к стене, надписи не обнаружилось. Никакой. Винька поскучнел.

Лишенными тайны оказались и те предметы, которые Винька разглядел на полках под стойкой: электроплитка, эмалированный чайник, несколько стаканов, какие-то банки и завернутая в обрезок вафельного полотенца хлебная горбушка… Ну и ладно, нечего соваться к чужим вещам.

С книжкой Винька ушел в закругленную часть зала, где раньше был алтарь. Примостился на вытертом плюшевом диване. В ближнем окне была открыта форточка. За ней, в тополе, шелестели крыльями и вскрикивали воробьи. Прогудел на Кировской грузовик. Где-то далеко раздавались удары ладоней по волейбольному мячу.

Глебки рядышком теперь не ощущалось: он, видимо, решил, что пока не нужен Виньке.

Винька прилег щекой на мягкий подлокотник. Читать сейчас не имело смысла, не ночь. Вот когда