Луна в канун Гомрата

Алан Гарнер

Луна в канун Гомрата

Эльфы из Синадона [1]

На Моттрамской дороге, идущей вдоль лесистого холма Эдж, было сумрачно. На вершине холма шумели деревья, раскачиваемые порывами буйного ветра. Если у кого-нибудь и оказывалась причина не находиться в эту ночь под крышей, то он шел, пряча голову в воротник, и двигался вслепую, отворачивая лицо от дувшего с Пеннин ветра. И это было как раз то, что нужно, потому что за деревьями происходило нечто, не предназначавшееся человеческому глазу.

Из-за уступа Эджа голубой луч прорезал темноту. Он исходил из узкой расщелины в высокой скале, очертаниями напоминающей зуб.

В расщелине виднелись двустворчатые железные ворота, распахнутые настежь, а за ними открывался проход в туннель. На деревьях шевелились тени по мере того, как странная процессия проходила в ворота и направлялась по туннелю в глубь холма.

Это был народец небольшого росточка, с узкими талиями и длинными изящными конечностями. На них были короткие, перепоясанные безрукавные туники, на босых ногах – никакой обуви. На некоторых, правда, красовались плащи из белых орлиных перьев, но это, скорее, служило обозначением их ранга, чем одеждой. У каждого в руках был сильно изогнутый лук, а к поясу прикреплен колчан, полный стрел с белым оперением. С другой стороны – виднелся острый отточенный меч.

Каждый ехал верхом на маленькой белой лошадке. Кое-кто сидел в седле горделиво и прямо, кто-то поник, склонившись на луку седла. А иные и вовсе лежали недвижимо поперек спины своей лошади в то время, как кто-нибудь из товарищей вел ее под уздцы. Числом их было приблизительно пятьсот.

Возле железных ворот стоял старик: высокий ростом и тонкий, как молодая береза. Его белые одежды, длинные волосы и борода развевались по ветру. В руке он сжимал белый жезл.

Медленно, стройной шеренгой, всадники продефилировали через ворота и направились в сторону мерцающего туннеля. Когда они все до одного вошли внутрь, старик повернулся и двинулся следом за ними. Железные ворота захлопнулись. Снаружи осталась только голая скала, обдуваемая порывами буйного пеннинского ветра.

Таким образом эльфы из Синадона незамеченными укрылись в Фундиндельве, последнем оплоте Высокого Волшебства. Каделлин Сребролобый, великий чародей и хранитель тайных мест холма Эдж, встречал их у входа в убежище.

Колодец

– Ух ты! – воскликнул Гаутер. – Что бы это значило?

– Что – что бы это значило? – спросил Колин.

– Да вот здесь, в «Эдвертайзере».

Колин и Сьюзен наклонились, чтобы поглядеть туда, где Гаутер показывал пальцем на заголовок примерно на середине газетного листа:

«Много разговоров вызвало открытие, по-видимому, тридцатифутового колодца во время работы экскаватора перед гостиницей „Трэффорд Армз“ в Олдерли Эдж.

Возле гостиницы „Трэффорд Армз“ рабочие, прокапывающие дренажную канаву, сдвинули каменную плиту и обнаружили под ней углубление. Опущенная туда веревка с отвесом показала, что глубина доходит до тридцати футов, на пятнадцать футов углубление заполнено водой. Колодец не соединен с дренажной системой. И хотя каменная плита не была полностью удалена, было вычислено, что площадь колодца – шесть квадратных футов, и что стены его также выложены каменными плитами.

Предполагается, что в прошедшие времена в этом месте был установлен насос, и что экскаваторщики обнаружили колодец, откуда раньше качали воду для гостиницы.

Другое предположение гласит, что это был воздухоотвод, соединенный в древние времена с шахтами, расположенными под землей и простиравшимися на значительное расстояние в сторону деревни»

– Самое забавное, – сказал Гаутер, когда ребята закончили чтение, – что всегда говорилось, будто бы от медных рудников есть туннель, который ведет к погребам Трэффорда. А теперь еще это сообщение. Интересно, что все это означает?

– Да не все ли равно? – сказала Бесс. – Подумаешь, – яма с водой и только. Как ты на это ни посмотри. По мне, пусть она себе будет, нам-то что!

Гаутер засмеялся.

– Эй, барышня, где же твоя любознательность?

– Если человеку столько лет, сколько мне, да еще он все толстеет, как хрюшка, то у него полна голова других забот. Что мне до всяких там канав с водой, – отрезала Бесс.

– Ну, ладно. Давай-ка займемся делами. Я еще не закончил с покупками, да и ты тоже.

– А можно нам сначала посмотреть на этот колодец? – спросила Сьюзен.

– Ага. Я как раз думал вам это преложить. Тут недалеко – прямо за углом, – сказал Гаутер. – Займет всего пару минут.

– Ладно, давайте, – сказала Бесс. – А я пошла. Желаю интересно провести время. Только не пропадайте на целый день, хорошо?

Они вышли на деревенскую улицу из дешевой лавчонки, куда перед тем заглянули. Среди всех припаркованных автомобилей, как и тридцать лет назад, стояла зеленая тележка Моссоков и в оглоблях – их белая лошадка Принц. Ничего не изменилось. И сами Моссоки не менялись. Бесс была по-прежнему в своем долгополом пальто и в широкополой шляпе, пришпиленной шляпной булавкой, а Гаутер – в неизменном жилете и бриджах. Они не видели резона в том, чтобы менять образ жизни, который их устраивал. Как всегда раз в неделю они покидали свою ферму Хаймост Рэдмэнхей, расположенную на южном склоне холма Эдж, и развозили по клиентам яйца, битую птицу и овощи.

Когда Колин и Сьюзен впервые оказались в Хаймост Рэдмэнхей, все показалось им попервоначалу довольно странным, но они быстро вписались в тамошний образ жизни.

Гаутер и ребята прошли, ведя Принца за уздечку, небольшое расстояние вдоль по улице к «Трэффорд Армз», гостинице и пивной, построенной во вкусе викторианской эпохи, наполовину каменной, наполовину деревянной.

Траншея глубиной в три фута была прорыта вдоль фасада здания, близко от его стены. Гаутер взобрался на кучу земли и глины и заглянул в траншею.

– Ага, это здесь.

Колин и Сьюзен присоединились к нему.

Край каменной плиты торчал из стены траншеи на некотором расстоянии от ее дна. Кусок плиты откололся, открыв отверстие шириной примерно в три дюйма. Только и всего. Сьюзен подобрала камешек и кинула его в дыру. Через секунду послышалось «плюм», когда камень коснулся воды.

– Ни о чем особенно не говорит, а? – сказал Гаутер. – Ты чего-нибудь видишь?

Сьюзен спрыгнула в траншею и, скосив глаза, попыталась заглянуть внутрь.

– Здесь… круглая шахта. В ней торчит что-то вроде трубы. Больше ничего не видно.

– Должно быть, это, и правда, просто колодец, – сказал Гаутер. – Жалко, мне нравилось думать, что в старой легенде о потайном туннеле что-то есть.

Они вернулись к своей тележке, и когда Бесс справилась с покупками, продолжили объезд клиентов. День уже клонился к вечеру, когда они закончили все дела.

– Вы, должно быть, опять захотите пройтись по лесу? – поинтересовался Гаутер.

– Да, если можно, – ответил Колин.

– Если б меня спросили, я бы посоветовал плюнуть на это, – заметил Гаутер. – Но если уж вы решили обязательно идти – идите, хотя я не понимаю, чего вы там забыли. Но только шпарьте прямо домой. Имейте в виду, через час стемнеет, а в лесу, в темноте, знаете как. Глазом не успеете моргнуть, – свалитесь в шахту.

Колин и Сьюзен шли вдоль подножья Эджа. Каждую неделю Бесс и Гаутер возвращались домой в тележке. И каждую неделю дети совершали такую прогулку пешком. И вообще, когда у них выдавалась свободная минутка, они бродили здесь, искали…

Через четверть мили кончились сады, и начались поля. Вскоре деревня скрылась из виду. Справа возвышался вертикальный северный склон Эджа, уходивший вверх прямо от дороги, по которой они шли. Осанистые буки простирали ветви над дорогой, а над их вершинами виднелись поросшие сосной угрюмые скалы.