Время прощать

Но Гарри Рекс редко ошибался. Он знал законы во всех тонкостях и со всеми их тайными подвохами. Он читал людей так, как другие читают журналы. Оставаясь незаметным, он наблюдал, как присяжные наблюдают за Джейком. И его советы порой оказывались бесценными.

Несмотря на абсолютно недвусмысленное предупреждение Сета Хаббарда о том, что ни один адвокат округа Форд не должен получить ни малейшей выгоды от его наследства, Джейк решительно намеревался найти способ заплатить Гарри Рексу хоть какой-то гонорар. Сет хотел, чтобы его написанное в последнюю минуту от руки завещание преодолело все преграды, и, понравилось бы это ему или нет, Гарри Рекс Воннер для достижения этой цели являлся фигурой ключевой.

Телефон на столе Джейка беззвучно завибрировал. Он не обратил на него внимания.

– Почему вы все перестали отвечать на телефонные звонки? – поинтересовался Гарри Рекс. – На этой неделе я звонил раз десять, и ни разу никто не ответил.

– Порция была в суде, я занят, а Люсьен вообще не подходит к телефону.

– А вы не подумали об автомобильных авариях, разводах, магазинных кражах, которые уплывают у вас из рук? Людские страдания взывают к вам оттуда, снаружи.

– Все равно мне пришлось бы всем отвечать, что в данный момент мы слишком заняты.

– Что-нибудь слышно от Люсьена?

– Сегодня он пока не звонил, но на Аляске еще только шесть часов утра. Сомневаюсь, что он уже на ногах и действует.

– Боюсь, сейчас он только ложится. Вы идиот, Джейк, что послали туда Люсьена. Черт, он же умудряется напиться по дороге отсюда до дома. А уж дорвавшись до залов ожидания в аэропортах, гостиничных баров и прочих дорожных прелестей, просто угробит себя.

– Он теперь пьет меньше – планирует подготовиться к экзамену и восстановиться в правах на адвокатскую практику.

– Пить меньше для этого старого козла значит заканчивать пить в полночь.

– Когда это вы стали трезвенником, Гарри Рекс? Вы же начинаете прикладываться к своему «Бад лайту» уже за завтраком.

– Я умею удерживать себя. Я профессионал. А Люсьен – пьяница.

– Вы собираетесь помогать нам со списком кандидатов или будете сидеть здесь все утро и поносить Люсьена?

Гарри Рекс встал и тяжело затопал к выходу.

– Позднее. У вас есть холодный «Бад лайт»?

– Нет.

Когда он вышел, Джейк открыл конверт и изучил чек страховой компании. С одной стороны, ему было грустно, потому что чек символизировал окончательное прощание с их старым домом. Конечно, дом сгорел более трех лет назад, но тяжба со страховой компанией давала им с Карлой надежду на то, что его удастся восстановить. Это оставалось возможным, хотя и маловероятным. С другой стороны, чек означал деньги в банке: немного по любым меркам, но после выплаты двух закладных сумм, у них останется около сорока тысяч. Не то что это давало полную свободу, однако в некоторой степени снимало напряжение.

Он позвонил Карле и сообщил, что грядет скромный праздник – пусть вызовет няню посидеть с Ханной.

По телефону голос Люсьена звучал нормально, хотя для него «нормальным» был скрипучий голос человека, мучительно старающегося стряхнуть с себя похмелье. Он сообщил, что у их объекта, Лонни Кларка, была тяжелая ночь; инфекция не поддается лечению, сегодня врачи менее уверены в благополучном исходе, чем вчера, а что самое неприятное, он не способен к общению.

– Ваши планы? – спросил Джейк.

– Покручусь тут немного, может, покатаюсь на машине по окрестностям. Вы когда-нибудь бывали здесь, Джейк? Весьма впечатляет: с трех сторон горы, а прямо перед тобой – Тихий океан. Городок невелик и не то что красив, но пейзаж!.. Мне нравится. Хочу его изучить.

– Люсьен, как вы думаете, это он?

– Сейчас я знаю меньше, чем знал, выезжая из Клэнтона. Это все еще остается загадкой. Копам все равно, кто он и что тут случилось, им важно накрыть наркосеть. Мне здесь нравится, Джейк. Наверное, я немного задержусь, не буду спешить обратно. В суде ведь я вам не нужен.

С этим Джейк, разумеется, был согласен, но ничего не сказал.

– Холодно, но никакой влажности, – продолжал Люсьен. – Джейк, вы можете представить место, где нет влажности? Мне здесь определенно нравится. Буду присматривать за Лонни и поговорю с ним, как только позволят.

– Люсьен, вы трезвы?

– В десять часов утра я всегда трезв. Это в десять вечера у меня начинаются неприятности.

– Не пропадайте.

– Не волнуйтесь, Джейк, я буду на связи.

Они оставили Ханну в Карауэе у родителей Карлы и через час доехали до Оксфорда. Проезжая через кампус «Оле Мисс», в окружении знакомых видов предались воспоминаниям о былой, совсем другой жизни. Стоял теплый ясный весенний день, студенты в шортах, босиком высыпали на улицу. Они перекидывались фрисби на поляне, потягивали холодное пиво и нежились на уже клонящемся к горизонту солнышке.

Джейку в свои тридцать пять, Карле в тридцать один казалось, что их студенческие деньки были совсем недавно, между тем как минуло уже столько времени. Они познакомились на вечеринке, когда Джейк учился на юридическом факультете, Карла была зеленой второкурсницей. После двух недель беспрерывных свиданий он сделал ей предложение, но она ответила «нет». Во всяком случае, пока. Ее родителям вряд ли понравится, если дочь явится домой с обручальным кольцом. Поэтому они обручились негласно, еще за год до того, как объявили об этом официально.

Проезд через кампус всегда вызывал волну воспоминаний. И изумления. Неужели им действительно уже за тридцать? Казалось, еще в прошлом месяце они были студентами. Джейк старался не приближаться к юридическому факультету – этот кошмар еще недостаточно отдалился в памяти.

В сумерках они въехали на центральную оксфордскую площадь и припарковались у здания суда. Около часа бродили по книжному магазину, выпили кофе на тамошнем балконе, потом отправились ужинать в «Даунтаун гриль» – самый дорогой ресторан на восемь миль вокруг. Заимев свободные деньги, Джейк заказал бутылку бордо – за шестьдесят долларов.

Возвращаясь ближе к полуночи, они по привычке медленно проехали мимо Хокат-хауса. В нем кое-где горел свет, величественный старый дом словно манил к себе. На подъездной аллее стоял «спитфайер» Вилли Трейнора с теннессийскими номерами. Все еще немного расслабленный от вина, Джейк предложил:

– Давай навестим Вилли.

– Нет, Джейк! – запротестовала Карла. – Слишком поздно.

– Да брось, Вилли не рассердится. – Он остановил свой «сааб» и дал задний ход.

– Джейк, это неприлично.

– Для кого-нибудь другого, но не для Вилли. Кроме того, он хочет, чтобы мы купили этот дом. – Джейк припарковался за «спитфайером».

– А если у него гости?

– Значит, их станет на двоих больше. Пошли.

Карла нехотя вышла из машины. Все же помешкав немного на узкой боковой дорожке, они взошли на крутое крыльцо. Воздух был напоен душистым ароматом пионов и ирисов. Розовые и белые азалии густо усеивали клумбы.

– Я скажу, что мы покупаем его, – заявил Джейк.

– Мы не можем себе этого позволить, – возразила Карла.

– Мы – нет, а банк может.

Они позвонили и услышали из-за двери голос Билли Холидей. Наконец Вилли, в джинсах и футболке, с широкой улыбкой открыл им.

– Так-так, – воскликнул он, – уж не новые ли хозяева пожаловали?

– Мы были неподалеку, и захотелось выпить, – ответил Джейк.

– Надеюсь, мы вам не помешали, – с явной неловкостью добавила Карла.

– Вовсе нет. Входите, входите. – Вилли приглашающе взмахнул рукой.

Они прошли в гостиную, где на столе в ведерке со льдом стояла бутылка белого вина. Она была почти пуста, и Вилли быстро принес и откупорил другую, попутно объясняя, что приехал освещать процесс. Его последним проектом был ежемесячный журнал, посвященный культуре Юга, и главным материалом первого номера должна была стать подробная история о Сете Хаббарде и наследстве, которое он оставил домоправительнице. Вилли никогда прежде не упоминал об этом.