Контракт Паганини

На полотняном стульчике сидела Анья в платье в голубой цветочек. Она не отрываясь смотрела на танцующие пары. Круглое лицо было сердито-разочарованным. Но когда она увидела, как Йона встает со своего места, щеки у нее порозовели.

— Хорошего лета, Анья.

На траве между деревьями подпрыгивала Сага. Она вместе с близнецами Магдалены Ронандер гонялась за мыльными пузырями. Светлые волнистые волосы с разноцветными лентами сияли на солнце. Две женщины средних лет остановились, с удивлением глядя на нее.

— Дамы и господа, — провозгласил певец после того, как отзвучали аплодисменты. — К нам поступила особая заявка…

Карлос Элиассон улыбнулся и украдкой глянул на кого-то за сценой.

— Я сам — уроженец Оулу, — с улыбкой продолжал певец. — И с радостью спою вам танго «Сатумаа».

На голове у Магдалены был венок из цветов; она подошла к комиссару. Анья упорно рассматривала свои новые туфли.

Оркестр заиграл томное танго. Йона повернулся к Анье, склонил голову и тихо спросил:

— Вы позволите?

Анья покраснела до корней волос. Взглянула комиссару в глаза и серьезно кивнула:

— Да, конечно.

Она взяла его за руку, метнула гордый взор на Магдалену и, высоко подняв голову, вышла с Йоной на танцплощадку.

Танцевала она сосредоточенно, серьезно, слегка наморщив лоб. Однако мало-помалу ее круглое лицо стало спокойным и счастливым. Намертво залаченные волосы были скручены на затылке в затейливый узел. Она расслабилась и позволяла Йоне вести.

Когда сентиментальная мелодия подошла к концу, комиссар вдруг почувствовал, что Анья укусила его в плечо — не слишком больно.

И снова укусила, на этот раз сильнее, так что ему пришлось спросить:

— Ты чего?

Ее глаза были светлыми, как стекло.

— Не знаю, — серьезно сказала она. — Просто хотела узнать, что будет. Не попробуешь — не узнаешь.

В тот же миг музыка затихла. Комиссар отпустил руку Аньи и поблагодарил за танец. Не успел он проводить ее на место, как к ним, важно шагая, приблизился Карлос и пригласил Анью на следующий танец.

Йона еще немного постоял, глядя на танцующих и угощающихся коллег, и пошел к машине.

Одетые в белое люди сидели на ковриках для пикника или бродили между деревьями.

Йона вышел на парковку и открыл дверцу своего «вольво». На заднем сиденье лежал огромный букет. Комиссар забрался в машину и позвонил Дисе. Ее голосовая почта включилась на четвертом гудке.

Диса Хелениус…

Диса сидела за компьютером у себя в квартире на Карлаплан. На носу очки, на плечах — плед. Мобильный телефон лежал на столе, возле чашки с остывшим кофе и булочки.

На экране светилась картинка — выбеленная солнцем гора камней среди буйной травы, остатки холерного кладбище в Сканстулле.

Диса записала кое-что, потянулась и понесла чашку к губам, но на полдороге передумала. Встала, чтобы сварить новый кофе, когда на столе задрожал телефон.

Не глядя на номер, Диса выключила его и остановилась у окна. В солнечных лучах плясала пыль. Сердце Дисы тяжело и быстро билось, когда она снова садилась за компьютер. Она никогда больше не станет говорить с Йоной.

Йона Линна…

В Стокгольме ощущался праздник, машин на дороге было мало. Йона медленно шел по направлению к Теньергатан. Он больше не пытался дозвониться до Дисы. Она выключила телефон, и он решил, что Диса хочет, чтобы ее оставили в покое. Комиссар обогнул Синюю башню [51]и двинулся по тому отрезку Дроттнинггатан, что полон антикварных и прочих магазинов. Возле нью-эйджевского книжного магазина «Водолей» старуха пыталась рассмотреть что-то в витрине. Когда Йона миновал ее, она кивнула на витрину, а потом пошла за ним, держась на некотором расстоянии. Комиссар не сразу заметил ее.

Обернулся он только возле черной ограды церкви Адольфа-Фредрика. В десяти метрах от него стояла женщина лет восьмидесяти. Она серьезно смотрела на комиссара, держа в руках какие-то карточки.

— Это ведь вы, верно? — спросила она и показала на карточку. — А это — венок, венец невесты.

Комиссар подошел к ней и взял карточку. Карта для игры в «Кукушку», старейшую карточную игру Европы.

— Чего вы хотите? — тихо спросил он.

— Я — ничего. Но Роза Бергман просила передать вам привет.

— Это какая-то ошибка. Я не знаю, кто это.

— Она спрашивает, зачем вы делаете вид, будто ваша дочь погибла.

Эпилог

Ранняя осень в Копенгагене. Вечером, когда воздух уже стал прохладным, к Глиптотеке [52]подкатила какая-то компания на четырех лимузинах. Мужчины поднялись по лестнице, вошли, миновали зимний сад с пышными растениями и высокой стеклянной крышей; их шаги эхом отдавались в каменном коридоре, когда они шли мимо античных скульптур и через пышный парадный зал.

Публика уже была в зале; музыканты Токийского струнного квартета сидели на низкой сцене, держа в руках легендарные инструменты Страдивари. Те самые, на которых когда-то играл сам Никколо Паганини.

Четверо последних гостей заняли места вокруг стола в небольшой галерее, в стороне от прочей публики. Самым юным из них был светловолосый юноша с тонкими руками и ногами, по имени Питер Гуиди. Почти мальчик, но взгляд, которым он смотрел на сидящих рядом, говорил о другом. О том, что очень скоро они будут целовать ему руку.

Музыканты кивнули друг другу и заиграли Шуберта, Струнный квартет номер четырнадцать. Торжественное вступление, подспудное чувство, сдерживаемая сила. Скрипка ответила болезненно-прекрасно. Музыка в последний раз задержала дыхание и потом полилась свободно. Ликующая мелодия, но звук лаково-красных инструментов был полон тоски по утраченным душам.

Каждый день на земле производится тридцать девять миллионов патронов для разных типов оружия. По приблизительным подсчетам, затраты на военные цели составляют не менее 1226 миллиардов долларов в год. И хотя в мире непрерывно производится огромное количество оружия, полностью удовлетворить спрос на него невозможно. Девять самых крупных экспортеров оружия в мире — США, Россия, Германия, Франция, Великобритания, Нидерланды, Италия, Швеция и Китай.