Стилет

— Какого рода услуга? Я не хочу принимать участия в ваших делишках: в азартных играх, наркотиках...

Маттео прервал его:

— Даже если это принесет вам невообразимое богатство? Чезаре рассмеялся.

— Богатство? Кому оно нужно? Все, чего я хочу, так это заниматься тем, что мне нравится.

Маттео засмеялся вместе с ним.

— Прекрасно. Вижу, что вы человек без особых претензий. Еще одно очко в вашу пользу. И нет никого, кому бы следовало вас опасаться.

Чезаре снова поднял рюмку.

— Вы все еще не сказали, что потребуется от меня.

Маттео еще раз внимательно посмотрел на него. Их взгляды встретились и замерли.

— Всего лишь оказать ответную услугу, после того как ваш дядюшка умрет, когда вы будете завтра на соревнованиях по фехтованию.

Наступила продолжительная пауза, затем Чезаре улыбнулся.

— Хорошо. Я согласен.

Лицо Маттео стало серьезным.

— Ты поклянешься?

— Конечно.

— У тебя есть нож? — спросил Маттео. Неожиданно в руке Чезаре появился стилет. Маттео уставился на него. Чезаре улыбнулся, перевернул его и протянул ему рукояткой вперед.

— Он мне как брат, — сказал он. — Мы всегда вместе. Маттео взял его.

— Дай мне свою руку, — сказал он. Чезаре протянул руку. Маттео положил на его ладонь свою левую руку и быстрым движением сделал небольшой разрез на указательных пальцах. Кровь закапала, а затем смешалась в их ладонях.

Маттео взглянул на него.

— Наша кровь смешалась, и теперь мы породнились. Чезаре кивнул.

— Я умру за тебя, — сказал Маттео.

— Я умру за тебя, — повторил Чезаре. Маттео убрал руку и вернул стилет, потом засунул палец в рот и стал сосать его, чтобы остановить кровь.

— С этого времени, дорогой племянник, — сказал он, — мы больше не будем встречаться, пока я того не пожелаю.

Чезаре кивнул.

— Да, дядя.

— Если у тебя возникнет необходимость связаться со мной, пошли сообщение деревенскому почтмейстеру, и я сам найду тебя.

— Я понял, дядя.

Это происходило двенадцать лет назад. Маттео сдержал свое слово — Раймонди умер на следующий вечер, когда Чезаре был на соревнованиях по фехтованию.

Следующие пять лет пролетели быстро. Гонки и автомашины. Праздничные балы и любовные приключения. Затем, в 1953 году, как и говорил Эмилио, Чезаре предложили возглавить американский филиал автомобильной компании. Пресса много писала о его назначении. Бурный образ жизни и участие Чезаре в опасных гонках сделали его международной знаменитостью. Он дважды сражался на дуэлях из-за женщин. Для Америки он был человеком из другого мира.

Только однажды за все двенадцать лет он видел Маттео. В прошлом году в ответ на телефонное послание он пришел в пансион, расположенный над баром в испанской части Гарлема, где они лишь обменялись пожеланиями доброго здоровья, а Маттео выразил удовлетворение по поводу успехов Чезаре. Он не мог долго оставаться, поскольку его ждал самолет, чтобы отвезти на Кубу, откуда Маттео должен был вернуться на Сицилию.

Они расстались, и Чезаре не слышал о нем, пока перед самым началом гонок ему не сунули в руку записку, в которой говорилось, что он должен немедленно приехать в замок.

Цыпленок по-охотничьи был нежным и очень вкусным, а лобстер “фра диаболо” имел неповторимый вкус и особую пикантность. Чезаре только что отложил салфетку, когда во двор въехала автомашина.

Он не мог удержаться, чтобы не понаблюдать, как Гио открывает дверь. Минуту спустя тот вернулся, держа в руке конверт.

— Это был почтмейстер из деревни. Он привез заказное письмо для вас.

Чезаре взял конверт и вскрыл его. В нем находились две страницы плотного машинописного текста с инструкциями. Он быстро прочитал послание, затем еще раз. Положив письмо на стол, потянулся за чашкой кофе.

Минуло двенадцать лет, и дон Эмилио предъявил требование о платеже. С процентами.

Глава 6

Лас-Вегас — ночной город. Рядом с отелями расположены бассейны — чистые, с отфильтрованной водой зеленовато-голубого цвета, около них вы не увидите никого, за исключением туристов и профессиональных спасателей, поддерживающих темный загар как своего рода отличительный признак их профессии. В вестибюлях всегда царствует ночь.

Кто-то однажды сказал: никогда не позволяйте им видеть дневной свет. Есть что-то резкое в белом свете дня, что влияет на присущее игроку чувство реальности — реальности вертящегося колеса рулетки и монотонного стука костей на покрытых плотным фетром столах, реальности нервного возбуждения, связанного со стремлением выиграть, реальности движущихся песков пустыни, на которых построен город.

Здесь их ждут неожиданное богатство, большие приключения, обещание успеха завтра. Здесь правят бал свободные деньги, все остальное вторично: секс, бизнес, веселье. Свободные деньги. Потяните за ручку игрального автомата. Возможно, подошел ваш черед сорвать куш.

Они покинули театр-ресторан, все еще смеясь над комедией в исполнении одного из величайших актеров мира, и остановились в нерешительности, глядя вниз на фойе казино.

Было десять часов вечера, и вокруг столов в “Магарадже” толпились те, кто только что вышел с обеда-представления. Чезаре осмотрел комнату.

— Ты не слышал, что я спросила, — сказала Барбара.

Чезаре повернулся к ней. Его глаза горели странным возбуждением.

— В самом деле не слышал, дорогая. О чем ты?

Барбара взглянула на него. Другой извинился бы или заявил, что слышал. А он просто сказал, что не слышал.

— Я спросила, будем играть в кости или займемся рулеткой.

Он неожиданно улыбнулся.

— Рулеткой. Я достаточно много отдал сумасшедшим кубикам из слоновой кости. Я никогда их не пойму.

Они начали спускаться к столам с рулеткой.

— Жаль, что они не играют здесь в баккара. Это игра для цивилизованных людей, обладающих определенным мастерством, одной удачи недостаточно.

Барбара повернулась к одному из столов. Чезаре взял ее за руку.

— Не к этому. Здесь слишком много играющих. Пойдем дальше.

Они выбрали стол напротив того, к которому она хотела подойти. Он был прав: здесь было меньше игроков.

Отодвинул стул для нее, и она села, улыбнувшись ему.

— Ждешь сегодня удачи? Чезаре кивнул и также улыбнулся ей в ответ.

— Большой удачи, — сказал он, пододвигая к ней кучку фишек.

В Нью-Йорке на столе Бейкера зазвонил телефон. Он отодвинул термос и поднял трубку.

— Звонит Джордан из Лас-Вегаса, — сказал оператор.

— Соедините с ним, — ответил он. Послышался голос Теда Джордана:

— Привет, Джордж, как дела?

— Ничего хорошего, — ответил Бейкер уставшим голосом. — Мы на мели. Мы все еще не можем выяснить, каким образом был убит Динки Адаме. Как себя ведет твой мальчик?

Джордан рассмеялся.

— Просто великолепно. Как раз сейчас он захвачен колесом рулетки, делает ставки, будто завтра наступит конец света.

— Он прикрыт? — с тревогой спросил Бейкер.

— Я посадил своих людей с обеих сторон от него, а один стоит за его спиной. Никто не сможет подойти близко к нему.

— Я все же волнуюсь. Мы считали, что Адаме у нас так же прикрыт, а посмотри, что получилось.

— Если ты так беспокоишься, Джордж, — сказал Джордан, — то почему бы нам не арестовать его. За решеткой мы удержим его от любых контактов.

— Ты знаешь обстоятельства, — ответил Бейкер. — Если мы так поступим, то защита сразу узнает, кто является свидетелем. Ну а уж там дело техники. Могу голову дать на отсечение, что свидетелей заставят тем или иным способом замолчать и мы провалим дело.

— Маттео, должно быть, сейчас вовсю смеется, — сказал Джордан.

— Он не будет смеяться, когда мы доставим свидетеля в суд, — пообещал Бейкер.

— Мой парень ставит двадцать к одному, что он никогда не попадет в судебный зал, — сказал Джордан.

В голосе Бейкера послышались недоверчивые нотки.

— Ты считаешь, что он действительно верит, что его убьют? И все же продолжает посещать казино?