Танцуя с девственницами

– Оставьте меня в покое.

– Этот парень, он видел Дженни Уэстон. Как вы думаете, кого еще он мог видеть?

– Я сейчас вызову медсестру. Вы плохо влияете на мое самочувствие.

– Сначала я подумал о вас. Саймон, вы были там? И ваш друг тоже там был?

Страйд по-прежнему лежал на боку, глядя прямо перед собой.

– Он много значит для вас, верно? – спросил Купер.

– Никто никогда не принимал меня таким, какой я есть. А Кел принял.

– Понятно, – сказал Купер, – и все-таки, Саймон, вы видели Дженни Уэстон?

– Почему вы спрашиваете об этом?

– Однажды вы произнесли такую фразу: «Я видел ее лицо». Саймон, я предполагаю, вы видели ее уже после смерти.

– Гм.

Страйд неловко повернулся в постели, и его лицо побледнело.

– Позвать медсестру, чтобы вам сделали обезболивающий укол?

– Нет, не надо.

– Вы плохо выглядите.

– Ничего. А можно я спрошу у вас кое-что?

– Конечно.

– Анальный секс вот такой и есть?

Купер заморгал. При виде выражения его лица Страйд засмеялся, но тут же вежливо прикрыл рот рукой. Пациенты на других койках оборачивались в их сторону: Страйд уже начал вызывать у них любопытство.

– Хотя, конечно, откуда вам знать? В любом случае нужно, чтобы член у парня был как ручка от швабры. А такого еще надо найти.

– Я поспрашиваю, – пообещал Купер.

– Не делайте этого, – остановил его Страйд, – ради вашей собственной безопасности.

– Договорились.

Страйд поискал глазами стакан с минералкой. Купер налил воду и протянул стакан Страйду, чтобы молодому человеку не пришлось тянуться.

– Итак, вы ее видели? – снова спросил он.

Страйд, похоже, опять задремал. Но если действие обезболивающего заканчивалось, то он никак не мог винить его в своем безразличии.

– Так что? – не отставал Купер. – Видели вы ее? Дженни Уэстон?

Страйд по-прежнему молчал.

– Или вы видели другую женщину? – спрашивал Купер. – Женщину со шрамом на лице?

Наконец Страйд зашевелился.

– Нет, первую. Дженни.

– Не надо так упираться! – сказал Купер. – Мы хотим получить от вас показания.

– Я их уже давал. Да и не разглядел я их толком – было слишком темно.

– Я не о той ночи, Саймон. Я об убийстве Дженни Уэстон.

При желании Страйд мог быть довольно резким. Но его глаза уже закрывались, и казалось, он снова медленно уплывает в какую-то неведомую страну.

– Я не знаю, кто ее убил, – произнес Страйд. – Нет смысла меня спрашивать.

– Может, и нет. Но в конце концов, это же вы первым нашли тело, – сказал Купер. – Никто другой не стал бы располагать ее так в каменном круге. Мне придется сказать вам, Саймон, что Дженни не была девственницей. И это не скрипач заставил ее танцевать. Это сделали вы.

Страйд крепко сжал веки. Его лицо сейчас было мертвенно-бледным, как нижняя сторона одного из тех неприлично выглядевших грибов, никогда не видевшая света.

– Но я не верю и тому, что вы ее убили, – сказал Купер. – Ни вы, ни Кел. И в миллионы лет я не верю. Это вы, Саймон, заставили Дженни танцевать. Но и вы и я – мы оба знаем, что существует кто-то еще, кто задал мотив.

Диана Фрай наблюдала за тем, как Тодд Уининк выходит из-за угла здания и направляется к своей машине. Инспектор Хитченс высунулся из окна, чтобы поговорить с ним.

– Мы мало что можем сделать, – сказал Хитченс, – если формально эти женщины не совершают правонарушений. Возможно, они пришли на аукцион, как и другие. Зрителям вход не воспрещен.

– Но они стоят на улице, – возразил Уининк. – Констебль из центра города подходил к ним, но они сказали, что просто смотрят на животных.

Фрай наклонилась вперед.

– Сэр, что, по-вашему, они замышляют?

– Понятия не имею, – ответил Хитченс. – Единственное, что мы вправе сделать, – не спускать с них глаз.

– А если они перекроют движение? – поинтересовался Уининк. – Вы не собираетесь им воспрепятствовать?

– Нет, – сказал Хитченс, – да мы ничего и не сможем сделать. Тогда придется их арестовывать.

– Есть одно обстоятельство, – заметил Уининк, глядя на Диану Фрай на пассажирском сиденье. – Одну из этих женщин мы знаем.

– Вы ее узнали?

Фрай почувствовала холодок в душе. В том, что сейчас собирался сообщить Уининк, заключалась какая-то жуткая неизбежность. Когда он заговорил опять, то глядел только на нее, совсем не обращая внимания на инспектора.

– Это та женщина, на которую напали первой. Со шрамом на лице.

– Мегги? – переспросила Фрай.

– Именно, – подтвердил Уининк. – Мегги Крю среди них.

Когда Бен Купер входил в отделение, телефон уже звонил. Наконец-то прорезалась чеширская полиция.

– Возвращаются нужные вам люди, – сообщил детектив из Уилмслоу. – Мистер и миссис Дэниелс. Они заказали на середину недели авиабилеты до Рингуэя. Отдохнули на Гавайях, прекрасно провели там время и отлично загорели. Меня тошнит от всего этого.

– Когда они смогут подъехать для опознания?

– Уже едут. Через пару часов будут у вас.

– Что говорят?

– В основном «Привет!» и «Договорись с ними, Дэнни».

Чеширский детектив говорил чересчур весело, и Купера это настораживало. Должно быть, полиция в богатых городах на равнинах между Пеннинами и Уэльсом совсем другое дело, если он так радуется на работе.

– А что насчет дочери? Вы спросили, когда они видели ее в последний раз?

– Спросил. Они видели ее несколько месяцев назад. Конечно, расстроились, но, как мне показалось, не очень удивились. С тех пор как она ушла из дому, они уже не надеялись, что она вернется. Да и сама Розалинда дала им это понять. Она сказала им, чем хочет заниматься в жизни и что они туда не вписываются. А также, что собирается найти свою настоящую мать.

Купер опешил. Сначала он подумал, что детектив опять шутит.

– Простите? Что вы сказали?

– Она – приемная дочь Дэниелсов. Ее удочерили девятнадцать лет назад. Воспитывали как свою собственную дочь и все такое. А потом в конце концов все рассказали ей, когда та подросла. И, по словам миссис Дэниелс, она воспылала к ним ненавистью. Ну, в общем, никакой благодарности. Похоже, Розалинда решила бросить респектабельную жизнь, которую для нее планировали, и сошлась с дурной компанией. Ввязывалась во всевозможные дела. Ее последним большим увлечением стала защита животных. Она уже несколько раз попадала в переделки, когда подобные демонстрации заходили слишком далеко. Так называемые «прямые акции»: нарушение границ частных владений, нанесение ущерба чужой собственности, – да вы и сами знаете. Как сказала миссис Дэниелс: «Из кожи вон лезут». Но, по-моему, этот оборот речи здесь несколько неудачен.

– Так, значит, Роз Дэниелс искала свою настоящую мать?

– Именно. Что вы думаете по этому поводу, дружище? Как по-вашему, она все-таки нашла ее? Ну, хоть что-то под конец, перед тем как ее убили.

Женщины в анораках столпились в углу стоянки у скотного рынка. Они жались в тесный круг, заговорщицки склонившись друг к другу и кидая взгляды на здания позади них и на констеблей, ожидавших подкрепления.

Несколько минут Мегги Крю смущенно стояла сбоку, чуть поодаль от кружка, словно сомневаясь, является ли она частью группы или нет. Но потом женщины потеснились и пустили ее в круг, и она немедленно стала одной из них. Под одеждой и в рюкзаках посверкивала сталь. У Мегги в руках появился нож.

Диана Фрай стояла вместе с Тоддом Уининком под трибунами аукциона, откуда хорошо просматривалась группа женщин возле стоянки. Диана восприняла присутствие Мегги как персональное оскорбление; эта женщина словно насмехалась над ней.

– В самом деле, это она, – подтвердила Фрай.

– Такое лицо трудно перепутать, – усмехнулся Уининк.

– Но что она забыла здесь? Защитница животных? Почему я ничего об этом не знаю?

– Ладно, сюда идет Секун, – заметил Уининк. – Инспектор сказал, будем брать его сейчас, пока женщины не создали каких-либо проблем. Ну, ты знаешь, что такое женщины.