Сердце России

Разведчики улыбнулись. Этот оперативный псевдоним на время похода Римлянин взял себе из старого анекдота. Даже они, его друзья, прошедшие с ним огни и воды, посвященные в важнейшие государственные секреты, до сих пор не знали его настоящего полного имени. А вот Корсар, похоже, знал! Во всяком случае, имя «Георгий» он в Африке произнес!

— Я ее не убеждал, это Лида Бокалова расстаралась, — отозвался Римлянин.

— А кто твоя невеста? — поинтересовался Илья.

— Анастасия Свиридова, талантливый модельер! — о своей невероятной женщине Незалежный готов был говорить не менее охотно, чем о науке. — У нее собственное модельное агентство, так и называется — «Анастасия». Другой такой женщины в природе просто нет!

— Так уж и нет! — обиделся за свою жену Бравый. — Знаешь, сколько в России настоящих Богинь?!

— Теперь учись жить богато, — улыбнулся Немо.

— Вряд ли получится, — вздохнул аспирант, — хоть я и сам не бедный.

Дело было в том, что личные потребности Бориса Незалежного были скромны, поэтому «богато» жить он просто не умел!

Профессор и Сергей Бокалов перечисляли на его банковский счет половину всех гонораров, получаемых за открытые публикации и «традиционные» изобретения, честно делились грантами и международными премиями. Роль аспиранта в этих изысканиях была важнейшей: он указывал ученым путь, который позволял им зарабатывать славу и деньги в рамках традиционной науки, одновременно заводя эту науку в неизбежный скорый тупик!

Андрей Азаров неоднократно предлагал Борису написать диссертацию по какой-нибудь неальтернативной теме, чтобы ее можно было защитить.

— У тебя на это неделя уйдет, не больше! — увещевал он своего помощника. — Да и то лишь на оформление.

— Чтобы меня потом мои дети корили? Вот разрешат нам наши подлинные научные достижения обнародовать, тогда — с дорогой душой! Или хотя бы компетентную комиссию сумеют собрать из настоящих ученых, чтобы было кому защищаться…

— Нас же с Сергеем наши дети не корят!

— Так они и не знают, над чем их отцы работают на самом деле. А когда узнают, тоже не страшно: объясните им, что участвовали в "операции прикрытия"! Кстати, так оно и есть на самом деле.

Незалежный жил в трехкомнатной квартире, оставшейся ему от родителей, перебравшихся вместе с двумя его младшими сестрами в Украину, на "историческую родину", как только сын поступил в Университет. Его отец, обладающий недюжинной деловой хваткой, и в России неплохо зарабатывал. А уж в "вильной самостийной Украйне", удачно сочетая природную хохляцкую хитрость и благоприобретенную русскую удаль, развернулся в полную мощь! Первокурснику Незалежному посыпались солидные денежные переводы.

Тратить такие суммы Борису было некуда. Он привык одеваться со вкусом, но недорого. Роскошные рестораны не любил: его повергали в недоумение сытые, наглые физиономии постоянных клиентов и пустые глаза их размалеванных подружек. Борис обедал, в основном, у Азаровых, проживавших тогда неподалеку от Университета.

С одиннадцатилетним Олегом Азаровым и его девятилетней сестрой они сразу стали лучшими друзьями. Елена, эта славная девчонка, за годы их дружбы просто «прикипела» к кухонной плите, считая своим долгом накормить своего взрослого друга повкуснее. В конце концов, она научилась великолепно готовить, и это занятие стало для нее любимым и привычным.

У девушек Борис вызывал неизменную симпатию. Ответную симпатию вызывали у него девушки, предпочитавшие «роскошной» жизни духовную близость и чувственные взаимные удовольствия. Для таких девушек, в сравнении с ресторанами и ночными клубами, постель имела явные преимущества, и особых расходов они не требовали. Борис иногда дарил им не очень дорогие подарки, и вовсе не из скупости, которой в нем не было ни грамма.

Просто однажды он подарил очередной пассии безделушку "от Тиффани". Юная особа сначала решила, что это искусная подделка, но через несколько дней зашла в ювелирный магазин и попросила оценить вещь. Услышав стоимость ожерелья, девушка однозначно расценила подарок как предложение руки и сердца и решила подавить застенчивость такого милого парня бурным натиском! Знакомства с ее родителями неосмотрительный любовник сумел избежать только потому, что целый месяц скрывался у Азаровых.

И уж тем более Борису никогда не пришло бы в голову тратить деньги на платных жриц любви: он ими элементарно брезговал!

Уже через три с половиной месяца после того как Борис Незалежный стал первокурсником, Сергей Бокалов, с которым юное дарование познакомил Азаров, в то время самый молодой профессор Университета, запатентовал и продал японцам за сумасшедшие деньги некую техническую идею. Продал без зазрения совести, так как Борис, который ему эту идею подсказал, одновременно выудил откуда-то из ноосферы альтернативный вариант, повергший Бокалова в шок.

— Представляешь, Андрей, — не скрывая восхищения, говорил Сергей своему другу, наблюдая вместе с ним за тренировкой университетской футбольной команды, проходящей на заснеженном поле, — я к этому открытию только к старости рассчитывал подобраться! Да и то, если повезет.

Борис Незалежный, как всегда, стоял в воротах и парировал мячи. Получалось через раз.

— У меня еще похлеще, — заметил Азаров. — Он все мои настоящие изыскания ревизовал. Половину выбросил как тупиковые и тут же втрое больше гениальных идей предложил, в тех же направлениях.

Профессор на всякий случай оглянулся по сторонам, хотя на заснеженной трибуне кроме них никого не было.

— Я думаю, пора с Георгием встречаться. Пусть решает, что нам дальше делать, ответственность на нас слишком велика!

— Догадываюсь, что он скажет: работайте "в стол". До тех пор, пока держава не поставит у руля настоящего человека, так нам и придется поступать.

— Все равно, решение не нам принимать, завтра я в Питер полечу.

Борис пропустил очередной мяч.

— Ну, кто ж так ловит?! — возмутился Бокалов, который, как и все заядлые болельщики, точно знал, как надо правильно играть в футбол.

— Я на прошлой неделе ректору своей отставкой пригрозил, — усмехнулся профессор, — если тренер Бориса из команды выгонит!

Вновь повалил снег.

До начала Нового двухтысячного года оставалось ровно две недели!

Первого августа 2007 года русская субмарина, не имеющая ни названия, ни аналогов, стрелой летела к цели, пронизывая сверхпрочным корпусом черную плоть Океана.

Римлянин, каждой клеточкой ощущая скорость, сидел в пилотском кресле, следил за приборами и довольно улыбался!

— Как вам лодочка?! — гордо поинтересовался Незалежный. — Уже 120 узлов!

— Мы в ней души не чаем, — признался Немо.

— В ней две моих идеи относительно скорости и прочности, — продолжал хвастаться аспирант. — Мой шеф с Сергеем Бокаловым три месяца корпели над практической доводкой! Вы на ней на какую глубину ныряли?

— В Марианский желоб, на самое дно, — сообщил Илья. — Глубже просто некуда!

— А скорость какую развивали?

— 250 узлов!

— Вот так идеи становятся "материальной силой", — глубокомысленно изрек Борис, процитировав "вечно живого" Ленина.

— Японцы нам в уплату за две твои идеи еще десять таких лодок изготавливают, — щедро поделился Римлянин совершенно секретной информацией, на которую, вообще-то, был скуп даже с друзьями. — У них на тайных верфях работает кое-кто из наших настоящих ученых, специалисты по оружию. Эти субмарины не будут «беззубыми».

— А себе японцы сколько изготовят? — поинтересовался Бравый. — Пора бы им уже рассчитаться с врагами за Хиросиму и Нагасаки!

— Ох, Николай, политик из тебя… — вздохнул Римлянин, на секунду обернувшись через плечо.

— Никакой! — с готовностью подтвердил Бравый.

— Вот именно, — проворчал Римлянин, глядя на приборы. — Наслушаешься сатириков, и у тебя в мозгах — глобус без Северной Америки! А там, между прочим, и Канада расположена.