Поцелуй королевы (СИ)

— Нет. Так бы сразу я не увязал — не Шерлок Холмс, чай, и не Штирлиц. Но, во-первых, был же еще этот санитар-убийца, Петрухин. У него тоже провал в памяти случился, притом натуральный. По крайне мере, если врачам верить. Под суд его отдать мы так и не смогли, несмотря на железные улики, — экспертиза подтвердила невменяемость…

Во-вторых, я тебе еще не все рассказал, не все детали. Там, в деле ювелира, была еще одна особенность. Когда нашего стоматолога-убийцу посадили, через несколько месяцев некий парень попытался сбыть украденную драгоценность. Он ее принес в скупку, а нам заведующий сообщил по ориентировке. Парня арестовали. Дома у него нашли еще несколько драгоценностей из коллекции убитого ювелира… Парень ни в чем не признавался. Но на память при этом (обрати внимание) не жаловался. Просто отказывался давать показания.

А потом произошло следующее. Этот парень подрался в КПЗ с сокамерником. Так, мелким воришкой. Вроде бы дело обычное, кого удивишь дракой между сокамерниками? Необычными оказались обстоятельства драки. Наш парень не просто подрался, а набросился на сокамерника и покусал того до крови. При этом набросился ночью, когда тот спал. И уже после этого у парня случился провал в памяти…

— А что произошло с покусанным?

— Покусанным? Получил свой срок. Кажется, год ему дали. И как бы не условно — у него первая ходка была… Вот, когда я деду всю эту историю рассказал, не только про провалы в памяти, но и про укусы, дед и вспомнил про серию преступлений в блокадном Ленинграде. Почему? Да потому что там присутствовал схожий момент.

Одна из арестованных женщин-разбойниц, убившая коллекционера, первоначально на провалы в памяти не жаловалась. Та самая женщина, которую задержали пожарные около замерзающей девочки. Просто отмалчивалась, ничего не говорила. Но потом она, спустя какое-то время, улучив момент, набросилась на женщину-конвоира и искусала ее до крови. А уже затем у этой преступницы случился провал в памяти. Вот, исходя из этого…

— Стоп-стоп, подожди, попробую разобраться, — Рогачев остановил Углова, подняв ладонь. — Ты хочешь сказать, что убийства в Ленинграде совершала женщина-клоз? Сначала она вселялась в подходящую женщину, которая имела непосредственный доступ к коллекционеру. Потом убивала коллекционера, грабила его. Награбленное куда-то прятала. После этого перемещалась в другое "тело". А женщина, телом которой моледа пользовалась ранее, попадала в руки милиции, как преступница. Так?

— Именно так.

— А в случае с тем клозом, который покусал женщину-конвоира, моледа не успела замести следы, перебежав в новое "тело"?

— Верно. Убив коллекционера, женщина-клоз не смогла поменять "тело" из-за бдительной соседки. Времени не хватило. Возможно, она хотела переместиться в тело замерзающей девочки, которую встретила на улице, но не успела. Или побоялась, что девочка слаба и может умереть от истощения. Тут подбежали пожарники. Женщину-клоза арестовали и посадили. Выбрав подходящий момент, она переместилась в "тело" конвоира. Все логично и связно. Если допустить, что моледы существуют в действительности.

— Я-то, грешным делом, в этом уже не сомневаюсь, — Рогачев подозрительно покосился на собеседника. — Да-да, не сомневаюсь. Думай, что хочешь. Дело ведь не только в моем личном опыте. Есть и много косвенных доказательств: в виде обрядов, легенд…

— Например, истории про вампиров?

— Это самое очевидное… Вот, к примеру, возьмем обычай клясться на крови, или обычай "кровного братства". Если подумать, то это очень удобный и легитимный способ переместиться в другое тело. Или обряды захоронения. В Древнем Египте и Месопотамии, да и не только, как ты знаешь, существовал специфический обряд мумификации трупов. Перед этим длительное время труп не хоронили, с ним проводили различные процедуры. Если ты, например, египетский фараон-клоз и опасаешься внезапной смерти, обычай "выдерживать" труп перед захоронением дает возможность твоим единомышленникам произвести "воскрешение" моледы… И наоборот. Те же христианские обычаи хоронить покойного, а перед этим устраивать около него ночные посиделки, затрудняют доступ к телу.

— Ты намекаешь на то, что это антиклозовский обычай?

— Ну да. Люди ведь не дураки, накапливают опыт, наблюдения… Они с древних времен подозревали существование каких-то зловещих сил и пытались обезопаситься. В меру своих представлений и возможностей, естественно. Возьмем обычай сжигать тело умершего. В этом случае "воскрешение" любого вурдалака невозможно по определению…

— Что ж, резон в подобных рассуждениях есть.

— Так, значит, ты мне веришь, Степан Александрович?

Углов кашлянул в кулак. Выдержал паузу.

— Отвечу так, Юрий Константинович. Честно, как на духу. В существование всех этих клозов-вампиров мне поверить трудно. Пока не пощупаю собственными руками — буду сомневаться. Но за версию то, что ты мне рассказал, приму. За неофициальную, естественно, версию. По крайне мере, мне это поможет увязать некоторые концы. А для того, чтобы расследовать убийство, мы сделаем следующее. Я сейчас опрошу всех свидетелей. Неофициально. А потом уже посмотрим, чего заносить в протокол. Кстати, ты мне понадобишься. Ты испанский еще не забыл?

— Нет, конечно.

— Вот и отлично. Поможешь мне опросить Донато. А с Михаилом и отцом Григорием я переговорю самостоятельно.

Версия отца Григория

— О существовании Софии Родригес я узнал от Юрия Рогачева. Мы с ним старые знакомые. Но вы, собственно, в курсе. Юрий мне позвонил и рассказал о Софии, о том, что ее преследуют. Попросил, чтобы я приютил ее на несколько дней вместе с Мишкой, пока ситуация прояснится.

Я, конечно, согласился. Тем более что эта история была связана с клозами. А у меня к этим гадам особый счет. Вот так, собственно.

Приехали они поздно, уже глубокой ночью. Усталые, измученные. Мишку еще в тот день и по башке огрели. Мы чаю попили, и я их спать уложил. Их, это Софью и Михаила. Юрий Константинович домой вернулся, из-за Ирины Сергеевны. Не хотел ее одну до утра оставлять.

Мишке я на крытой веранде постелил, а Софию положил на диван в гостиной. Домик-то у меня небольшой, всего две комнаты. Мне больше и не надо. Дочь с мужем в городе живет. В Петербурге, в смысле… Утром я ушел в школу, надо было мне занятия провести…

— Извините, Григорий Кузьмич, какие занятия? Сейчас каникулы.

— У нас здесь в школе летний лагерь организован для детей. Для тех, кто на лето в городе остается. Я для этих детей уроки закона Божьего веду… Так вот, вернулся я уже во второй половине дня. София и Мишка дома находились. Мы пополдничали, потом сидели, общались…

— О чем?

— Да так, на разные темы. Ничего особенного… А потом появился Донато с Лаурой.

— Во сколько они появились?

— Ну, точно я не засекал. Наверное, около семи вечера.

— Что вы знаете об этих людях?

— О Донато и Лауре?.. Весьма мало. О Донато София рассказывала. О том, что это ее друг.

— Друг?

— Она так его называла. А уж в подробности я не вникал.

— Каким образом Донато вас нашел?

— Как я понял, ему София позвонила. Еще когда они находились у Рогачевых. Адрес ему дала. Когда Донато с Лаурой прилетели из Испании, они сразу взяли машину и поехали в поселок к Рогачевым. Но к ним заходить не стали.

— Почему?

— Донато показалось, что за домом Рогачевых кто-то следит. Он вроде там какую-то подозрительную машину заметил. Поэтому он не стал у дома Рогачевых останавливаться, проехал мимо. Чтобы внимания не привлекать. Из машины позвонил Софии. Ну, та ему и сообщила новые координаты. Где искать. Вот они к нам и подъехали, Донато и Лаура.

— А что вам известно о Лауре?

— Почти ничего. Донато ее представил, как свою троюродную сестру. Он взял ее с собой, как переводчицу, потому что она немного говорит по-русски. Симпатичная молодая женщина, разбитная, даже…