Евангелие тамплиеров

Церковь, возвышавшаяся на другом конце площади, являла теперь лишь бледную тень былого великолепия. К двери в романском стиле вели широкие ступени. Само здание было скорее готическое, его колокольня имела странную восьмиугольную форму, которая немедленно привлекла внимание. Он не мог припомнить, чтобы видел когда-нибудь в этом районе нечто подобное. Размеры и величие церкви говорили об утраченном богатстве и славе.

— Интересно, откуда в этом маленьком городке такая огромная церковь? — задумчиво сказал Жоффруа.

— Ничего удивительного. Пятьсот лет назад это был процветающий торговый центр. В таком месте должна стоять подобающая церковь.

К ним приблизилась молодая женщина. Россыпь задорных веснушек придавала ей здоровый деревенский вид. Она улыбнулась и вошла в маленький магазинчик. Рядом располагалась почта. Каприз судьбы сохранил Сен-Агулус от сарацин, испанцев и французов, воевавших с альбигойцами.

— Начнем отсюда, — сказал Марк, указывая на церковь. — Может быть, нам поможет местный священник.

Они вошли в небольшой неф. Каменные стены ничем не украшены. Над простым алтарем — деревянное распятие. Истоптанные деревянные половицы, каждая минимум два фута шириной, покрывали пол и скрипели при каждом шаге. В отличие от церкви в Ренне, пестревшей грубыми деталями, здесь царил необыкновенный покой.

Из тени около алтаря вышел пожилой человек, одетый в свободное коричневое одеяние. Он шел ссутулившись, отрывистыми шагами, и его походка напомнила Марку щенка на поводке.

— Вы аббат? — спросил его Марк по-французски.

— Oui, месье.

— Как называется эта церковь?

— Часовня Святого Агулуса.

Жоффруа прошел мимо них к первому ряду скамеек у алтаря.

— Это спокойное место, — заметил Марк.

— Те, кто здесь живет, принадлежат только себе. Это на самом деле обитель спокойствия.

— Как долго вы служите здесь аббатом?

— О, много лет. Видимо, больше никто не хочет здесь служить. Но мне здесь нравится.

Марк собрался с мыслями, вспоминая все, что знал об этом месте.

— Некогда это было укрытие для разбойников? Они тайком пробирались в Испанию, терроризировали местное население, грабили крестьян, потом через горы возвращались сюда и отсиживались во Франции, где их не могли достать испанцы.

Священник кивнул.

— Чтобы мародерствовать в Испании, им приходилось жить во Франции. И французов они не тронули ни разу. Но это было очень давно.

Марк продолжал разглядывать аскетическое убранство церкви. Ничто не указывало, что здесь скрывается великая тайна.

— Аббат, — обратился к нему Марк, — вы когда-нибудь слышали имя Беранже Соньера?

Пожилой человек немного подумал, потом отрицательно покачал головой.

— А кто-нибудь в деревне упоминал это имя?

— Я не имею обыкновения подслушивать разговоры моих прихожан.

— Я не имел это в виду. Но вы не помните, кто-то говорил о нем?

Священник снова покачал головой.

— Когда была построена эта церковь?

— В тысяча семьсот тридцать втором году. Но первое строение на этом месте было воздвигнуто еще в тринадцатом веке. С тех пор было много перестроек, но ничего не сохранилось.

Внимание аббата привлек Жоффруа, бродивший около алтаря.

— Что-то не так? — спросил заметивший это Марк.

— Что он ищет?

Хороший вопрос, подумал Марк.

— Может, он молится и хочет быть поближе к алтарю.

Священник взглянул в лицо Марка:

— Вы не умеете лгать.

Стоявший напротив него старик оказался намного умнее, чем могло показаться с первого взгляда.

— Почему бы вам просто не сказать мне то, что вам нужно? Вы очень похожи на своего отца.

Марк с трудом подавил изумление:

— Вы знали моего отца?

— Он много раз бывал в этих местах. Мы часто разговаривали.

— Он вам что-нибудь рассказывал?

Монах покачал головой:

— Это вам лучше знать.

— Вы знаете, чем я занимаюсь?

— Ваш отец сказал мне, что если вы когда-нибудь тут появитесь, значит, вы уже знаете, что вам нужно.

— Вы знаете, что он умер?

— Конечно, мне сказали. Он покончил с собой.

— Может быть, и нет.

— Любопытное предположение. Но ваш отец был несчастным человеком. Он приходил сюда в поисках, но, к сожалению, ничего не нашел. Это привело его в отчаяние. Услышав, что он покончил жизнь самоубийством, я не удивился. Для него не было покоя на этой земле.

— Он говорил с вами на эти темы?

— Много раз.

— Почему вы сказали, что никогда не слышали имя Беранже Соньера?

— Я не лгал. Я действительно никогда не слышал это имя.

— Мой отец никогда не упоминал о нем?

— Ни разу.

Очередная загадка поставила его в тупик, огорчая и вызывая раздражение. Подошел Жоффруа. Церковь, по всей видимости, не таила в себе ответов, и Марк спросил:

— Как насчет аббатства Хильдемара, замка, который он подарил Агулусу в тринадцатом веке? Оно все еще существует?

— О да, эти развалины еще сохранились. Вверху в горах. Недалеко отсюда.

— Это больше не аббатство?

— Нет, конечно. Там никто не живет вот уже триста лет.

— Мой отец когда-нибудь говорил об этом месте?

— Он бывал там много раз, но ничего не нашел. И это опечалило его еще больше.

Пора было уходить. И он задал последний вопрос:

— Кому принадлежат руины аббатства?

— Много лет назад их купил один датчанин. Хенрик Торвальдсен.

Часть V

СОСУД ПОЗНАНИЯ

ГЛАВА LVII

Аббатство де Фонтен

11.40

Раймон де Рокфор сидел за столом, глядя в упор на капеллана. Священник ждал его возвращения из Живора, что было хорошо. После их вчерашней конфронтации магистр хотел поговорить с итальянцем наедине.

— Не смейте подвергать сомнению мои решения, — заявил ему де Рокфор. Он обладал властью устранить капеллана, если, как гласил устав, «он причинял беспокойство и был скорее помехой, чем помощью».

— Это мой долг — быть вашей совестью. Капелланы служили магистрам таким образом с самого начала.

Но решение снять капеллана с должности должно быть одобрено братством. И в этом была трудность, поскольку итальянец пользовался большой популярностью и авторитетом. Так что де Рокфор дал задний ход.

— Не смейте бросать мне вызов перед братьями.

— Я не бросал вам вызов. Просто заметил, что трагическая гибель двух братьев лежит тяжелым грузом на совести всех нас.

— А не на моей?

— Вы должны быть осторожны.

Они сидели за закрытыми дверями в покоях магистра, окно было открыто, в отдалении нежно журчал водопад.

— Такой подход никуда нас не приведет.

— Осознаете вы это или нет, но смерть этих людей пошатнула ваш авторитет. Братья уже обсуждают это, а вы стали магистром лишь несколько дней назад.

— Я не потерплю несогласия.

Капеллан улыбнулся грустно, но спокойно:

— Вы говорите в точности как человек, против которого вы выступали. Что изменилось? Сенешаль так повлиял на вас?

— К сожалению, это единственное его имя, которое я знаю. Вам, по-видимому, известно гораздо больше.

Но он сомневался, что скрытный венецианец, сидящий напротив него, будет с ним правдив. До него доходили разговоры и шпионы доносили, что капеллан очень интересовался тем, что делал магистр. В намного большей степени, чем полагалось духовному советнику. Что, если этот человек, обязанный быть его другом, стремится к большему? В конце концов, он сам делал то же когда-то.

Он действительно хотел обсудить этот вопрос, объяснить, что происходит, получить мудрый совет, но делиться секретами, связанными с Великим Завещанием, было сомнительным риском. Достаточно того, что Кларидон был в курсе, но он хотя бы не принадлежит к ордену. Этот человек был совсем другим. И в любой момент мог стать его врагом. Поэтому де Рокфор озвучил очевидное:

— Я ищу Великое Завещание и близок к успешному завершению поисков.