Прах к праху

Глава 25

— А теперь послушайте меня! — рявкнул Ковач со своего конца стола в штабе «Райского блаженства смерти». Дома он пробыл ровно столько, чтобы немного поспать, сидя на кухонном стуле, пока варился кофе. Он не стал принимать душ или бриться и сам прекрасно понимал, что со стороны смотрится как бомж — все в том же мятом костюме, в котором проходил весь предыдущий день. Он даже не сменил рубашку.

Впрочем, все остальные выглядели не лучше. Темные круги под красными от бессонницы глазами. Лица бледные, насупленные. В уголках рта и на лбу залегли глубокие складки.

Сама комната пропахла табачным дымом, путом и кофе. К ним примешивались первоначальные ароматы — мышей и плесени. Портативное радио на столе соперничало с телевизором, настроенным на местный канал. Из динамиков радио и с телеэкрана доносились последние новости — все то, что к этому моменту успели нарыть репортеры. На школьную доску были наскоро булавками пришпилены фотографии обгоревшей машины и жертвы номер четыре. Снимки только-только вытащили из лотка с фиксажем, и они, еще влажные, так и норовили свернуться в трубочку.

— После ночных событий пресса словно с цепи сорвалась, — произнес Ковач. — Коптильщик поджигает очередную жертву прямо перед нашим носом, и о нас думают, будто мы тут сидим и от безделья ковыряем в носу. Шеф и лейтенант Фаулер уже налетели на меня сегодня утром, как два безумных кавалериста… Короче. Если мы с вами в самое ближайшее время не выдадим результаты, нас всех до одного отправят охранниками на кичу, проверять жопы у заключенных.

— О, для нашего Типа это будет почти что секс! — воскликнул Адлер.

Типпен выстрелил в него из импровизированной рогатки скрепкой.

— Очень смешно. Тогда с тебя и начну. Ничего, если для этого я воспользуюсь ломиком?

Ковач пропустил их перепалку мимо ушей.

— Мы сделали все для того, чтобы тот факт, что мы нашли кассету, не просочился в прессу.

— Слава богу, что ее не нашел никто из журналюг, — произнес Уолш, разглядывая носовой платок. — Иначе ее сейчас крутили бы все радиостанции города.

Ковач до сих пор не мог выбросить из головы эти стоны и крики. Стоило сержанту представить, как они вырываются из радиоприемников в кухнях и спальнях, и ему тотчас сделалось муторно.

— Кассета сейчас находится у криминалистов, — сообщил он. — Кто-то из тамошних кудесников пытается снять с нее фоновые звуки и все такое прочее. Посмотрим, что он нам скажет. Динь-Динь, ты нашла Ванлиса?

Лиска покачала головой.

— Дохлый номер. Сдается мне, его самые близкие друзья — это те, чей дом он сторожит. Новых он вряд ли заведет себе в ближайшем будущем. Мы с Мэри обзвонили всех, кто только мог его знать, и плевали мы, что уже поздняя ночь. Один сказал, будто Ванлис хвастался ему про этот дом. По его мнению, это где-то в крутом районе, у озера.

— Я отправил к его квартире в Линдейле дежурить машину, — сказал Ковач. — Другую — в «Таргет-центр», и третью — в Эджуотер. И все до последнего копы города высматривают его пикап.

— Но ведь у нас нет видимых причин для его ареста, — возразил Юрек.

— Вам она не понадобится, — сказал Куинн, входя в комнату посередине их разговора. В волосах его поблескивали снежинки. Он стряхнул с плеч плащ и бросил его на стол. — Это не арест. Мы просим его о содействии. Если этот тип действительно наш Коптильщик, то сейчас он чувствует себя героем дня. Еще бы, ведь он в очередной раз утер нос легавым! Выставил их круглыми идиотами. И если мы сейчас попросим его о помощи, от гордости он раздуется, как мыльный пузырь.

— Мы просто не хотели бы упустить его из-за каких-то формальностей, — пояснил Юрек.

— Я лично первому, кто будет вставлять нам палки в колеса, прострелю колени, — пригрозил Ковач.

— Ну и как, — не без ехидства обратился к Куинну Типпен, — вписывается он в твой профиль?

— В целом — очень даже неплохо. Мы пригласим его сюда для беседы. Я бы даже порекомендовал приставить к нему постоянное наблюдение. Пусть он попотеет; мы же посмотрим, что он попробует предпринять. Главное — держать его в постоянном напряжении, и тогда многие двери откроются сами собой. И если все пойдет, как задумано, он точно где-нибудь проколется, и тогда мы можем со спокойной душой выписывать ордер на его арест.

— Я, пожалуй, съезжу в Эджуотер, — сказала Лиска. — Думаю, увидев меня, он успокоится, утратит бдительность.

— А как он вел себя вчера на собрании? — поинтересовался Куинн.

— Слушал с увлечением, был слегка взволнован, высказывал версии…

— Кстати, известно, где он был в воскресенье вечером?

— Самый популярный вариант: один дома.

— Я хотел бы понаблюдать за допросом, — сказал Куинн. — Нет, не в той же комнате, а через стекло.

— Ты не хочешь лично его допросить?

— Хочу, но не прямо сейчас. Пусть это будешь ты и кто-то такой, кого он еще не видел. Например, Сэм. А я присоединюсь позже.

— Сообщите мне, как только он будет у вас, — сказал Ковач, когда где-то на заднем плане раздался телефонный звонок. Элвуд поднялся с места, чтобы взять трубку. — Типпен и Юрек, вы нашли кого-нибудь, кто видел, как эта Ди Марко в воскресенье вечером залезала в чей-то пикап?

— Нет, — буркнул в ответ Типпен. — Нынешняя такса за ответ составляет десять баксов. По крайней мере, для меня. Не то что для нашего Очаровашки. Ему за его улыбочку — не только ответ, но и бесплатный минет в придачу.

Юрек одарил его колючим взглядом.

— Ага, и в придачу к минету бесплатный триппер.

— Нет, это для нашего Типпена! — пошутила Лиска.

— Юрек, тебя к телефону! — крикнул Элвуд.

— Продолжайте спрашивать, — приказал Ковач. — Пусть вам напечатают листовки с ее портретом и картинкой грузовика. Попросите лейтенанта Фаулера, может, он согласится на вознаграждение. Не исключено, что кто-то из тех, кто зависал в ту ночь в том районе, готов за пару сотен баксов сдать собственную мать.

— Двух сотен хватит.

— Кто-то с дипломатическими талантами должен съездить в «Феникс» и поговорить с той девицей, которая знала нашу вторую жертву, — продолжал Ковач.

— Давайте я, — вызвалась Мосс.

— Спроси у нее, была ли у Фон Пирс татуировка, — произнес Куинн, заставляя себя сидеть прямо. Он поморщился и помассировал затекшую шейную мышцу. — У Лайлы Уайт была татуировка как раз в том месте, где у нее на груди не хватает куска кожи. Не исключено, что наш убийца — ценитель искусства. Или же сам художник.

— А откуда тебе это известно? — Типпен был в своем репертуаре: не удержался от шпильки в адрес Куинна, подозревая, что тот просто взял это из головы.

— Я сделал то, чего до меня почему-то никто не догадался сделать, — ответил Куинн. — А именно, внимательно рассмотрел фотографии, которые родители Лайлы Уайт дали агенту Мосс. Снимки были сделаны за несколько дней до ее смерти. Если вдруг окажется, что у Фон Пирс тоже была татуировка, которую затем срезал убийца, неплохо бы выяснить, в каком салоне они их делали, и проверить сами заведения и всех, кто имеет к ним хоть какое-то отношение.

— А у Джиллиан Бондюран имелись татуировки? — поинтересовался Хэмилл.

— Отец утверждает, что нет.

— Ее подруга, Мишель Файн, говорит то же самое, — добавила Лиска. — По-моему, она должна это знать. Потому что она сама ходячая картина.

— У нее когда-нибудь брали отпечатки пальцев? — спросил Ковач, просматривая гору заметок.

— Я пока еще не успела проверить.

Зазвонил мобильник. Куинн выругался и, роясь в кармане пиджака, встал из-за стола.

Адлер указал на телеэкран, на котором в данный момент показывали обгоревший остов машины.

— Эй, а вот и наш Ковач!

В лучах прожекторов кожа сержанта имела нездоровый серо-желтый оттенок. Он хмуро глядел в камеру и на все вопросы отвечал, как попугай, затвердивший одну фразу: «Расследование продолжается. Пока мы воздерживаемся от комментариев».

— Сэм, думаю, тебе стоит сбрить усы, — заметила Лиска. — С ними ты похож на Мистера Пибоди из «Роки и Бульвинкля» [21].