Шифр Магдалины

Уоткин подскочил, словно от звука выстрела. Отвернувшись от своих гостей, он начал поспешно сворачивать свитки.

— Кажется, его ранили на войне, — ответил он.

— На какой войне? — спросил Джек.

— В Испании. Он был добровольцем.

Клементина подошла к окну, отдернула занавеску и выглянула на улицу.

— Наверное, сейчас он очень стар, — сказала она.

Уоткин покачал головой и солгал:

— Полагаю, он уже умер. Он был очень болен. И не только из-за ранения. У него была… Как она называется? Pernicieuse anemie. [94]

— Пернициозная анемия? — подсказала Клементина.

— Абсолютно верно! А во время большой войны, когда пришли немцы, они сделали из его дома на рю де Могадор госпиталь. С тех пор его никто не видел.

— Даже после войны? — спросил Данфи.

— Да, он исчез.

— А дом?..

Уоткин отмахнулся от вопроса.

— Он переходил из рук в руки. Сейчас, я думаю, там музей. Археологии.

Данфи внимательно наблюдал за Уоткином. Тот был необычайно напряжен и напоминал сторожевого пса, навострившего уши при приближении прохожих. И в это мгновение Клементина отскочила от окна с восклицанием:

— Ого!

Данфи подошел к ней, выглянул на улицу и увидел пятерых мужчин в черных костюмах и галстуках ленточкой, вылезающих из серого фургона, заехавшего передними колесами на тротуар. Один из них поспешно шел к дому Уоткина, на ходу нажимая кнопки на сотовом телефоне.

Телефон на столе зазвонил. Уоткин сделал движение по направлению к нему.

— Стоять! — крикнул Данфи, словно француз был большой и очень нервной собакой. Затем открыл портфель и вытащил оттуда «глок». — А теперь слушайте меня, — приказал он. — Скажите им, что мы только что ушли и находимся по пути в Национальную библиотеку, и что мы едем на стареньком автомобиле марки «де шво». В общем, говорите им все, что вам взбредет в голову, Жорж, но постарайтесь быть убедительным, в противном случае на вас сегодня завершится род Уоткинов. Надеюсь, вы меня поняли?

С искаженным от ужаса лицом Уоткин кивнул и медленно поднял трубку. Он говорил слишком быстро, и Данфи не понял в точности, что он сказал, однако услышал слова «библиотека» и «де шво», из чего сделал вывод, что Уоткин буквально исполнил его требования.

Подойдя к окну, Данфи выглянул на улицу и увидел, как трое мужчин запрыгнули обратно в фургон, захлопнув за собой дверцу. С громким скрежетом автомобиль выехал на улицу, развернулся, затормозил и помчался в сторону, как решил Данфи, Национальной библиотеки. Тем временем двое стоявших на тротуаре мужчин в черных пиджаках направились к дому. Один из них сильно хромал, и какое-то мгновение Данфи казалось, что это Джесси Карри. Но нет, Карри был значительно выше ростом, и, кроме того, вряд ли после той стычки с Джеком в Лондоне он уже так свободно разгуливает.

— Они уехали? — спросила Клементина. Голос ее срывался, как у подростка.

— Некоторые, но не все, — ответил Данфи.

Раздался звонок в дверь. Потом еще один.

Данфи повернулся к Уоткину.

— Впустите их.

Уоткин прошел к домофону и нажал кнопку, затем повернулся к Джеку.

— Что вы собираетесь делать? — спросил он.

Данфи подумал, что этот вопрос Уоткин должен был задать до того, как нажать кнопку. Он ничего не ответил, просто покачал головой. Правда состояла в том, что он не знал, что будет делать, когда они войдут.

— Джек?

Данфи повернулся к Клементине.

— Что сейчас будет? — спросила она.

Он снова покачал головой.

— Не знаю. Постараюсь с ними договориться, — ответил он.

По лестнице поднимались два человека — теперь Данфи их хорошо слышал — два человека, которые, если им представится возможность, с огромным удовольствием прикончат и его, и Клементину на месте. Но, конечно, он не даст им подобной возможности. Данфи увидит их раньше, чем они поймут, что он находится в комнате, а вовсе не по пути в библиотеку.

Но он ведь не может просто так взять и убить их. Пристрелить их, как только они откроют дверь. Они ведь люди. И потом…

Они члены «группы сафари». Это термин Управления, и хотя Данфи никогда раньше не слышал его, смысл слова ему был вполне ясен: «группа» охотится на какого-то несчастного, тупого, опасного зверя. И им был Данфи, «Бемби с „глоком“».

И все же…

Послышался стук в дверь. Тук-тук-тук-тук! Словно прибыла обычная доставка товара на дом.

Данфи жестом попросил Клементину уйти в соседнюю комнату, а сам зашел за дверь и кивнул Уоткину. Тот сделал глубокий вдох и с видом актера, выходящего на сцену, повернул ручку двери…

Данфи держал пистолет обеими руками, направив его дулом вниз. Люди в черных костюмах вошли в квартиру Уоткина так быстро, словно она была охвачена огнем. Джек уже открыл рот — вероятно, чтобы крикнуть: «Стоять!» — и тут увидел вначале хромого, а затем их оружие.

Ему показалось немного странным то, что они ведут себя таким образом, не ожидая застать его здесь. Возможно, это просто результат хорошей подготовки. Но в данном случае она им не помогла. Совсем не помогла.

Последовало восклицание «Стоять!», но не в форме слова, а как вопль злобного возмущения и удивления одновременно — перед Данфи стоял убийца Роско, направив на Джека свой автомат. Вслед за ним, хотя и несколько медленнее, в сторону Джека повернулся и другой мужчина, которого Данфи тоже видел тогда в доме Роско. Правда, теперь мешки у него под глазами стали значительно больше, чем при их первой встрече.

Первым выстрелом Данфи разбил окно у них за спиной, но следующие два попали в цель, поразив хромого в плечо, отчего тот завертелся на месте и рухнул на пол. Его компаньон выстрелил в Джека, промахнулся, а в это мгновение очередная пуля прошила ему самому живот, и он упал. Данфи палил как безумный, стоя спиной к стене, непрерывно нажимая на спуск и даже не задумываясь о цели, просто изрыгая из своего «глока» как можно больше свинца, пока не услышал зловещее «клик-клик-клик» и не подумал: «Ну вот, теперь я мертвец. О Клем!..»

Какое-то мгновение Данфи казалось, что он вообще оглох. Не слышно было ни звука. В воздухе повисли струйки голубоватого дыма, комнату наполнял какой-то странный электрический запах. Наконец Джек услышал стон раненного в живот. Он катался по полу и подвывал. В нескольких метрах от него, присев на корточки на китайском ковре у двери, плакал от страха Уоткин, сцепив руки за головой, словно ожидая неизбежной и скорой смерти. Рядом с Данфи лежал хромой с неприятным оскалом на физиономии, кровь густой струйкой текла у него из отверстия над бровью.

Данфи глубоко вздохнул впервые за последние полминуты, выбросил пустую обойму из «глока» на пол, вставил новую и сунул пистолет за пояс под пиджак.

Затем откашлялся и крикнул:

— Клем? Клем?

Клементина вышла из другой комнаты, очень похожая на енота, с черными кругами под глазами в том месте, где потекла тушь. Она оглянулась по сторонам, почувствовав запах дыма, увидела труп, рыдающего Уоткина, второго члена «группы сафари», корчащегося на полу от страшной боли, заметила пятна крови и в ужасе отшатнулась. В конце концов она встала на цыпочки и двинулась к двери, пытаясь не испачкать туфли.

— Клем. — Джек приблизился к ней и обнял.

— Здесь была такая страшная стрельба, — пробормотала она, слезы неудержимым потоком катились из глаз. — Такая страшная стрельба!

— Не дайте ему убить нас! — взмолился Уоткин.

— Не вмешивайся! — огрызнулся Данфи и повернулся к Клементине. — Они были вооружены и прикончили бы меня на месте, — объяснил он. — Все произошло само собой, я ничего не мог поделать.

— Но пожалуйста, больше не трогай их, хорошо? — попросила Клементина.

— Конечно, конечно, — согласился Джек. — Да я и не трогал их. Они сами. Я просто начал стрелять.

Он так и не понял, поверила она ему или нет, но это и не имело значения, так как в любом случае все, что он сказал, было лишено всякого смысла. Он просто сделал то, что должен был сделать.