Мясо

Его пальцы так и не коснулись стены, а в горле застрял первый вздох.

У него опустились руки.

Сквозь толпу протискивался Бруно.

Он волочил за волосы дочерей Шанти. И ухмылялся.

— Посмотри, кого я нашел, — крикнул он Торрансу.

Тот был в восторге.

— Отлично, — сказал он, оглядывая девочек. — Кажется, они немножко прибавили в весе, не так ли, Шанти? Должно быть, это все из-за мяса, которое они стали получать в последнее время. Здоровые маленькие девочки, да? — Торранс ущипнул Гему за розовую щечку, влажную от слез. — Ваша мама тоже любила мясо, правда? — Он оглянулся, посмотрев на Избранных. Те стояли, переминаясь с ноги на ногу. Торрансу были знакомы эти признаки нетерпения. Обычно он наблюдал их в предубойных загонах, когда Избранные хотели как можно скорее принять смерть. — Лучше тебе поторопиться и отдать приказ, Шанти. Или мне придется выбирать, с какой девочки начать. Хотя это будет нетрудно, учитывая, что они одинаковые, не так ли?

Шанти утратил способность соображать. Теперь он думал только о спасении девочек. У человека не было выбора в такой ситуации. Он поднес к стене дрожащие пальцы. Во дворе наступила тишина; стада перестали подавать друг другу сигналы, ожидая, пока стороны ведут переговоры. Глаза всех Избранных были устремлены на Шанти. Он это знал, как знал и то, чего они ждут. Чего они ждали на протяжении жизней многих поколений. Простой свободы жить, как живут люди, как они жили раньше, до того как «Велфэр» провозгласил создание мира, хотя на самом деле, как втайне считали Шанти и многие другие, было все наоборот: из-за какого-то катаклизма прекратила существование более крупная цивилизация, и остался лишь крохотный островок, ныне известный как город Эбирн.

Первые стуки пальцев Шанти утонули в топоте сотен бегущих ног и рокоте жаждущей крови толпы. Эти звуки быстро приближались и становились все громче. Скотники и бойцы в черных одеждах повернулись к воротам и дороге. Они увидели последний отряд проповедников, следом за которым бежала толпа горожан. Тысячи горожан. Самые быстрые были впереди, но колонна растянулась до самого горизонта.

Проповедники, включая Великого епископа, выбились из сил, подгоняемые толпой. Достигнув заводских ворот, некоторые из них даже испытали облегчение. Но сразу сникли, стоило им увидеть заполненный вооруженными рабочими двор.

Но все равно бежали дальше, потому что за ними гналась смерть. Они так же, как совсем недавно Коллинз и его сподвижники, проскочили вперед, так что скотники стали барьером между ними и разъяренной толпой горожан. Только после этого проповедники остановились и обернулись.

Бруно и Торранс догадались, в чем дело, когда первые ряды горожан встали у ворот. Толпа быстро разрасталась.

— Что все это значит, черт возьми? — крикнул Торранс в толпу.

Люди снова завели свою песнь:

— Мы хотим мяса, мы хотим мяса.

Сила голосов нарастала.

Гемп — тоже.

— МЫ ХОТИМ МЯСА! МЫ ХОТИМ МЯСА!

Видя, что скотники отвлеклись, проповедница Мэри Симонсон прокралась сквозь стадо к дочерям Шанти. В ее лице была одержимость безумца, решившегося на невозможное.

— Нет, — тихо произнес Шанти. — Она их погубит.

Он даже не заметил, как кто-то проскользнул мимо него, пока не увидел Парфитта, который бежал, чтобы остановить проповедницу. Парфитт был моложе и быстрее, но проповедница уже была возле девочек. Она потянулась к ним, намереваясь выхватить их у Бруно. Разумеется, в ее состоянии это было невозможно, но в ней вдруг ожила какая-то неведомая сила. Проповедница взяла каждую девочку за руку и потянула. Бруно, стоявший лицом к воротам, почувствовал это и крепче сжал руки девочек. Проповедница опустилась на колени, но не отпустила руки девочек.

Парфитт добежал, подхватив по пути валявшуюся на земле цепь. Он взмахнул ею и нанес Бруно удар в голову. Тот отпустил девочек. Проповедница потеряла равновесие и упала, тоже отпустив руки близняшек. Бруно зажал голову руками и стоял, раскачиваясь. К нему на помощь поспешил Торранс, по-прежнему державший в руке нож. Следом за Торрансом — другие рабочие. Парфитт схватил девочек за руки и побежал назад, к их отцу и Избранным. Торранс метнул в Парфитта нож, но промахнулся.

За воротами толпа все громче произносила свое заклинание. Горожане видели Избранных, многие из которых стояли вдоль забора. Они видели свое мясо. Они предположили, что скотники намеренно их не пропускают. И начали прорываться в ворота.

Парфитт оторвался от преследователей. Он улыбался, надеясь вот-вот передать Гему и Гаршу под защиту их отца и Избранных. Шанти вдохновил его на этот поступок. Улыбка на его лице сменилась удивлением, а потом и разочарованием. Руки Парфитта разжались, и девочки побежали к своему отцу. Но Парфитт уже не мог бежать. Он остановился, зашатался и рухнул лицом вниз. За его спиной стоял ухмыляющийся скотник, которому удалось удачно метнуть топор. Тяжелое оружие пронеслось по воздуху, и широкое лезвие вонзилось прямо в затылок Парфитта.

Потрясенный, Шанти замер, но увиденное тут же забылось, когда дочери оказались в его объятиях. Но задерживаться он не мог.

— Прячьтесь за стеной. Никто к вам не приблизится, пока вы будете с Избранными.

Девочки не сказали ни слова и прижались к стене. Впервые в жизни они увидели живых быков и коров, да еще так близко. И впервые увидели телят, которые жались к своим матерям. Некоторые телята были такого же роста, как и девочки. Взгляды телят и близняшек встретились. Гема и Гарша увидели, кем были телята на самом деле.

Детьми.

Проповедница Мэри Симонсон почувствовала, как что-то разорвалось внутри, когда она упала на землю.

Ей стало холодно.

На ее глазах Бруно наконец рухнул после удара цепью. Она увидела, как упал и Парфитт, но успела заметить, что девочки в безопасности. Ей стало ясно, что скотники сейчас используют свое оружие, чтобы ее убить. Но это уже было лишнее. То, что взорвалось в ее желудке, убивало ее, и она это знала. А все остальное не имело значения. Боль была ничуть не хуже той, какую она испытывала все это время. И внутренний разрыв даже принес некоторое облегчение.

С земли она видела искаженные злобой лица, но не слышала голосов. Она видела, как ножи и дубинки обрушились на ее тело, но не почувствовала ударов. Она готовилась вступить в полную темноту и беспамятство. Теперь она знала, что останется здесь навсегда. На вопрос, который ее терзал, нашелся ответ в мученической гибели пророка.

Она лежала, повернувшись лицом к его отсеченной голове, смотрела в его глаза, пока на нее сыпались зверские удары. У Коллинза был шрам на шее. У Шанти отсутствовал большой палец руки. Арнольд Шанти совершил криминальное вмешательство, преступление настолько тяжкое, что ему не было прощения. Он освободил двух бычков-близнецов. Одного он воспитал как собственного сына, но оба росли как добропорядочные горожане и никогда не подозревали о существовании друг друга.

— Братья… — прошептала она, обращаясь к Джону Коллинзу. — …Избранные.

Она спокойно отдалась вечности, и вечность поглотила ее.

— Ха, шу. ХАА, ШУУУ.

Под предводительством СИНЕГО-792 десять тысяч пар рук отстукивали свое послание. Они стучали по своим бедрам, по спине друг друга, по стенам и заборам; они топали по земле. И одинаково дышали.

Этот шум заглушал крики горожан и ругань скотников, пытавшихся сдержать толпу. Он был подобен грому и поднимающемуся ветру. Толпа замолкла. Вооруженные скотники и бойцы Магнуса прекратили выкрикивать свои угрозы.

Все прислушались.

Но только Ричард Шанти понимал, что говорят Избранные.

Твое время пришло. Теперь уже точно пришло. Ты не мог бы продвинуться вперед и держаться с достоинством? Мы, которые всю жизнь отдавали себя, больше не будем этого делать. Мы уже увидели светлое завтра. Мы увидели землю, где боли нет даже в воспоминаниях. Землю, где от нас не будут ждать жертв. Мы последуем туда за человеком, который хочет мира. Он один из нас. Он уже принес свою жертву. И мы приветствуем его. ХА, ШУ! Вот теперь наше время пришло.