Чаща

Я подумал о семье Перес, об обвинениях в обмане и прочем. В том же могли обвинить и нашу семью. У Камиллы хватало причин не возвращаться.

Но надежда затеплилась.

— Так ты ее нашел?

— Да.

— И?..

— Дал ей денег.

— А еще помог ей спрятаться от него.

Он не прокомментировал мое замечание. Да и зачем?

— Где она теперь?

— Все контакты оборвались давным-давно. Ты должен понять: Камилла не хотела причинять тебе боль. Она думала о том, чтобы забрать тебя с собой. Но поначалу такой возможности просто не было. И она знала, как ты любил отца. Позднее ты стал публичной личностью и ее появление могло сильно тебе навредить. Видишь ли, если бы она вернулась, все детали вашей семейной трагедии стали бы достоянием общественности. И твоя карьера закончилась бы.

— Ты прав.

— Да. Мы это знаем.

«Мы», — сказал он. «Мы».

— Так где Камилла?

— Она здесь, Павел.

Из комнаты словно выкачали весь воздух. Я не мог вздохнуть. Покачал головой.

— Мне потребовалось время, чтобы найти ее после стольких лет, — продолжил Сош. — Но я нашел. Мы поговорили. Она не знала, что ваш отец умер. Я ей сказал. И вот это, само собой, все изменило.

— Подожди. Ты… — Я замолчал. — Ты говорил с Камиллой? — Я не узнавал собственный голос.

— Да, Павел.

— Не понимаю…

— Когда ты вошел, я говорил с ней по телефону.

Внутри у меня похолодело.

— Она остановилась в отеле в двух кварталах отсюда. Я попросил ее прийти. — Сош посмотрел на двери лифта. — А вот и она. Уже поднимается.

Я медленно повернулся, наблюдал, как на индикаторной строке загораются числа. Услышал звонок, возвещающий о прибытии кабины. Шагнул к дверям. Я не верил Сошу. Думал, что он разыгрывает меня, пусть это и жестоко. Но надежда толкала меня вперед.

Двери открылись. Они двигались медленно, со скрежетом, словно не хотели выпускать пассажира. Я застыл. Сердце готово было выскочить из груди. Я не отводил глаз от расходящихся дверей.

И вот, через двадцать лет после исчезновения в ночном лесу, моя сестра Камилла вернулась в мою жизнь.

Эпилог

Месяц спустя

Люси не хочет, чтобы я ехал туда.

— Все кончено, — говорит она мне перед самым отъездом в аэропорт.

— Я это уже слышал.

— Тебе нет необходимости вновь встречаться с ним, Коуп.

— Есть. Некоторые вопросы пока остаются без ответа.

Люси закрывает глаза.

— Все так хрупко, знаешь ли.

Я знаю.

— Боюсь, земля опять уйдет из-под ног.

Я ее понимаю. Но это нужно сделать.

Часом позже я уже смотрю на мир через иллюминатор самолета. За прошедший месяц жизнь более или менее вернулась в нормальное русло. Процесс над Дженреттом и Маранцем завершился моей победой. Семьи обвиняемых не сдались. Их давление на судью привело к тому, что Арнольд Пирс сломался. Исключил диск с порнофильмом из списка вещественных улик на том основании, что мы не представили его вовремя. Вроде бы у нас возникли проблемы. Но присяжные разобрались во всех этих интригах (они часто разбираются, несмотря на ухищрения защиты) и признали обоих подсудимых виновными. Флер и Морт, само собой, подают апелляцию.

Я хочу предъявить обвинение судье Пирсу, но едва ли мне удастся добраться до него. Еще я хочу предъявить обвинение в шантаже Э-Джею Дженретту и «Эс-вэ-эр», но сомневаюсь, что меня ждет удача. А вот у Шамик пока все хорошо. Ходят слухи, что Дженретты и Маранцы все-таки намерены вывести ее из игры, и побыстрее. Согласно этим самым слухам, теперь речь идет о семизначной сумме. Я надеюсь, она возьмет эти деньги. Но когда я смотрю в хрустальный шар, будущее Шамик не представляется мне радужным. Жизнь очень уж потрепала ее. И почему-то я чувствую, что деньги ничего не изменят к лучшему.

Мой шурин Боб на свободе с того момента, как его выпустили под залог. Я давал показания федеральным следователям. Признал, что помню это смутно, но вроде бы Боб говорил, будто ему требуется ссуда и я разрешил взять ее из средств фонда. Не знаю, хватит ли этого, чтобы избежать судебного разбирательства. Не знаю, правильно я поступил или нет (скорее, неправильно), но не желаю разрушать семью Греты. Можете называть меня лицемером (я и есть лицемер), но иногда грань между правильным и неправильным сильно размывается. Особенно под ярким солнцем реального мира.

И, разумеется, размывается она в тени тех лесов.

Нельзя, конечно, не упомянуть Лорен Мьюз. Но что тут скажешь: Мьюз остается Мьюз. И я ей за это благодарен. Губернатор Дейв Марки еще не попросил меня написать прошение об отставке, и сам я с таким предложением к нему не выходил. Наверное, еще напишу, но пока остаюсь прокурором округа.

Райа Сингх ушла из «самого важного расследования» и теперь работает в паре с Сингл Шейкер. Сингл говорит, что ищет третью красотку, и тогда они назовут свое агентство «Ангелы Чарли».

Самолет приземляется. Я спускаюсь по трапу. Проверяю блэкберри. Моя сестра Камилла прислала короткое письмо:

Моя сестра Камилла. Так здорово, что она вернулась! И трудно поверить, насколько быстро она стала неотъемлемой частью нашей жизни. По правде говоря, между нами еще существует некое напряжение. Но оно сходит на нет. Мы ускоряем процесс, обращаясь друг к другу со словами «братец» и «сестричка», вновь и вновь повторяя, как мы любим друг друга и скучаем, оказавшись в разлуке.

Полной истории жизни Камиллы я еще не знаю. Некоторыми подробностями она со мной пока не поделилась. Мне известно, что она улетела в Москву под другими именем и фамилией, но надолго там не задержалась. Провела два года в Праге, перебралась в Бегур. ^[54] Потом вернулась в Соединенные Штаты, ездила по стране, вышла замуж и обосновалась около Атланты. Через три года развелась.

Детей у нее нет, зато она лучшая в мире тетя. Камилла любит Кару, и чувство это взаимное. Сестра живет с нами. Это прекрасно (лучше, чем я ожидал) и тоже способствует взаимопониманию.

Порой я думаю о том, почему Камилле потребовалось столько времени, чтобы вернуться домой. Вероятно, от этого и ощущаю напряженность. Я понимаю, что сестра хотела защитить меня, мою репутацию, мои воспоминания об отце. Понятен мне и ее страх перед отцом, пока тот был жив.

Но я думаю, есть и что-то еще.

Камилла предпочла не говорить о том, что тогда произошло в лесу. Никому не рассказывала о содеянном Уэйном Стюбенсом. Благодаря ее выбору, правильному или неправильному, Уэйн остался на свободе и убил других людей. Я не знаю, как следовало ей поступить в той ситуации, принесло бы ее обращение в полицию больше пользы или вреда. Возможно, следствию не удалось бы доказать, что Уэйн убил Марго Грин — он стал бы более тщательно готовить очередные убийства, а потому еще долго бы не попался. Кто знает? Но ложь — это гнойник, который рано или поздно прорывается. Камилла полагала, что сможет оставить события той ночи в прошлом. Наверное, мы все так думали.

Но из леса мы все вышли со шрамами.

Что касается моей личной жизни, то я влюблен. По-другому и не скажешь. Люблю Люси всем сердцем. Мы не стали медленно сближаться, притираться — бросились в омут, словно хотели наверстать упущенное. Теперь мы просто не можем насладиться друг другом. Стараемся проводить вместе как можно больше времени, а когда расстаемся, я чувствую себя потерянным и меня тянет к ней. Мы без конца говорим по телефону, обмениваемся электронными письмами и сообщениями.

Это и есть влюбленность, так?

Люси милая, веселая, дурашливая, нежная, умная, красивая. Я от нее без ума, и у нас полное взаимопонимание во всем.

За исключением, разумеется, этой поездки.

Я понимаю ее страх. Я очень хорошо знаю, как хрупки наши отношения. Но мы и не можем постоянно жить, словно идем по тонкому льду. Поэтому я вновь здесь, в тюрьме «Красный лук», расположенной в Паунде, штат Виргиния. Жду, чтобы получить ответы на последние вопросы.