Кровная связь

Глава тридцать вторая

Майкл выглядит обеспокоенным, но потом улыбается.

– Всякий раз, когда мы встречаемся, ты предстаешь передо мной в нижнем белье.

– Похоже, ты прав.

Он забирается в свой внедорожник и вручает мне футболку, пару теплых штанов и какие-то шлепанцы на пять размеров больше, чем нужно.

– Спасибо. У тебя есть полотенце или что-нибудь в этом роде? Мне бы не хотелось испортить штаны. У меня вся нога в крови.

Он открывает дверцу со стороны пассажирского сиденья и помогает мне забраться внутрь. Затем склоняется над рваной дырой у меня на бедре.

– Проклятье! Придется зашить ее, когда мы приедем домой. А пока что давай просто продезинфицируем рану и прикроем ее чем-нибудь.

Из бумажного пакета на полу он извлекает флакон с бетадином, смачивает им кусок марли и прижимает влажный комок к моей ноге. Через несколько секунд он убирает марлю, выливает в дыру полбутылки неоспорина, а потом забинтовывает рану.

– Большинству моих пациентов после такого понадобилась бы шоколадка «Милки уэй».

– А у тебя есть?

Он сует руку в отделение для перчаток и жестом фокусника вынимает оттуда шоколадку. Это заставляет меня улыбнуться по-настоящему.

– Как насчет того, чтобы убраться отсюда подобру-поздорову? – интересуется он.

Я с благодарностью киваю в ответ.

Майкл захлопывает дверцу и садится за руль. Пока я натягиваю привезенную одежду на мокрое белье, он делает тройной разворот и выскакивает на шоссе, направляясь на север.

– Как ты попала сюда? – спрашивает он.

– На своей машине. Она на другой стороне реки.

– Нам нужно ее забрать?

Я бы хотела получить свою машину назад. Но для этого нам придется пересечь паромную переправу у Сент-Фрэнсисвилля. Это единственный способ перебраться на другую сторону Миссисипи между Натчесом и Батон-Руж, если не считать еще одного парома, на котором перевозят заключенных из «Анголы». С точки зрения человека, который пытался убить меня на острове, это идеальное место для организации засады. В случае, если стрелок поджидает меня у «ауди», он рискует быть пойманным, когда я приведу полицейских. А вот паромная переправа – это место, где шансы обеих сторон примерно равны. Если я чрезмерно положусь на свою удачу и попытаюсь переправиться там на другой берег, ему может и повезти.

– Нет. Я сама заберу ее завтра.

– Отлично. А теперь отдыхай. Примерно через час я доставлю тебя в Натчес.

Я откидываю спинку сиденья и делаю несколько глубоких вдохов. С включенным кондиционером я чувствую себя так, словно нахожусь в роскошном номере-люксе отеля «Виндзор корт».

– Мне бы не хотелось совать нос в чужие дела, – говорит Майкл, – но, черт возьми, что с тобой стряслось? Сегодня днем когда ты звонила мне в контору, у тебя был просто жуткий голос.

– Я получила неприятные известия.

– Понятно.

Он не расспрашивает меня о подробностях, но я не вижу смысла утаивать их от него.

– Перед тем как позвонить тебе, я узнала, что в детстве подвергалась сексуальному насилию.

Он медленно кивает.

– Я так и подумал, что это должно быть что-то в этом роде, когда ты начала задавать вопросы о подавленных воспоминаниях. Сегодня я кое-что прочел на эту тему. Ты пробудила во мне интерес…

Я не провела в его машине и пяти минут, но у меня уже кружится голова.

– Мы непременно поговорим об этом, – бормочу я. – А сейчас мне нужно просто немного отдохнуть.

– Кэт? Проснись!

Я испуганно открываю глаза и оглядываюсь по сторонам. Я сижу в машине в ярко-освещенном гараже.

– Где мы?

– У меня дома, – отвечает Майкл. – В Броквуде.

– Ага.

– Я не знал, куда тебя везти. Я хотел спросить у тебя, но ты не просыпалась. Я заскочил к себе в офис за иголками с ниткой, а потом привез тебя сюда. Давай-ка зашьем рану. А потом я отвезу тебя к деду.

Слова Натана Малика всплывают у меня перед глазами, словно начертанные огненными письменами: Не доверяйте никому. Даже собственной семье.

– Я не хочу ехать туда.

– Нет проблем. Я отвезу тебя, куда скажешь. Или можешь остаться здесь. У меня три свободные спальни. Так что решай, последнее слово за тобой.

Я киваю в знак признательности, но молчу. Я не знаю, чего мне хочется. Я только определенно хочу, чтобы рану на ноге зашили. Она чертовски болит, а наложение швов означает местный наркоз. По крайней мере, я на это надеюсь.

– Ты прихватил с собой лидокаин?

Майкл отрицательно качает головой.

– Не-а. Я решил, что тот, кто свободно погружается на три сотни футов, способен вытерпеть наложение парочки швов и даже не вспотеть.

Он выглядит вполне серьезным, но, поглядев мне в глаза несколько секунд, сует руку в карман и достает флакон с прозрачной жидкостью.

– Волшебный эликсир, – говорит он. – Пойдем штопаться.

Майкл зашивает рану, а я сижу на холодном граните его кухонного уголка. Сверкающая комната напоминает мне кухню Артура ЛеЖандра, вот только на полу нет трупа. Дом Майкла был построен в семидесятых годах, и, пока миссис Хемметер не продала его, отделка оставалась оригинальной и нетронутой. Фурнитура цвета спелого авокадо и тяжелая коричневая обивка стен деревом – совсем как в моей старой спальне. Но Майкл полностью отремонтировал весь дом, продемонстрировав необычно тонкий для холостяка вкус.

– Это напоминает то, как на острове дед зашивал мне рану на коленке, – говорю я, пока он с помощью изогнутой иглы стягивает края раны медицинской ниткой «этикон».

– Полагаю, он всегда носил с собой черный чемоданчик?

– О, у него там целая клиника. Когда моей тете Энн было десять лет, все семейство оказалось отрезанным на острове, потому что начался ураган. А у нее случился приступ острого аппендицита. Дедушка сделал операцию при свете фонаря, а помогала ему женщина, живущая на острове. Это одна из его героических историй, но довольно впечатляющая, надо признать.

Майкл кивает и продолжает зашивать рану.

– Можно только удивляться, на что способен человек, когда того требуют обстоятельства. Я принимал участие в нескольких медицинских экспедициях в Южную Америку… и видел невероятные вещи. Гинекологи стерилизовали женщин, одну за другой, прямо на открытом воздухе. Они укладывали их на кушетку, вскрывали, перевязывали фаллопиевы трубы специальными пластиковыми зажимами, а потом снова зашивали.

– Господи!

Он смеется.

– Я бы не рекомендовал такой способ почтенной даме, но свой результат он давал.

Медицинская экспедиция, вот как. У меня появляется ощущение, что в Майкле Уэллсе скрывается нечто такое, чего не увидишь невооруженным взглядом.

– Мне нравится то, что ты сделал с этим домом.

– Правда? Главным образом, это заслуга твоей матери.

– Ты, должно быть, шутишь.

– Нисколько. Когда я только приехал в город, то был так занят, что не мог вздохнуть свободно, не говоря уже о том, чтобы ремонтировать дом. Так что однажды я просто заглянул в Центр дизайна интерьера Гвен и договорился, что они сделают все от начала и до конца.

– Теперь я уже не так уверена, что мне здесь нравится.

Он смеется.

– Ты не находишь общего языка с матерью?

– Почему же, нахожу. При условии, что мы видимся нечасто.

Он делает последний шов, обрезает нитку и кладет хирургические щипцы на стол.

– Проголодалась, наверное?

– Умираю с голоду.

– Бифштекс и яйца?

– Ты заказываешь еду в ресторане?

– Нет. – Он подходит к холодильнику и вынимает оттуда пакет с мясом. – Пойди, передохни на диване. Через двадцать минут все будет готово.

Диван стоит у стены в той части кухни, которая отведена под столовую, перед ним – круглый столик. Слишком далеко для того, чтобы поддерживать разговор, равно как и наблюдать, что и как делает Майкл. С учетом всего, что случилось сегодня, мне не очень хочется ложиться на диван и ломать над чем-нибудь голову.