Крупным планом

Мы с Анной оба слишком много выпили, поэтому с трудом, шатаясь, перешли через мост к моей квартире. Проспали до десяти часов — тут начал трезвонить телефон. Непрерывно. Я позволил автоответчику справляться с потоком звонков.

Первой позвонила Джуди Уилмерс. Она пребывала в острой коммерческой лихорадке.

— Ну, что я могу сказать? Что я могусказать? Я это видела. Пришла в восторг. Ты гений. И как это скажется на «Лицах Монтаны» — я даже сказать тебе не могу… Я срочно отправляюсь в Нью-Йорк. Обещаю тебе контракт на книгу в течение десяти дней. И это для начала. Позвони мне, гений. Позвони.

Я закрылся с головой одеялом. Анна принялась щекотать мне грудь, повторяя визгливым голосом Джуди:

— Ты гений, ты гений, ты гений…

— Для тех, кто из Марин-Каунти, все гении, — отозвался я.

Следующий звонок был от Моргана Грея из «Грей-Марчам ассошиейтс». Я не сразу понял, кто это. Затем вспомнил, что он фотоагент из Нью-Йорка, которому Гари написал несколько писем, умоляя взять его в клиенты.

— Гари, это Морган Грей. Пришлось потрудиться, чтобы отыскать твои координаты. «Тайм» посоветовал мне позвонить в «Монтанан», а там женщина по имени Джейн из фотоотдела дала мне номер твоего телефона.

— Черт бы побрал эту Джейн, — громко сказал я.

— Остынь, — посоветовала Анна.

Морган Грей продолжил:

— Мы давно не общались, вот я и хотел поздравить тебя с великолепным разворотом в «Тайм». Я всегда знал, что это в тебе есть, и мне очень жаль, что мы раньше не сумели договориться. Но если ты все еще ищешь агента, мы будем счастливы тебя представлять. Не мог бы ты позвонить мне…

— Хрен моржовый, — сказал я, когда он закончил. — Я всегда знал, что это в тебе есть.Год назад этот клоун ради меня бы даже не пернул.

— Так уж устроен мир, Гари.

Через десять минут телефон зазвонил снова Джулес Россен, фоторедактор из «Дестинейшнс»:

— Привет, Гари! Только что получил номер твоего телефона от Джейн в «Монтанан»…

— Я буду убивать ее медленно, — сказал я.

— Нет, — возразила Анна, — предоставь это мне.

— …очень понравились снимки в «Тайм». Фантастическая композиция, драматизм, наверняка сказался стресс, который ты испытывал. Нам с тобой нужно заняться совместным бизнесом, bотbrе.Мы хотим включить тебя в нашу команду. Ты ведь знаешь, что та неразбериха насчет фоторепортажа в Калифорнии произошла не по моей вине. Но это уже все в прошлом. Сейчас настоящее, и нам следует поговорить. Так что звякни мне…

— Еще один мудак, который меня отшил, — сказал я.

— Они сейчас все выползут на свет божий, — заметила она.

Анна ушла на работу. Через десять минут она позвонила и заверила меня, что Джейн и коммутатор получили строгие указания не давать никому номер моего телефона. Я удалился в темную комнату и попытался отвлечься, печатая новые снимки. Но телефон продолжал трезвонить. Арт Перис, фоторедактор «Тайм». Три фотоагента из Нью-Йорка, к которым Гари когда-то обращался. Фоторедакторы из «Нэшнл джеографик», «Вэнити фэр» и «Конде наст трэвеллер». Я позвонил в телефонную компанию и попросил с завтрашнего дня сменить мне номер телефона на незарегистрированный.

Я определенно не стану отвечать Джулесу Россену или Моргану Грею, потому что они оба встречались с Гари лицом к лицу и могли заинтересоваться, с какой стати у него так изменился голос после переезда на запад. Вообще вступать в прямой контакт с позвонившими редакторами журналов не показалось мне хорошей мыслью — кто-то из них мог сталкиваться с Гари, пока тот бродил в поисках работы. Мне требовался посредник, буферная зона, которая позволила бы мне не высовываться. Я снял телефонную трубку:

— Джуди?

— Гари, солнце мое! Я только что собиралась тебе звонить. Как тебе нравится быть звездой?

— Есть положительные моменты.

— Слушай, ты когда-нибудь слышал о Клорис Фельдман? Самый сногсшибательный литературный агент в Нью-Йорке. Ты теперь ее новый клиент. Разумеется, пока только на книгу. И ее комиссия будет выплачиваться из моего гонорара. Наверняка тебе будет приятно это слышать.

— В противном случае ты бы нарушила наш контракт, — заметил я.

— Да, да, да Так вот, я направляю ей экспресс-почтой негативы фотографий с выставки в Маунтин-Фолс. У нее есть на примете по крайней мере пять издателей, которые будут бороться за то, чтобы издать их альбомом.

— Ты молодец, Джуди, — сказал я. — Ты, часом, не хотела бы представлять мои интересы перед работодателями в журналах?

Ей потребовалась наносекунда, чтобы сказать «да». И две наносекунды, чтобы согласиться на комиссионные в пятнадцать процентов. И она согласилась записать пленку для моего автоответчика, который бы отсылал всех звонящих по профессиональным вопросам к агенту мистера Саммерса и сообщал соответствующий номер. С настоящего момента она станет моим коммутатором.

Я сообщил ей, какие агенты и редакторы уже звонили.

— Понятно, — сказала она. — Я очень вежливо посоветую агентам заняться сексом с их собственными мамашами и разузнаю, какие задания и деньги предлагают редакторы. И я позабочусь, чтобы они поняли, что за дешево тебя не купишь. Пока, гений.

За пять дней Джуди набрала четыре предложения с заданиями. Два из них показались мне очень соблазнительными: предложение от «Нэшнл джеографик» внести свой вклад в номер, полностью посвященный Монтане, и глянцевый проект «Вэнити фэр» — сделать портреты крупных актеров, купивших ранчо в этом штате.

— Они называют этот проект «Голливудская Монтана», — сказала Джуди, — и ты, естественно, догадываешься, что им требуется: Джейн и Тед в джинсе и сапогах, чувствующие себя как дома на ранчо под куском большого неба Монтаны. Это все глянцевое дерьмо, но тебе следует за это задание взяться. Потому что знаменитости нынче хорошо продаются. Ты тогда будешь считаться парнем, который умеет снимать прославленные лица с таким же мастерством, как и лица бродяг, и это будет твой зеленый свет на всю карьеру.

Я продолжал зудеть о своем нежелании общаться с богатыми и известными. Но только до тех пор, пока Джуди не сказала, что мне будут платить по две с половиной тысячи в день в течение всех двенадцати дней работы. И мне можно не браться за это задание до того, как через две недели откроется моя выставка. Это даст мне достаточно времени, чтобы выполнить задание «Нэшнл джеографик» о дорогах Монтаны.

— Они поручили шестерым фотографам сосредоточиться на особенностях пейзажа штата, — объяснила Джуди, — и им пришло в голову, что ты мог бы заняться дорогами. Это прекрасный шанс показать себя как фотографа, умеющего видеть общую картину. Одинокая дорога и все такое. Найди им проселочную дорогу, убегающую в закат… бла, бла, бла.

— Сколько они предлагают?

— Четыре тысячи плюс расходы. Неплохо, если учесть, что не только ты будешь этим заниматься. И ты сможешь убраться из города на недели, предшествующие выставке. Что меня бы устроило, как ни эгоистично это звучит. Каким бы крутым клиентом ты ни был, за неделю до открытия тебя обязательно схватит ПВЛ.

— Это что такое?

— Предвыставочная лихорадка.

Я засмеялся:

— И какие у нее симптомы?

— Художник превращается в настоящую занозу в заднице.

Тридцать четыре тысячи за два задания. Дикость успеха ужасала и гипнотизировала меня. Я принял оба предложения.

В тот день, когда я должен был отправиться на поиски идеальной дороги в Монтане, пришел пакет с почтой из пересылочного пункта в Беркли. Среди счетов и разного мусора я обнаружил конверт, надписанный от руки. Я сразу узнал изящный, красивый почерк. Наконец пришло письмо, получить которое я боялся с того момента, как направился на запад.