Вердикт

— Не пойдет, — угрюмо сказал Фитч, словно ему уже много раз приходилось покупать вердикты.

— В самом деле? А вот Pop считает иначе.

Черт, она быстро соображала! И точно знала, куда всадить нож. Поправив очки и опершись на локти, она наклонилась к Фитчу.

— Значит, вы сомневаетесь во мне, Фитч?

— Не в этом дело. Вы хотите, чтобы я перевел сумму денег, которая, разумеется, будет велика, в расчете на то, что ваш друг сумеет направить обсуждение вердикта в нужное русло. Но присяжные непредсказуемы.

— Фитч, мой друг контролирует ситуацию даже сейчас, когда мы с вами разговариваем. Вердикт будет у него в кармане задолго до того, как адвокаты закончат произносить заключительные речи.

Фитч не рассматривал других вариантов. Еще неделю назад он решил платить, сколько бы она ни запросила, но знал, что, как только деньги со счета Фонда перейдут на ее счет, никаких гарантий у него не останется. Однако ему было все равно. Он доверял своей Марли. Вместе с другом Истером или как там его, черт побери, зовут на самом деле, они долго и терпеливо подбирались к Большому табаку, чтобы предъявить ему наконец свои требования, и за достаточную цену с радостью вручат ему нужный вердикт. Ведь они так долго ждали этого момента.

О, сколько вопросов он хотел бы ей задать! Для начала ему бы очень хотелось знать, кому принадлежал столь гениальный, коварный план — изучить все антитабачные процессы, потом ездить повсюду, где они проходили, и, наконец, внедриться в жюри присяжных и добиться полного контроля над ним. Это был блестящий план. Но даже если бы он поджаривал ее часами, днями на сковородке, она ни за что не раскрыла бы ему подробностей.

Он также не сомневался, что они смогут осуществить свой план: слишком много сил они затратили и слишком далеко зашли, чтобы позволить себе провал.

— Я не так уж и сам беспомощен в этом деле, знаете ли, — сказал он, не сдаваясь.

— Разумеется, нет, Фитч. Уверена, что вы расставили достаточно капканов, чтобы поймать по крайней мере четверых присяжных. Назвать их?

Принесли напитки, Фитч отхлебнул свой чай. Нет, он не хотел, чтобы она их называла Он не собирался играть в угадайку с человеком, у которого в руках были столь неопровержимые факты. Говорить с Марли было все равно что говорить с лидером жюри, и хотя Фитч с нетерпением ждал этого разговора, он получился весьма однобоким. Как же узнать, блефует она или говорит правду? Иначе просто нечестно.

— Полагаю, вы сомневаетесь, действительно ли я контролирую ситуацию, — сказала она.

— Я во всем сомневаюсь.

— Ну а если я устрою отставку одного из членов жюри?

— Вы уже устроили отставку Стеллы Хьюлик, — напомнил Фитч, впервые вызвав у Марли мимолетную улыбку.

— Могу повторить трюк. Что, если я, скажем, отправлю домой Лонни Шейвера? Вы это оцените?

Фитч чуть не поперхнулся чаем. Он вытер рот тыльной стороной ладони и сказал:

— Не сомневаюсь, что Лонни будет счастлив Ему все это надоело, пожалуй, больше всех.

— Убрать его?

— Нет. Он безвреден. Кроме того, если мы будем работать вместе, Лонни нам пригодится.

— Они с Николасом много беседуют, вы знаете?

— Николас со всеми беседует?

— Да, с каждым по-своему. Дайте ему время.

— Вы, похоже, уверены в нем?

— Я не уверена в способностях ваших адвокатов. Но в Николасе уверена, а только это и имеет значение.

Они молча наблюдали, как два официанта накрывают соседний столик. Обед начинался в половине двенадцатого, и ресторанчик оживал.

Когда официанты удалились, Фитч сказал:

— Я не могу заключать сделку, пока не знаю условий. Без малейшего колебания она ответила:

— А я не могу заключать сделку, пока вы копаетесь в моем прошлом.

— Есть что скрывать?

— Нет. Но у меня есть друзья, и я не хочу, чтобы их трогали. Прекратите это немедленно, и наши контакты будут продолжаться. Но если мне позвонят еще хоть раз, я с вами больше никогда не встречусь.

— Ну, не говорите так.

— Я серьезно, Фитч. Отзовите своих ищеек.

— Это не мои ищейки, клянусь.

— В любом случае сделайте так, чтобы за мной не шпионили, или я переключусь на Рора. Он с радостью пойдет мне навстречу, а если он выиграет дело, ваши клиенты потеряют миллионы, а вы — работу. Вы не можете себе этого позволить, Фитч.

В этом она, разумеется, была права. Сколько бы она ни запросила, по сравнению с тем, во что обойдется им обвинительный вердикт, это было крохой.

— Нам лучше бы поторопиться, — сказал Фитч. — Этот процесс долго не продлится.

— Сколько еще?

— Защите понадобится дня три-четыре.

— Фитч, я хочу есть. Почему бы вам не удалиться и не вернуться к делам. Я позвоню вам через пару дней.

— Какое совпадение, я тоже голоден.

— Нет, благодарю вас. Я буду есть в одиночестве. Кроме того, я хочу, чтобы вы отсюда ушли.

Он встал со словами:

— Разумеется, Марли. Как вам будет угодно. Желаю удачного дня.

Она проследила за тем, как он неторопливо прошел по пирсу к автостоянке неподалеку от бухты. Там он остановился и позвонил кому-то по сотовому телефону.

После безуспешных попыток дозвониться до Хоппи Джимми Хал Моук без предупреждения явился в его офис во вторник днем. Сонная секретарша сообщила ему, что мистер Дапри где-то здесь. Она пошла за ним и вернулась лишь через пятнадцать минут, извинившись, что ошиблась: оказывается, мистера Дапри нет в офисе, он уехал на какую-то важную встречу.

— Но я видел его машину у дома, — взволнованно сказал Джимми Хал, указывая на место для парковки. Он не сомневался, что это был старый драндулет Хоппи.

— Мистер Дапри поехал в чьей-то другой машине, — совершенно очевидно солгала секретарша.

— Куда он поехал? — спросил Джимми Хал, словно собирался немедленно разыскать Хоппи.

— Куда-то в Пэсс-Кристиан. Это все, что я знаю.

— Почему он не отвечает на мои звонки?

— Понятия не имею. Мистер Дапри очень занятой человек. Джимми Хал засунул руки глубоко в карманы джинсов и уставился на женщину сверху вниз.

— Скажите ему, что я остановился неподалеку, что я очень сердит и что ему лучше позвонить мне. Вы поняли?

— Да, сэр.

Выйдя из конторы, он сел в свой “форд-пикап” и уехал. Она выждала некоторое время и побежала освобождать Хоппи из кладовки.

Шестидесяти футовое судно с капитаном Тио на мостике углубилось на пятьдесят миль в открытое море. Половина жюри, наслаждаясь безоблачным небом и легким бризом, ловила скумбрию, морских окуней и лютианусов. Энджел Уиз — она впервые ступила на корабль и не умела плавать — начало мутить уже в двухстах ярдах от берега, но с помощью палубного матроса, принесшего ей таблетку от укачивания, она пришла в себя и первой из всех поймала рыбешку. Рикки — в шортах, кроссовках “Рибок”, с загорелыми ногами — выглядела и чувствовала себя прекрасно. Полковник и капитан, как и следовало ожидать, оказались родственными душами, и вскоре Наполеон уже стоял на капитанском мостике, где они с капитаном обсуждали вопросы военно-морской стратегии и рассказывали друг другу о своих военных подвигах.

Два матроса приготовили отличный обед, состоявший из вареных креветок, сандвичей с жареными устрицами, крабовых клешней и супа из моллюсков. Только Рикки постилась и пила лишь воду.

Пиво лилось рекой. Но по мере того как солнце становилось все жарче, возбуждение, сопровождавшее рыбную ловлю, сменилось усталостью. Корабль был достаточно просторен, чтобы на нем можно было при желании уединиться. Николас и Джерри не сомневались, что Лонни Шейвер не откажется от холодного пива, и были решительно настроены наконец поговорить с ним.

У Лонни был дядя, который многие годы работал на судне, промышлявшем креветок. Однажды во время шторма судно затонуло, и никого из команды не спасли. Еще ребенком Лонни рыбачил в этих местах вместе с дядей и, честно говоря, нарыбачился тогда на всю жизнь так, что с тех пор многие годы не брал в руки удочку. Но все же морская прогулка была предпочтительнее утомительного автобусного путешествия в Новый Орлеан.