Операция «Маскарад»

— Да, в частности, и премьер Вобан, — ответил Левайн и издал что-то похожее на смешок. — Благодаря этому политику и его влиятельным друзьям Хьюз вскоре сможет финансировать нас на долговременной основе, это позволит нам создать оборудованную всем необходимым лабораторию, где я смогу перевернуть все представления современной науки. И все это благодаря моим разработкам, связанным с проектом MK-ULTRA, и благодаря вам, моему первому пациенту с полностью трансформированной личностью. С вами все шло просто великолепно, это была настоящая победа, пока Гордон не прозевал тот момент, когда вы перестали принимать таблетки, подавляющие восстановление памяти. Но к понедельнику Хищник будет мертв, и мне никогда больше не придется заботиться о деньгах!

Левайн смотрел на Сару сияющими глазами. Судя по всему, состояние полной эйфории, вызываемое ЛСД, было уже не за горами. Сара поняла, что пришло время действовать.

— А что, Хищник намерен сдаться в понедельник?

— Нет. В воскресенье, в восемь часов вечера. И все наши проблемы…

— Но ведь это уже завтра!

— Поскольку вы здесь, времени вполне достаточно, — пробормотал Левайн, встал со стула и пошатнулся, но не заметил этого. — Идите-ка сюда, я хочу вам кое-что показать.

Саре мучительно хотелось расплющить его о стену, переломать ему все кости, но она молча последовала за ним в коридор. Там никого не было. Примерно в двадцати футах она увидела массивную двустворчатую входную дверь. Больше она ничего не успела разглядеть — они свернули. Открыв одну из дверей, Левайн, а за ним и Сара вошли в массажную комнату, в которой сильно пахло эвкалиптовым маслом. На массажном столе, покрытая простыней, лежала привлекательная женщина лет тридцати. В ее кровь через капельницу поступал какой-то раствор. Молодой человек массировал женщине мышцы передней поверхности бедра. Глаза ее были закрыты, и казалось, что она спит, однако на губах ее играла радостная улыбка.

— Кажется, я ее узнала, — сказала Сара.

— Ее зовут Луиз Дюпьи, — ответил доктор Левайн, сделав самодовольный жест рукой. — Она одна из наиболее известных журналисток Франции.

Массажист внимательно посмотрел на доктора.

— И самая авторитетная, — быстро сказала Сара, встав между доктором и массажистом. — Но ей должно быть не тридцать лет, а по меньшей мере пятьдесят. И потом, насколько я знаю, у нее были серьезные проблемы с избыточным весом.

Левайн всплеснул руками:

— Мало того, она была алкоголичкой и употребляла наркотики. Но в течение года она посещала мой оздоровительный центр… Поначалу это были ежедневные четырехчасовые сеансы, поскольку ее здоровье было действительно сильно расшатано. Теперь процедуры длятся всего час. Ей сделали пластическую операцию. Она больше не употребляет ни наркотиков, ни алкоголя, правильно питается и отдыхает. Все это в сочетании с тренировками выносливости и медикаментозным курсом дало результат, который вы видите.

Левайн широко раскинул руки над лежащим неподвижно стройным телом.

— Теперь она как профессионал больше не боится молодых и красивых конкуренток, поскольку она сама молода и чрезвычайно конкурентоспособна.

— Поразительно, — сказала Сара и, увидев, что массажист снова взглянул на доктора, взяла Левайна под руку. — Просто не верится.

— Не верится? — Левайн покачнулся и захохотал. — Пойдемте, я покажу вам кое-что похлеще. Пошли.

Они вышли из массажной и снова оказались в пустом коридоре. Чтобы сохранить равновесие, доктор ухватился за стену, на лице его отразилось удивление.

— У Луиз Дюпьи вы тоже изменили личность? — спросила Сара.

Выпрямившись, доктор энергично кивнул:

— Точнее было бы сказать, что мы немного скорректировали ее отношение к жизни, к окружающему миру. Я установил, что некоторые химические вещества могут стимулировать проявление определенных черт личности. Это позволило мне разработать ряд препаратов, с помощью которых я могу влиять на поведение людей. Каждый наш клиент получает тщательно отмеренную дозу этих препаратов и благодаря их воздействию чувствует себя полным сил, уверенным в себе, ощущает желание ежедневно возвращаться сюда. Кроме того, с помощью этих препаратов мы можем способствовать целенаправленному развитию идиосинкразии к тем или иным явлениям, занятиям и так далее. Все это для нас уже не составляет труда.

Левайн открыл еще одну дверь, и они очутились в темной комнате с множеством каких-то труб и мигающих цветных лампочек. Воздух был пропитан запахом мыла и антисептика. На специальной кушетке, опутанной трубочками и проводами, лежал человек. Над ним был подвешен сосуд.

Кроме него, в комнате никого не было. Левайн осторожным, чуть ли не нежным жестом прикоснулся к его лбу, причем рука его при этом заметно дрожала. Человек на кровати открыл глаза и уставился в потолок отсутствующим взглядом.

— Жерар, — спросил Левайн по-французски, — как вы себя чувствуете?

— Я весел. Полон сил. Я умен. Я непреклонен. Да здравствует «Величие»!

— Видите ли, Сара, — заговорил Левайн по-английски, — Жерар — промышленный магнат, владеющий многими компаниями. Рабочие его предприятий грозят начать забастовку по причине низкой заработной платы, чересчур длинного рабочего дня и плохих условий труда. Разумеется, они недовольны и новыми, весьма высокими налогами. Не так ли, Жерар? — обратился доктор к лежащему, предварительно переведя свои слова на французский.

— Совершенно верно!

Доктор помолчал, формулируя свою мысль.

— Понимаете, Сара, — продолжил он наконец, — Хьюз проявляет большой интерес к некоторым из наших клиентов. Все они сориентированы на определенную модель поведения. Нервные связи, регулирующие поведение, вначале действуют медленно, но затем, постоянно функционируя, начинают работать быстрее, мозг реорганизует свою деятельность — так было и с вами, когда вы превратились в Лиз Сансборо. — Речь Левайна становилась все более бессвязной. — Если же к этому добавить последние достижения фармакологии, то процессом можно управлять безошибочно, и в итоге мы, само собой, получаем операцию «Величие»…

Голос Левайна оборвался, неожиданно он сложился пополам, почти коснувшись лбом коленей, из груди его вырвался болезненный хрип. В то же мгновение он выпрямился, раскачиваясь вперед и назад, как будто пол ходуном ходил у него под ногами, и заметался по темной комнате, натыкаясь на аппаратуру и опрокидывая ее, хватаясь руками за что попало. В какой-то момент, повернув голову, он посмотрел на Сару — по его глазам было видно, что он осознает, что произошло что-то неладное. Со всего маху налетев на штатив капельницы, он опрокинул его на кровать и, падая вслед за ним, столкнул на пол бесчувственное тело Жерара.

— Здесь срочно нужна медицинская помощь! — закричала Сара в направлении одной из телекамер. — Поторопитесь! Скорее! Нужна медицинская помощь!

С этими словами она сорвала с крючка на стене белый халат и надела его.

Левайн снова выпрямился, шатаясь, и уставился на нее.

— Что со мной такое? — спросил он, и лицо его исказила гримаса удивления, которая тут же сменилась широкой улыбкой. Еще несколько секунд — и Левайн обмяк, ноги его подогнулись, он потерял сознание. Сара успела подхватить его, повернув спиной к камерам, и вытащила из кармана его халата «беретту». Затем она разжала руки, и тело Левайна распласталось на полу. Не теряя времени, она спряталась за дверью.

В коридоре послышался отчетливый топот ног. Усилием воли Сара заставила себя успокоиться — она не хотела вторично стать легкой добычей для своих преследователей.

В комнату ворвались шесть человек. Двое из них, с торчащими из карманов белых халатов стетоскопами, бросились к Левайну и Жерару. Еще двое, по виду санитары, кинулись им помогать. Пятой была женщина, вооруженная пистолетом, — она остановилась рядом с суетящимися медиками. Последним появился мужчина. Держа пистолет обеими руками, он принялся осматривать комнату и тут же увидел Сару и ее «беретту». Она почувствовала внезапный приступ нерешительности.