Пропавшая девушка (ЛП)

Пожалуйста… пожалуйста, только бы не нашел.

Я задохнулась. Тьма словно бы вилась вихрями вокруг меня, захлестывала… тянула вниз, все глубже и глубже в пещеру. Поглощала. Меня заглатывала чернильно-черная темнота. Внезапно я будто разучилась дышать. Не могла даже пошевелиться. Я чувствовала, что тону в тенях… тенях среди теней… тени плясали и перекатывались среди теней…

Я беспомощно падала в темноту, какой еще никогда в жизни не видела. И, падая, я понимала, что исчезаю, исчезаю, исчезаю…

Неужели именно так и приходит смерть?

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Наши дни

— Майкл? Майкл Фрост!

Услышав свое имя, я оторвался от телефона. Я разглядывал СМС-ку от Пеппер Дэвис, моей подружки, пытаясь сообразить, что же там написано. Пеппер предпочитает присылать не слова целиком, а только наборы букв типа ОМГ или ППЦ, после чего следует длинная вереница смайликов. Я же никогда не был силен в языках. Спросите хоть мистера ЛеФора, моего учителя французского. Порою приходится истратить двадцать минут на то, чтобы расшифровать сообщение от Пеппер, в котором на самом деле сказано: «Встречаемся после уроков у тебя дома».

— Эй, Майкл!

Я опустил телефон, обернулся и увидел, что из молочного отдела мне улыбается какой-то парень. Поначалу я его не узнал. Лет ему было, вероятно, немного больше, чем мне, где-то слегка за двадцать. Волосы его были обриты на висках, а одет он был в бордово-желтую фуфайку с надписью «МИРОВОЕ ТУРНЕ 09», выпущенную поверх мешковатых брюк цвета хаки.

Он переложил в другую руку корзину с продуктами и подошел ко мне.

— Эй, это же я. Бадди Гриффман. Помнишь? Я стажировался у твоего отца в магазе пару лет назад.

— А, точно! — сказал я. — Как жизнь?

— Жизнь бьет ключом. — Он показал на корзину. Я увидел огромную упаковку памперсов и несколько бутылочек с надписью «Симилак». — Вот, мальцом обзавелся. — Он как-то странно мне улыбнулся, словно ему отчего-то было неловко. — Больше не стажируюсь, понимаешь?

Я кивнул. Телефон пискнул, но я не стал обращать внимания. Вероятно еще одно нечитабельное послание от Пеппер.

— Где работаешь, Бадди?

Он пожал плечами.

— Да так, то там, то здесь, знаешь, как оно бывает. Живем с моими предками в Мартинсвилле. — Он переминался с ноги на ногу. — Как твой отец поживает? Как у него с делами? Неплохо, верно? Нынче зимой…

Я кивнул:

— Точно, снега навалило тонну. Знаешь же, для снегоходов самое оно. Папа, небось, единственный в городе человек, который молится, чтобы зимой выпало побольше снега.

Бадди откинул голову и расхохотался. Пожалуй, чересчур громко. Ничего особо смешного я не сказал. Последовал неловкий момент, когда никто из нас не знал, о чем говорить дальше.

Я помахал телефон.

— Мне тут это… ответить надо…

— Майкл, передавай привет отцу. — Он снова переложил корзину в другую руку и пошел дальше по проходу. Несмотря на то, что снегу на улице намело по щиколотку, обут он был в сандалии!

Я совершенно не помню этого малого, подумал я. Неужели я когда-то был с ним знаком?

Я покатил тележку в противоположном направлении. В ней уже лежали куриные грудки и овощи, которые просила мама. Теперь предстояло отыскать черные оливки. Даже не спрашивайте. Для какой-то очередного кулинарного чуда, которое мама намеревалась сварганить на скорую руку сегодня вечером.

Я постоянно вынужден бегать сюда, в «Фуд-Март», за покупками для мамы. Я далеко не лучший в мире покупатель. Признаться, я в этом деле полный профан. Но мама вкалывает на двух работах, так что я не против подсобить.

Я заметил нужный стеллаж напротив прилавка с колбасами. Пришлось обогнуть лысого мужика, державшего над головой по целому свиному окороку. Сперва я решил, что это он так качается. А что, дешевле же, чем ходить в качалку, верно? Потом я сообразил, что он показывает их своей жене, стоявшей в другом конце прохода.

Я покатил тележку мимо прилавка с колбасами, и вот тогда-то и заметил девушку.

Она была… прекрасна. Ну, как сказать… не так прекрасна, чтобы прям умереть не встать. Но было в ней нечто нереальное, нечто волнующее, из-за чего я не мог оторвать от нее глаз.

Я неплохо владею словом. Мы с Пеппер ведем ежедневный блог Шейдисайдской школы. И я собираюсь делать основной упор на английский, когда поступлю в университет Дьюка [5] следующей осенью.

Но нужно обладать литературным талантом повыше моего, чтобы описать эту девушку. Что же было в ней такого привлекательного? Наверное, дело в ее глазах. У нее были большие, мерцающие, кошачьи глаза. Словно у той кинозвезды, как бишь ее, Эмма Стоун? Большие, прекрасные глаза, только у нее они были темные. На ее бледном лице они напоминали блестящие черные оливки. Ха. Надо же, я все-таки не забыл про оливки. Тугие черные локоны обрамляли ее лицо. Она не улыбалась. На самом деле, вид у нее был озабоченный. Губы ее были поджаты, словно она на кого-то дулась. Одета она была в черную толстовку с откинутым капюшоном и самые простые джинсы.

— Прошу прощения, вы не позволите? Прошу прощения… — Какая-то женщина хотела прокатить мимо меня свою тележку. Ей пришлось повторить свой вопрос раза три, прежде чем я понял, что ко мне обращаются. Я словно бы впал в какой-то транс.

Я откатил тележку в сторону. И снова повернулся к девушке. Она до сих пор не замечала меня. Взгляд ее был прикован к пакетам с колбасной нарезкой.

Я приблизился к ней на несколько шагов. Сам не знаю, зачем. Как будто некая невидимая сила тянула меня к ней. Но я остановился, увидев, как она подняла вместительную холщовую сумку.

Ее взгляд метнулся из стороны в сторону. Затем она торопливо схватила упаковки с ветчиной и индейкой и запихала в сумку.

Я моргнул. Это же мне почудилось, да?

Все заняло не больше пары секунд. Она закрыла сумку, повесила на локоть и как ни в чем не бывало направилась к хлебному отделу. Я последовал за ней. Ничего не мог с собой поделать. Я наблюдал, как она ловко прячет в сумке буханку хрустящего хлеба.

И все это с совершенно бесстрастным лицом. Взгляд — сама невинность. Проходя мимо двух сотрудников магазина в белых фартуках, она мило улыбнулась. Я смотрел, как она не спеша миновала раздвижные двери и вышла на парковку.

Никто не бросился за нею в погоню. Никто не видел, как она воровала продукты. Кроме меня.

Почему я пошел следом? Почему бросил тележку прямо посреди прохода и выбежал из магазина вслед за ней?

Не знаю. Наверное, я решил, что смогу ей помочь. В смысле, я не собирался тащить ее назад в магазин. У меня и в мыслях не было пытаться ее остановить. Я подумал, что ей, наверное, нужна помощь — и почему бы не попытаться помочь такой прелестной, загадочной девушке?

Некоторые из моих друзей говорят, что я весь из себя эдакий благодетель. Они прозвали меня Скаутом. Ну, знаете, как бойскаут или типа того. Они находят это забавным, я же не вижу в том ничего дурного.

Может, она очень бедна и голодает, думал я. Может, она потеряла кошелек. Может, она убежала из дома…

У стены здания сидела на привязи моя собака. Девушка наклонилась ее погладить, и тут-то я ее и нагнал. Она подняла глаза и впервые заметила меня.

— Твоя собака?

Я кивнул.

— Ага. — Внезапно я лишился дара речи.

— А что за порода?

— Помесь, — сказал я. — По большому счету — лабрадор.

— Симпатяга. Сколько ей?

— Скоро три года.

— Молоденькая. — Она почесала собаке уши. — А как зовут?

— Минди, — ответил я.

Она засмеялась:

— Минди? Правда? Так меня зовут! — Она выпрямилась, крепко сжимая ручки холщовой сумки. Я то и дело поглядывал на эту сумку, представляя, как девушка крадет продукты.

— Нет. Серьезно, — сказал я. — Тебя зовут Минди?

Она кивнула с лукавой усмешкой.