Чума в раю (в сокращении)

— Ай, — сказал Мясо, поеживаясь.

Кэмел начал вытаскивать гибкий кабель, а Джем сматывал его в аккуратные петли. Минуту спустя из трубы выскочил сплющенный наконечник, дымящийся и потрескивающий.

— По крайней мере мы знаем, что они все еще там, сержант, — сказал Джем.

— Ребята, — сказал Кэмел, всматриваясь в даль. Он сплюнул на землю табачную жвачку и указал на равнину.

В трех километрах от них военный конвой поднял в небо на фоне пылающего оранжевого заката огромное облако пыли. В небе выписывал замысловатые зигзаги вертолет UH-60 «блэк-хок».

— А вот и кавалерия, — проворчал Кэмел.

Рэндл Стоукс прошел к бару, взял с полки стакан и налил на два пальца очень дорогого односолодового виски. Он поднял стакан.

— За тебя, Фрэнк.

Всегда было больно, когда хороших людей — лояльных людей — приходилось приносить в жертву ради дела. Роселли был чрезвычайно ценным активом. Он отлично координировал проект в Ираке. Он набрал команду известных археологов и антропологов из разных стран мира и доставил их в самый центр района боевых действий, чтобы сделать возможным величайшее открытие в истории человечества.

Самым главным было блестящее умение Роселли обращаться с высокопоставленными представителями конгресса, ФБР и вооруженных сил, позволившее привлечь финансирование и технологическое ноу-хау. Заинтересованным лицам было известно лишь то, что все деньги были получены из военного бюджета на анонимные цели во имя национальной безопасности.

Стоукс и Роселли были вместе с самого начала: с тех самых двенадцати недель в учебном лагере морских пехотинцев в Пэррис-Айленд. Затем они стояли плечом к плечу на церемонии вручения петличных знаков — орла, глобуса и якоря — в Школе специальных операций морской пехоты. Лучшие друзья. Братья.

Роселли был стойким парнем, который никогда не сдавался. Он даже как-то спас Стоуксу жизнь, заколов штыком иракского солдата, который попытался напасть на него с ножом.

Теперь Стоукс отплатил за это, заперев Роселли в комнате без воздуха. Он допил виски.

Стоукс напомнил себе, что ничто не может помешать успеху миссии. На кон было поставлено слишком много. Теперь появился новый передний край — новое поле битвы.

— Это к лучшему, — сказал сзади успокоительный голос.

Пораженный, Стоукс крутнулся на своем стуле.

В комнате никого не было.

Когда Он явит Себя?

— Да, это к лучшему, — согласился Стоукс. — Работа Фрэнка была чрезвычайно важна… но он не понимал величия цели, к которой мы стремимся.

— Немногие понимают это, сын Мой.

Глаза Стоукса бегали взад и вперед, пытаясь узреть явление.

— Они нашли пещеру. Ты знаешь об этом, конечно. Это подвергнет опасности нашу работу?

— Имей веру. Все идет свои чередом.

— А когда я узнаю, что все началось?

— А все уже началось. Разве ты не видишь знаков?

Случайностей не бывает, подумал Стоукс.

— Да, я вижу знаки. А Вознесение? Когда оно придет?

Ответа не было.

Глава третья

Агент «Глобальной безопасности» Томас Флаэрти свернул на своем «крайслере-конкорде» 1995 года выпуска с Хантингтон-авеню на Мьюзиум-роуд. Рекламные полотнища, развешанные вдоль неоклассического гранитного здания музея, были присыпаны снегом, но слова «Сокровища Месопотамии, 4 сентября — 21 января» разобрать было достаточно просто.

Он заехал на автостоянку, достал свой «Блэкберри» и открыл срочный приказ «найти и доставить», поступивший из бостонского офиса «Джи-эс-си». Всего десять минут назад по телефону ему сообщили, что в данный момент объект находился в музее.

Характеристика женщины была немного длинноватой, поэтому он стал читать вслух, чтобы запомнить наиболее важные моменты: «Брук Томпсон. Тридцать три года. Не замужем». Он смотрел на фотографию привлекательной женщины. Не замужем?

Он стал читать дальше. «Докторская степень в палеонтологии, Бостонский колледж… профессор там же… хранитель древностей Ближнего Востока, Бостонский музей изобразительных искусств… награды, награды, награды… ля, ля, ля…» Удовлетворенный, он засунул «Блэкберри» в карман пальто.

Флаэрти распахнул дверь, и холод тут же пробрал его до костей. Он быстрым шагом направился к входу для посетителей. В справочной он спросил, где можно найти профессора Томпсон.

— Вы вовремя, она только что пошла читать лекцию. Вот, возьмите. — Сотрудник справочной службы вручил ему глянцевую программку и объяснил, куда идти.

Флаэрти проскользнул в дверь аудитории, и служитель указал ему на свободное место. Над сценой висел огромный экран, ему показалось, что он находится в гигантском широкоформатном кинотеатре. Однако спроецированное на экран изображение — череп с мощными надбровными дугами — совсем не было похоже на кадр из блокбастера.

Когда Флаэрти наконец остановил свой взгляд на лекторе, чей чувственный голос растекался по залу через усилители, его брови взлетели вверх.

— Вот это да! — воскликнул он про себя.

На сцене, свободно расхаживая перед центральным подиумом с пультом дистанционного управления в руке и микрофоном, прикрепленным к отвороту облегающего темно-синего брючного костюма, была профессор Брук Томпсон. То, что он видел на экране «Блэкберри», было лишь фотографией ее головы, на которой были видны волнистые волосы до плеч, длинная изящная шея и лицо, достойное обложки журнала. Полная картина была еще более впечатляющей.

Наконец он начал прислушиваться к тому, что она говорила.

— Примерно 10 тысяч лет назад, — говорила Брук Томпсон, — подходит к концу последний ледниковый период. Массивные ледниковые поля отступают, обнажая землю, а быстрое таяние льдов вызывает резкое повышение уровня океана. Неандертальцы уже давно исчезли, — она показала на череп на экране, — и к началу шестого тысячелетия до нашей эры современные люди процветают. Они одомашнивают скот, который дает им мясо, молоко и одежду. Они сажают вдоль речных берегов семена, чтобы выращивать собственную пищу. Это первые фермеры мира. Приблизительно за 5500 лет до нашей эры они начинают орошать землю с помощью каналов и рвов, что позволяет им расселяться с плодородного севера в сторону засушливого юга. Эта сельскохозяйственная революция порождает большие организованные поселения в различных уголках Ближнего Востока на территории современных Египта, Израиля, Сирии и Ирака — в регионе, получившем название «плодородный полумесяц» или «колыбель цивилизации».

Она махнула пультом, и проектор показал подробную карту Ближнего Востока.

— Избыток пищи позволяет вести обширную торговлю на больших расстояниях. Чтобы упорядочить новый образ жизни, люди создают систематические средства общения, не зависящие от памяти или передачи информации из уст в уста. Появляется первый письменный язык. Что подводит нас к эпицентру всего этого — прямо сюда…

Брук использовала лазерную указку, встроенную в пульт, чтобы поместить яркую красную точку в центре карты, чуть севернее современного Персидского залива.

— Именно здесь археологи раскопали руины самых ранних иерархических обществ в мире. Этот когда-то покрытый густой растительностью и мирный рай был известен как Междуречье, или Месопотамия. Такое трудно представить, так как сегодня это раздираемая войной страна, известная как Ирак.

Среди слушателей прокатился тихий ропот.

— Самые ранние известные письменные документы датируются приблизительно 3500 годом до нашей эры.

Брук очень не нравилось скрывать правду о древних письменах, которые она обнаружила в Ираке всего несколько лет назад, — правду, которая перевернула бы все устоявшиеся теории о появлении месопотамской культуры; открытие древнего языка отодвинуло бы временную границу по меньшей мере на пять столетий в прошлое. Но она подписала не допускающее исключений соглашение о неразглашении информации.