Чума в раю (в сокращении)

Затем он подготовил второе письмо, но назначил для его доставки более поздний срок. Оно было адресовано Стоуксу. Когда он закончил писать и прочитал письмо в последний раз, то не мог не улыбнуться, несмотря на безысходность своего положения.

Роселли запрограммировал процедуру доставки писем, обеспечивающую выполнение двух задач: пытаться доставлять письма каждую минуту до тех пор, пока не появится сигнал и доставка не будет подтверждена, автоматически удалить письма после передачи.

Дышать стало тяжелее, а в глазах появились черные пятна.

Он вынул из кармана крошечный стеклянный пузырек, заполненный белым порошком. С предельной осторожностью он осыпал липкими гранулами клавиатуру и кнопки управления своего телефона. Затем он убрал пустой пузырек обратно в карман.

Он позволил рукам мягко скользнуть на пол. Комната, казалось, давила на него. Минуту спустя из уголков глаз стала наползать темнота. Затем наступило забвение.

— Не торчи перед входом, — напомнил Джейсон Джему. — Ни к чему тебе ловить пулю в лоб.

— Да, мамочка, — ответил Джем.

Взобравшись на самый верх кучи щебня, блокировавшей вход в пещеру, Джем раскидал часть обломков и камней с тем, чтобы Кэмел мог протолкнуть на другую сторону пятифутовый кусок трубы толщиной три дюйма.

Джейсон без труда представил себе, как кто-то с другой стороны пытается выпустить несколько пуль через трубу.

— Все готово, — доложил Кэмел. — Запускайте камеру.

Окрашенный в песочный цвет бронированный гибкий кабель, свернутый большими петлями, висел на согнутой в локте руке Хазо. Курд передал Кэмелу рабочий конец кабеля, где находился защищенный объектив камеры. Другой конец кабеля был подсоединен к портативному блоку управления размером с тостер, большую часть которого занимала литиевая батарея.

Кэмел начал просовывать «змею» через трубку из ПВХ.

— Пока проходит, — сказал он. — Продолжай подавать, Хазо.

Мясо защелкнул крышку устройства, которая одновременно являлась жидкокристаллическим монитором, и включил прибор. Его архитектура была подобна компактному ноутбуку: полноразмерная клавиатура, сенсорная панель-мышь и некоторые другие простые органы управления. Из футляра он извлек нечто похожее на джойстик для видеоигр и подсоединил его к порту на задней стороне прибора. Нажав на кнопку, включил галогенную лампу, находившуюся на головке «змеи». На экране появилось яркое и отчетливое видеоизображение.

— Есть картинка, — доложил Мясо. Он снова залез в футляр, схватил наушники от прибора и надел их.

Джейсон присел около него.

По мере того как Кэмел проталкивал гибкий кабель через трубу, камера перемещалась все дальше вниз по неровному каменистому склону, пока не достигла гравия.

— Погоди-ка, — сказал Мясо. Он потянул на себя джойстик, одновременно нажав большим пальцем на одну из кнопок управления. Тут же появилось изображение — яркое и четкое.

Сразу же за засыпанным входом начинались гладкие параллельные стены, разделенные примерно двухметровым пространством, которые, казалось, сужались, уходя в темноту.

Джейсон рассмотрел картинку и не увидел никаких признаков какой-либо деятельности.

— Хорошо, Кэмел, продолжай движение… плавно и не спеша.

— Слышно что-нибудь? — спросил Джейсон.

— Ничего, — ответил Мясо. — Там тихо. Совсем тихо.

Еще через несколько метров Мясо заметил что-то на стенах.

— Эй, вы видели?

— Притормози, — сказал Джейсон Кэмелу.

— В чем дело? — спросил он у Мяса.

— Что-то на левой стене. — Он подвигал джойстик, чтобы изменить угол обзора, затем увеличил фокусное расстояние, чтобы получить более развернутую картину. — Похоже на фреску.

Когда изображение обрело четкость, Джейсон был поражен тем, что увидел: вся левая стена была покрыта прекрасно сохранившимися барельефами, рассказывавшими какую-то историю. В центре находилась фигура красивой женщины, державшей цилиндрический предмет, от которого исходили волнистые линии. Вокруг нее собрались мужчины и женщины, подносившие дары и еду. Была даже группа, преклонившая колена как будто в молитве. Под ее ногами был изображен повторяющийся спиральный узор, напоминавший раковину наутилуса.

— Хазо, взгляни-ка на это.

Хазо нахмурился. Секунд через десять он покачал головой:

— Не знаю… но эта розетка, вот здесь? — Он указал на браслет на запястье женщины. — Это означает, что она как бог или, как бы это получше сказать…

— Божественная? — предложил Джейсон.

— Да, божественная. Это означает божественность.

— Таким образом, она богиня. То есть это религиозная картина?

— Полагаю, да. Но не христианская. И мусульмане никогда не допустили бы таких изображений. Для них они богохульны.

Указывая на спиральные завитки, Джейсон спросил:

— Это, вероятно, означает реку?

— Мм, да. И я думаю, что вода в ней поднимается.

— А что у нее в руках?

— Возможно, какой-то контейнер. Эти линии… — Хазо наклонил голову набок, пытаясь понять их значение. — Может быть, свет?

— Или какое-то излучение.

Мясо бросил на Джейсона удивленный взгляд:

— Что-то вроде магии?

Джейсон пожал плечами.

— Ладно, давайте все задокументируем. Мясо, сделай несколько снимков, затем продолжай двигать камеру вдоль этой стены.

— Понятно, — сказал Мясо.

В течение следующих десяти минут Кэмел пропихивал кабель через трубу, двигая камеру все глубже и глубже в туннель. Изображения на левой стене становились все более и более тревожащими. С каждым «кадром» спиральные завитки увеличивались, подтвердив правильность более раннего предположения Хазо, что они изображали потоки прибывающей воды. На картинах появились тела людей и животных, уносимых наводнением.

Самым страшным, однако, было описание истории женщины. Ее приверженцы явно изменили свое к ней отношение, потому что заключительные кадры показывали, как мужчины, связав и угрожая ей копьями, уводят ее в горы. На последней картине было изображено усекновение головы женщины.

После картин стена была сверху донизу покрыта клиновидными письменами, расположенными аккуратными строками. Джейсон спросил у Хазо, что они могут означать.

На сей раз Хазо ответил быстро:

— Похоже на очень древний алфавит. Возможно, из Шумера.

— Что это — Шумер? — спросил Мясо.

— Южный регион Древнего Ирака, — сказал ему Джейсон.

— Так что же это за место? — спросил Мясо. — Один из старых бункеров Саддама?

Джейсон покачал головой.

— Мы видели много бункеров. Ничего похожего. — Он потер шею и бросил взгляд на остаток оптического кабеля. — Давайте продвинем камеру, насколько сможем. Может быть, нам попадется что-нибудь еще.

Гладкие стены прохода внезапно превратились в необработанный камень. Еще три метра, и камера приблизилась к развилке.

— Минутку… — сказал Мясо, прижав палец к динамику наушника. — Я что-то слышу.

Он ткнул пальцем в кнопку на клавиатуре, и звук пошел через динамики, встроенные в прибор. Сняв наушники, он усилил звук.

Сначала послышались отчетливые голоса, явно говорившие на каком-то арабском диалекте. Двое, возможно, трое мужчин, предположил Джейсон. Арабы еще не нашли выход.

— Они видят свет, — перевел Хазо. — Не знают, что делать.

Следом раздалось клацанье и щелканье металла.

— Возможно, нам лучше вытащить камеру… — начал Мясо.

На экране появился какой-то предмет. Его высунули из-за угла. Он блестел и подмигивал.

— Это зеркало? — сказал Джейсон.

— Должно быть, — сказал Мясо. — Надо вытаскивать камеру.

— Хорошая идея, — сказал Джейсон. — Давай, Кэмел, — сказал он громко, — вытаскивай ее.

Но, прежде чем Кэмел смог отреагировать, на экране прибора мелькнула тень — это один из арабов выскочил из-за угла и устремился к камере. В руках он сжимал камень размером с арбуз. Его испачканное в грязи лицо свело гримасой, когда он поднял камень высоко над головой и обрушил его на камеру. Последним изображением был снимок сандалий этого человека. Последним звуком был смачный удар, ухнувший из динамиков. Затем изображение пропало, и на экране осталась только рябь.