Приспосабливаясь к реальности

Келлер вернулся в мотель, посидел перед телевизором, включив канал «Дискавери». Показывали аквалангистов, исследовавших Большой коралловый риф у берегов Австралии. Келлер решил, что этим он никогда не стал бы заниматься. Однажды пытался плавать с маской и трубкой во время отпуска в Арубе, но вода постоянно попадала и в трубку, и в маску. Да и все равно он не увидел особой живности.

Аквалангистам на канале «Дискавери» повезло больше. Количество окрашенных в яркие цвета рыб поражало воображение — что аквалангистов, что Келлера. Однако через пятнадцать минут он решил, что насмотрелся, и приготовился переключить канал. Подумал, очень уж много с этим хлопот — лететь в Австралию, потом лезть в воду в маске, ластах, с аквалангом. Чтобы получить те же впечатления, достаточно постоять у аквариума в зоомагазине или в китайском ресторане.

— Вот что я вам скажу. — Голос женщины звучал очень убедительно. — Если вы решите купить дом в «Сандаунере», сожалеть об этом не придется. Еще никто не жаловался.

— Это весомая рекомендация, — кивнул Келлер.

— Это потрясающее место, мистер Миллер. Полагаю, мне не нужно спрашивать, играете ли вы в гольф.

— Люблю это дело, — признался Келлер.

— Надеюсь, вы привезли с собой клюшки. В «Сандаунере» первоклассное поле, знаете ли. На нем можно проводить соревнования любого уровня, вплоть до чемпионатов страны и мира. Его проектировал Роберт Уокер Вильсон, а консультантом был Клей Бунис. Мы находимся в пустыне, но, оказавшись за стенами «Сандаунера», вы этого не почувствуете. Поле зеленое, как пастбища в Ирландии.

Ее звали, как выяснил Келлер, Мишель Прентис, но все называли Мици. А как насчет него? Он предпочитал, чтобы к нему обращались «Дейв» или «Дейвид»?

Это был вопрос на засыпку, и Келлер понял, что слишком затянул с ответом.

— В зависимости от ситуации. Я откликаюсь на оба варианта.

— Держу пари, ваши деловые партнеры называют вас Дейв, — предположила она, — а действительно близкие друзья — Дейвид.

— Откуда вы знаете?

Она широко улыбнулась, довольная тем, что попала в десятку.

— Просто догадка. Просто удачная догадка, Дейвид.

Значит, им предстояло стать близкими друзьями, подумал он. Ради этого она не преминула рассказать кое-что о себе, и к тому времени, когда они добрались до будки охранника у восточных ворот «Сандаунер эстейтс», он уже знал, что ей тридцать девять лет, три года назад она развелась с законченным мерзавцем мужем и переехала сюда из Франкфорта, штат Кенкукки. Кстати, город этот — административный центр штата, хотя большинство принимает за таковой Луисвилл. [6] Она продавала дома во Франкфорте, при первой возможности получила в Аризоне лицензию риелтора, и оказалось, что здесь продавать дома гораздо проще, чем в Кентукки, потому что они, можно сказать, продавались сами. Финикс с пригородами разрастался, как дрожжевое тесто, заверила она его, и участие в процессе доставляло ей огромное удовольствие.

У восточных ворот она сдвинула солнцезащитные очки на лоб и лучезарно улыбнулась охраннику:

— Привет, Гарри. Мици Прентис. А это мистер Миллер. Приехал взглянуть на дом Латтимора на Сангаро-серкл.

— Мисс Прентис. — Он улыбнулся Мици и кивнул Келлеру. Сверился с какой-то бумажкой, вернулся в будку, позвонил по телефону. Мгновением позже появился и предложил Мици проезжать. — Полагаю, вы знаете, как туда добраться.

— Полагаю, должна знать. — Она улыбнулась Келлеру, когда они миновали ворота. — Я показывала этот дом два дня назад, и он как раз дежурил у ворот. Но это его работа, а к ней они относятся очень серьезно. Знаю, что шутить с ним бесполезно, с любым из них, на шутки они не отвечают. Не могут, потому что не хотят, чтобы это зафиксировала камера. Им может за это влететь.

— Здесь есть камеры наблюдения?

— Работают двадцать четыре часа в сутки. Попасть на территорию невозможно, если твоей фамилии нет в списке. Камера фиксирует время приезда и отъезда, автомобиль, на котором ты приехал, номерные знаки и все такое.

— Однако…

— В «Сандаунере» живут очень влиятельные люди, и кое-кто из них уже в годах. Не могу сказать, что вы не найдете здесь много ваших ровесников, особенно на поле для гольфа и около бассейна, но стариков тоже хватает, а для них, знаете ли, безопасность — вопрос номер один. Вы только посмотрите, Дейвид. Прекрасный вид, правда?

Через окно Мици указывала на поле для гольфа, и для Келлера выглядело оно обычным полем для гольфа. Он согласился, что поле великолепно.

В гостиной дома Латтимора его удивили сводчатый, как в кафедральном соборе, потолок, и камин, куда без труда мог войти человек. Келлер подумал, что камин смотрится неплохо, но зачем такой нужен? Одно дело большой стенной шкаф, в который можно войти, чтобы взять какую-то вещь, но ради чего у кого-то могло возникнуть желание войти в камин?

Или, если на то пошло, кому бы захотелось служить мессу в гостиной?

Надо обсудить это с Мици. Но она могла найти любой из вопросов провокационным, а будет ли такое к лицу серьезному покупателю, образ которого он старался создать? Поэтому принялся задавать более уместные вопросы: о системах кондиционирования, тепло- и водоснабжения — словом, о том, что безумно интересно человеку, желающему купить дом.

В гостиной, само собой, было огромное панорамное окно, и выходило оно, понятное дело, на поле для гольфа. Мици объяснила, что перед ними пятая лунка и точка, с которой игроки начинают продвижение к шестой лунке. На поле какой-то мужчина — возможно, сам У. У. Эгмонт — отрабатывал удар. Но расстояние было слишком велико, чтобы Келлер смог разглядеть лицо, да и стоял мужчина к ним боком. Если бы, конечно, повернулся, а Келлер смог бы посмотреть на него в бинокль…

Или, подумал он, в оптический прицел. Легко и просто… Всего-то нужно купить дом, установить в гостиной дальнобойную винтовку, и первоклассная охранная система, установленная в доме Эгмонта, ничем ему не поможет. Келлер затаится здесь как стервятник. Рано или поздно Эгмонт доберется до пятой лунки, и Келлер снимет его прямо рядом с ней, сэкономив бедолаге один удар, которым тот мог бы положить мяч в лунку; а может, подождет, подпустит ближе, к точке, откуда игроки начинали продвижение к шестой лунке (пятьсот двадцать пять ярдов, норма — пять ударов). Келлер редко пользовался винтовкой, но не требовалось большого мастерства, чтобы поймать голову жертвы в перекрестие прицела и плавно нажать на курок.

— Держу пари, мысленно вы уже перенеслись на поле для гольфа, — прервала его размышления Мици. Он улыбнулся и заверил ее, что она абсолютно права.

Окно в спальне выходило в сад, где на песке росли кактусы и другие растения пустыни. За садом, как и за зеленой лужайкой перед домом, ухаживали сотрудники «Сандаунер эстейтс». Мици заверила его, что за лужайкой и садом обеспечивается круглогодичный уход, так что ему не придется ударить палец о палец.

— Многие думают, что хотят заняться садоводством после выхода на пенсию, — объяснила она, — но потом понимают, какая тяжелая это работа и как ее много. А что будет, если вы решите пару недель побыть в Майами? «Сандаунер» гарантирует, что к вашему приезду все будет в лучшем виде.

Келлер ответил, мол, прекрасно понимает, насколько это удобно.

— Отсюда не видно забора, — заметил он. — Я вот задумался: а какие чувства испытывает человек, зная, что со всех сторон окружен стеной? Нет, конечно, забор красивый, саманный кирпич под цвет земли и все такое, но очень уж высокий.

— Почти двенадцать футов, — ответила она.

Даже выше, чем он думал. И каково это, жить рядом со стеной, спросил он, на что она ответила, что около стены нет ни одного дома, а потом его волнения напрасны.

— Тут все очень хорошо продумано, — продолжила она. — Да, высота стены двенадцать футов, но около нее охранная полоса шириной от десяти до двадцати ярдов, а потом вторая стена, тоже из саманного кирпича, высотой только в пять футов, перед которой высажены кактусы и вьющиеся растения, так что выглядит она декоративным элементом ландшафта.