Танцующий с пираньями

Так Уваров окунулся в свои воспоминания, словно посмотрел сон, и ему стало легче. Он решил еще поплавать в бассейне, если удастся поговорить с зубастыми «кроликами». Патрон ракетницы уже выгорел, и едкий дым помаленьку рассеивался, вытягиваемый мощной вентиляцией. Шершней стало значительно меньше. Большинство их попадало на пол и ползало, как размороженные весенние мухи. Гнездо все еще горело, поэтому света было достаточно. Можно было даже разглядеть посиневшие ногти на ногах. Сергей перебрался на карачках ниже, туда, где вода плескалась о бетонные ступени. Он лег у самой воды, опустил в нее руки и попробовал сосредоточиться на пираньях. Минут пять он лежал с закрытыми глазами и сосредотачивался. Ничего не выходило.

Когда Сергей открыл глаза, возле опущенных в воду рук висела пиранья. Она парила у самой поверхности, медленно двигая хвостом, и смотрела на него. Собрав воедино всю обиду и боль, Уваров «двинул» рыбу, как кролика в детстве. Пиранья подплыла к руке и ткнулась тупой мордой в ладонь Сергея.

«Скажи своим приятелям, чтобы боялись меня. Я для всех вас огромная злая гадость, сторонитесь меня, и передайте это друг другу».

Потом Сергея одолел приступ беззвучного смеха. Он лежал, все еще болтая руками в воде, и сотрясался, не в силах остановиться. Слишком глупо выглядела эта команда, данная рыбе, но чего еще можно придумать в таком состоянии. Пиранья исчезла.

«Может поняла?»

После этой мысли Сергей еще минуту хихикал, а потом поднялся и встал на колени. Несмотря на абсурдность ситуации, он действительно собирался посетить малый бассейн.

«Если там конечно нет еще и крокодилов».

Из содержимого брезентовой сумки Макса, Уваров добыл защитные очки. Они не предназначались для подводного плавания, но были герметичны, поэтому вполне могли улучшить ориентацию под водой. Сергей навьючил на спину баллон, надел очки, включил фонарик и оглянулся. Остатки гнезда уже потухли, снова сгустилась темнота, и лишь слабое гудение бреющих в темноте шершней напоминало, что это не темный зал кинотеатра перед сеансом.

– Пока Макс, – попрощался Уваров с оставленным в одиночестве чистильщиком бассейна, и сошел по ступеням в воду.

Холодная вода с нежностью обхватила истерзанное укусами тело Сергея, лизнула в подбородок, а потом накрыла с головой. Луч фонарика осветил голубоватые чехлы двигателей, погребенных теперь под водой, коммутационный шкаф, а потом и разломанный герметизирующий кожух, через дыру в котором Уваров проник сюда из бассейна.

Оказалось, что выбраться из технической камеры, труднее, чем попасть в нее. Зазубренные края лопнувшего кожуха впивались в тело, как зубы гигантского зверя, не желая выпускать гостя. Но зато теперь Сергей не блуждал в темноте, а плыл, полагаясь на свое зрение.

Бассейн предстал перед хозяином в зловещем, пугающем виде. Луч фонарика выхватывал покачивающиеся стальные тяги в самый последний момент. Они торчали со дна, как кости скелета, и каждый раз Уваров вздрагивал, освещая очередную тягу. Несколько раз в поле зрения промелькнула пиранья, но она не нападала, возможно, просто была не в настроении, а может, и правда боялась. Скоро эту догадку предстояло проверить. Загудел фильтрующий насос, включившийся по программе, и бассейн наполнился пульсирующим гулом, придавая давящей со всех сторон темноте, еще больше мрачности. Сергей видел свою дрожащую синеватую руку, сжимающую фонарик, и грозди пузырьков, проносящиеся перед глазами. Еще он чувствовал, как стучат его зубы. Компенсирующий жилет, порванный во многих местах, уже не выполнял своих функций, поэтому приходилось все время подгребать, чтобы не опустится на дно.

Боров сидел у малого бассейна на раскладном стульчике и упражнял реакцию, играясь с сотовым телефоном. УЗИ он положил рядом, на пол, так, чтобы при необходимости можно было быстро схватить и открыть огонь.

Вообще-то без этой игрушки было бы не так весело. Например эта уродская собака, порвавшая негритянку, шла ко мне явно не для того, чтобы сказать «здравствуй». Достаточно было просто поднять пушку, и собака убралась прочь. Даже пули тратить не пришлось. Это сила оружия. При наличии этой силы больше никакой и не надо.

Боров потел и нажимал на кнопки телефона, перегоняя человечка по экрану. Иногда он отвлекался от игры, для того, чтобы откусить от огромного батона и поглазеть по сторонам.

А если этот ихтиандр вынырнет, что мне его, голыми руками скручивать? Небось здоровый бугай, если за него столько капусты отвалили. А этот умник предлагал сидеть тут без оружия, мол, вероятность очень маленькая, что дружок выберется из бассейна. Да я бы даже за штуку баксов не остался тут без пушки.

Боров чихнул, и руки покрылись красными точками.

Опять кровь носом пошла. Может, я триппером заболел?

Откусив очередной шмак от свежего батона, он посмотрел в сторону бассейна. Вода была удивительно прозрачна, и у поверхности Боров видел беспокойных рыбок, слоняющихся в воде. От скуки он принялся кормить их обслюнявленными кусками батона, но рыбы хлеб есть не хотели, продолжая беспорядочно курсировать у поверхности. Потом Боров вспомнил, что это хищные рыбки. Обтерев отломленным кусочком хлеба, вытекающую из носа кровь, он швырнул получившийся «бутерброд» в воду. Быстрый всплеск, и кусочек батона исчез.

– Куууушайте рыыыбки, – пропел растроганный Боров, в котором неожиданно пробудился материнский инстинкт.

Отложив телефон, с мечущимся по экрану человечком, он принялся крошить батон, ковырять в носу, кидать кусочки в воду, и улыбаться как младенец.

Сергей неожиданно наткнулся на фиолетовую ласту, и чуть не выронил фонарик от неожиданности. Справившись с приступом паники, он отплыл немного в сторону, и осветил неожиданную находку. В тусклом свете фонарика, ему представился неподвижный аквалангист, зависший у поверхности, упершись головой в пленившую его стальную штору. Растопыренные руки аквалангиста, медленно колыхались, повинуясь едва заметным течениям. Подняв луч фонарика повыше, Уваров выплюнул огромный пузырь воздуха, чуть было загубник изо рта не вылетел. Маска мертвого аквалангиста была разбита, и лишь несколько осколков торчало из уплотнительного кольца. Голова покойника представляла собой раздробленную пулями грушу, видимо стреляли прицельно, и, наверное, из АК. Чуть в стороне плавало еще два тела в гидрокостюмах и в полном снаряжении. Подавляя подступающую рвоту, Сергей подплыл к одному из них, и стянул с него маску. Пузырек последнего крика, вырвался из-под нее, и устремился вверх.

В свете фонарика, Сергей узнал бесшабашного Чико, одного из мокрушников Барометра. Он проштрафился и давно уже ждал пули в спину, но «король» использовал своих людей до последнего.

Глубоко дыша, Уваров сорвал с головы защитные очки, и выковырял из ноздрей хрустящие затычки. Стараясь не концентрироваться на роящихся в голове мыслях, он напялил маску на лицо, и выпустил воздух через нос, выгоняя воду.

«А остальные, видимо, просто попали под горячую пулю».

Теперь найти вход в малый бассейн не составляло большого труда, но Уваров почувствовал, что его силы иссякают. Слишком много крови потеряно, слишком много ядовитых укусов, и слишком долго он был в сильнейшем эмоциональном напряжении. Подплывая к панели, закрывающей вход в малый бассейн, Сергею показалось, что выдыхаемый им воздух не стравливается в воду, а остается внутри, и что его сейчас раздует как воздушный шар. Судорожно водя лучом фонарика, Уваров старался различить поднимающиеся вверх пузыри, но к своему ужасу не видел их. Потом что-то коснулось его плеча.

«Здесь никого нет кроме меня и нескольких пираний, наскоро мной перекусивших. Значит я не смог их двинуть, и сейчас одна из них разорвет мне плечо.»

Сергей повернул голову, осторожно, пересиливая страх. Совсем не хотелось ее поворачивать, проще было остаться в неведении, уснуть и больше не мучаться, но…

За его спиной в темноте и холоде, завис темный силуэт человека. Монотонно гудели фильтрующие насосы, и кроме этого гула ничто не нарушало давящую тишину вокруг. Стук сердца пронизывал все тело Сергея, проник в пальцы рук, в затылок, в язык, а силуэт за спиной висел все так же неподвижно. Уваров повернулся лицом к неизвестности, и осветил силуэт фонариком. Это был мертвый аквалангист с простреленной головой. Каким-то образом он добрался до Сергея, может, течением принесло.