На раскаленной паутине

4.

Пять кварталов и шесть блокпостов миновали беспрепятственно. Перед выездом на площадь подполковник приказал выключить сирену.

Машина остановилась напротив дворца эстрады. У центрального подъезда стояло еще одно оцепление, возглавляемое самим полковником Духониным. Человек сорок милиционеров вытянулись в цепочку у подножия главной лестницы, на которую постелили ковровую дорожку и протянули ее до самых входных дверей — на манер знаменитых фестивальных демонстрационных проходов кинозвезд.

Духонин вырядился в парадный мундир и лично встречал подъезжавшие лимузины с дорогими высокопоставленными гостями. Чуть дальше стояла кавалькада мотоциклистов. Охрана была поставлена на самый высокий уровень.

Лейтенант оглянулся.

— Ну что?

— Извини, приятель! — Елистратов треснул его в лоб рукояткой пистолета.

— Зря мы все это затеяли, Вадим. И парню лоб попортили, и сами ни с чем остались. Уж мимо Духонина я тебя не проведу. И меня туда тоже не пропустят.

— Прекрати ныть, Глеб. Я думаю.

Пока он думал, возле лестницы появились двое подростков. Мальчуган лет пятнадцати с сестренкой. Они попытались пройти в здание, но их остановили.

Духонин с утра пребывал в хорошем настроении. Во всяком случае, делал вид, что он добренький и заботливый. Каждой высокопоставленной шишке отдавал честь. Живьем всех видел, а не по «ящику». А главное, что скандал в городе не коснулся депутатов и представителей высших эшелонов власти. Наступило затишье.

Духонин надменно выслушивал торопливую речь мальчишки, державшего за руку девчушку с напуганным видом.

— Как вы не понимаете, дяденька милиционер, мы с сестрой не можем попасть домой, а у нас там кошки не кормлены. Мама здесь работает в администрации. Ушли мы рано, а она опаздывала на работу и забыла оставить нам ключи. Мы на секундочку. Одна нога здесь, другая там.

— Не положено, ребята. Нельзя. Сами видите, какие люди приехали. Мало ли что?!

— А мы-то что? У нас даже денег нет, сестру покормить не на что. А мама теперь до позднего вечера здесь застрянет.

Милиционеры смотрели на ребят с сочувствием. Разве этого сухаря уговоришь?! Всю жизнь только о себе думал. А что они могли сделать? Только подмигивали малышке и пожимали плечами.

— Так, ребята, а теперь брысь!

К тротуару подкатил лимузин, и из него вышел Егор Рубин со своими партнерами.

Духонин бросился гостям навстречу, словно извиняясь, что не успел открыть дверцу.

За оцеплением заработали затворы фотоаппаратов. Большую часть журналистов так и не пустили в зал. Слишком много желающих набралось.

Лика не была бы Ликой, если бы не воспользовалась хоть секундой замешательства. Детишки рванули вверх к дверям, и только в дверном проходе у мальчугана свалился с головы парик и на плечи упала тяжелая копна густых волос. Никто этого не заметил, кроме сидевшего в машине Журавлева.

— Утерла девка мне нос!

— О чем ты, Вадим?

— О том, что не здесь мне место. Слушай, Глеб. Подойди к тому лейтенанту, что сидит в шлеме на мотоцикле, и пригласи его в машину.

— Хочешь и ему от злости голову расшибить?

— Конечно. Если он согласится снять шлем. А ты его попроси об этом. Кто из нас подполковник милиции?

Елистратов сообразил, в чем дело, но не до конца.

Журавлев видел, как Елистратов подошел к офицеру, что-то ему сказал. Тот снял шлем, положил на мотоцикл и подошел к машине. Ему пришлось временно отдыхать рядом с шофером, получив сходную производственную травму. Зря он снял шлем.

Журавлев переоделся в белую лейтенантскую сорочку.

— Тебя же все равно не пропустят, Журавлев. Даже если не узнают.

— Сколько ступеней ведет к дверям? Елистратов посчитал.

— Восемь.

— Всего-то! А ширина дверей с метр будет, и открываются они вовнутрь.

— Ничего не понял.

— Увидимся в здании. Жди, я за тобой пришлю. Вадим вышел из машины, подошел к мотоциклу, сел на него, надел шлем и завел двигатель.

Брешь в оцеплении появилась после отъезда очередной машины, ковровую дорожку никто не перекрывал. Тут и начался цирковой трюк. Никто ничего не успел понять. Мотоцикл с ревом пересек площадь, взлетел на первую ступень и, пуская синий дым, поскакал по лестнице вверх. Ударив передним колесом по дверям и распахнув их, мотоцикл ворвался в здание. Тормоза не помогли. Мраморный пол оказался слишком скользким. Машину юзом пронесло через все фойе, и она влетела в зрительный зал.

Калигула, как известно, въехал в здание сената на коне. Вадим Журавлев с поправкой на время появился на конференции конгрессменов на мотоцикле.

Но если первый из названных героев проделал это из непомерных властных амбиций, то второй — по причине крайней необходимости.

5.

В специальном кабинете, отведенном для выступающих, народу было больше, чем ожидалось. Ведущий конференции уже объявил о задержании открытия заседания на полчаса. Приглашенные, а их набился полный зал, тоже не очень торопились, и поток опоздавших все еще прибывал к зданию концертного зала.

Прокурор города Сочи сидел за столом и складывал документы по главам. Шесть пустых и смятых голубых конвертов валялись в корзине для мусора. Какое пренебрежение к бывшим хранителям страшной тайны! Но кто об этом знал, кроме двоих присутствующих?

Спикер Берзин прижимал к груди сына и от волнения не мог произнести ни одного слова. Здесь же присутствовали сын Зернова Леня и репортер Шура Шелест со своей подружкой. Все они собирались выступить свидетелями событий.

Самым безучастным оставался губернатор, который послал своего помощника найти на улице подполковника Елистратова и срочно привести его в кабинет.

— Не могу скрыть своей радости и гордости за торжество истины. Время пировать, а мы вынуждены вылить ушат помоев в зрительный зал. Некоторые из него выйдут в наручниках. Я уже подписал санкции на арест. Но это потом. А сейчас я хочу низко поклониться двум хорошим людям, без помощи которых мы так и остались бы прозябать в паутине коррупции. Я и наши жители, среди которых много честных бизнесменов, простые горожане и наши отдыхающие благодарим Вадима Сергеевича Журавлева и Ульяну Филатовну Адаеву за помощь в очень ответственном и важном деле. Простите за пафос, я прокурор и привык выступать в судах на публике, но сейчас… — Старик прослезился. Он передал героям по конверту и тихо добавил: — Благодарность от наших бизнесменов. Примите скромное подношение, но от всей души. — Последний жест прокурор сделал незаметно. Так ему казалось. - Эти люди прошли огонь, воду и медные трубы ради торжества закона!! - закончил восклицаниями свою речь прокурор.

— Извините, Юрий Антонович, - скромно поправил прокурора Журавлев. - Но трубы были из оцинкованной жести, канализацию я бы тоже водой не назвал, а вот огня действительно хватало.

В кабинет вошел Елистратов, а следом - ведущий конференции.

— Юрий Антонович, собрание ждет.

— Уже иду!

Лика и Вадим тоже направились к двери. Берзин догнал Лику и взял ее за руку.

— Извините, девушка, а это от меня лично вам. Сын от вас в восторге! Просит создать компьютерную игру по вашему сценарию.

Лика улыбнулась, приняла конверт и тихо сказала:

— Проблемы с аниматорами. У них фантазии не хватит.

Журавлев подмигнул Елистратову, и они вышли. Проходя через переполненный зал, они заметили группу, возглавляемую Рубиным. Вице-мэр чувствовал себя вольготно. Очевидно, ночное совещание его взбодрило.

Когда они проходили мимо их кресел, Рубин с ухмылкой сказал:

— Жаль, что нам так и не удалось побеседовать по душам, господин Журавлев.

— Мое дело искать и ловить, а не перевоспитывать. Этим занимаются другие органы.

Рубин не понял юмора, но демонстративно засмеялся.

На улице их поджидал полковник Духонин. Оцепление оставалось на месте. Увидев Журавлева, репортеры защелкали затворами.