Пятерка

Тру припарковался между рядом зеленых передвижных туалетов и лиловым фургоном, разрисованным оскаленными серебряными черепами.

Прибыли.

Первое, что должна была сделать группа «The Five», — пойти в большой черный приемный трейлер с красной надписью на боку «ГБ Промоушн», получить воду в бутылках и пропуска на сцену, съесть предложенные сандвичи и чипсы и сообразить, как именно устанавливать оборудование. На обустройство у них было около двух часов. Надо было все выгрузить, подключить и проверить как можно лучше — как оно будет работать в этой обстановке. Насчет выгрузки сувениров можно было не волноваться — их уже доставили из «АРЧ» в компанию Брикенфилда и начнут продавать на «средней аллее», где расположилось море торговцев. Там будет с трудом сдерживаемый хаос, как ни нарезай площадь.

Первой задачей Тру было вынуть из фургона кожаный пакет, зайти за ряд передвижных туалетов, где грохот «Bleeding Brains» был относительно тише, раскрыть пакет и достать из него легкий алюминиевый «чартер-армз спешиал» тридцать восьмого калибра. Потом он вынул черную маленькую «моторолу» уоки-токи, принимающую и передающую на восемнадцать миль, и включил голосовую связь.

— «Прайм», обустраиваюсь, — сказал Тру. — «Скаут», вы на месте?

— Так точно.

Прием был такой четкий, будто Тони Эскобар стоит прямо рядом.

— Нэйв, как меня слышите?

— Отлично.

Он перечислил «Ланса», «Лоджика», «Шелтера» и «Сигнета». Имена он выбрал из списка тральщиков класса «Адмирабль» времен Второй мировой. Ребята закатывали глаза к потолку, но против него не попрешь — он начальство.

— Все, что я могу сказать, парни, — объявил он, когда доложились все группы, — так это смотрите в оба.

Они свое дело знали. У них были мощные бинокли и камуфляжная одежда, маскировавшая на местности. Винтовки — у всех «ремингтоны» с оптикой, подобные той, что должна быть у Джереми Петта, — тоже камуфлированы. Группы распределились по всему циферблату амфитеатра, и по умению оставаться невидимыми эти ребята были специалистами. Тру пришла в голову мысль:

— Эй, Кларк!

— Да, сэр?

Кларк Гриффин был командиром группы «Шелтер». Он и его люди должны затаиться на позиции, находящейся ближе всех к этому месту на возвышении. К этому самому месту.

«Будьте осторожны», — чуть не сказал он.

Но это было бы глупо. А командующий операцией глупцом выглядеть не должен. И он сказал:

— Там твоя музыка внизу играется.

— Да в той очереди никто Бакетхеду свечку держать недостоин, — ответил Кларк. — Я из вас еще сделаю фаната, сэр.

— Да я как-то застрял в периоде Кросби, Стиллса и Нэша, — ответил Тру. — Ладно, парни, настроились на работу. Одно только напоминание: мы стреляем по конечностям. Не на поражение. До связи.

Он выключил голосовую связь. Ну что ж. Хорошо уже, что каждый из них там, где должен быть.

Тру вышел из-за ряда передвижных туалетов и зашел в ближайший из них — облегчить ноющий пузырь.

На пути к приемному трейлеру Кочевник замедлил шаг. Ариэль это заметила и тоже притормозила. Он уставился куда-то вправо.

— Джон? — окликнула она, потом проследила за его взглядом до шикарного трейлера «Эйрстрим», где сидел почти голый мужчина с татуированными грудью и руками и волосами цвета масла. Он сидел на садовом стуле, обратив лицо к солнцу. Кочевник сказал Ариэль, чтобы шла вперед, он догонит. Она на миг замешкалась, но Кочевник уже направился к трейлеру, и она пошла вслед за Терри и Берк, переступая через кабели.

Кочевник знал, что этот человек на «Стоун-Черче» будет. Его группа «Mjöllnir» выходила на сцену сегодня в восемь вечера. Он приехал рано — оттянуться, потусоваться, попробовать свежатинки, дернуть хорошей травки, послушать новые группы. Может быть, и его график турне куда менее напряжен, чем бывал десять или двадцать лет назад. Мьёлльнир — имя мифического молота Тора. Человек на садовом стуле, ловящий солнце закрытыми глазами, был поверженным богом.

Кочевник подошел к нему молча, под грохочущую в ста шагах «The Bleeding Brains», но у поверженных богов сохраняется шестое чувство, и этот человек открыл глаза, зеленее всякого изумруда, и пронзил Кочевника взглядом.

— Ты как, мимо проезжал или что? — спросил Кочевник, не в силах сдержать радостную ухмылку.

— Ну, пацан! — сказал блондин хриплым голосом, который знают миллионы слушателей и имитируют десятки певцов помельче рангом. Он встал, улыбнулся так же радостно и раскрыл приглашающие объятия. — Иди сюда, паразит ты этакий!

Он был одет лишь в черные плавки и коричневые сандалии. В паху выступал здоровенный бугор.

— Вот к этому вот? — спросил Кочевник. — Близко не подойду.

— Он у меня под контролем, — ответил блондин. — Да и вообще на тебя тратить не стану. Иди сюда, обними меня.

Кочевник шагнул вперед — и вдруг длинноволосый в черных плавках пригнулся и бросился. Плечом тверже железобетона он толкнул Кочевника в грудь. Тот не успел собраться, пошатнулся и упал бы, если бы этот паразит не обхватил его за пояс и не завертел, как тряпичную куклу. Потом он плюхнул Кочевника на садовый стул.

Тор Бронсон испустил прямо в лицо Кочевнику кошачий вопль — это был смех.

— Это тебе за то, что мозги мне компостировал, Джонни! Я думал, я у тебя на разогреве сегодня. Как вышло, что это не так?

— Господи Иисусе! Ты мне хочешь ребра сломать?

— Я тебе шею сломаю! Иди сюда, я тебя люблю! — Он ладонью схватил Кочевника за шею и влепил мокрый поцелуй прямо в лоб. — Ты, сукин ты сын, про электронную почту слышал чего-нибудь? — По его лицу пробежала тень. Полусумасшедшая улыбка погасла, изумрудные глаза потемнели. — Блин, Майк и Джордж. До чего ж хреново-то. Что это за хрен такой, Джереми Петт, и что вы ему сделали?

— Ты по телевизору смотрел?

— Да по всем каналам, мать их так. Какое-то время. Потом мир завертелся дальше. Ты знаешь, что этот гад скотч-насильник трахнул девушку, с которой я встречался? Одна секретарша из «Рино рекордз». Блин, не нравится мне, куда мы катимся. Пива хочешь? Понятно, что хочешь.

— Нет, — ответил Кочевник. — Не хочу. — Он увидел на столе рядом со стулом пачку «Винстона» и зажигалку. — Мне бы сигарету и воды, если у тебя есть.

— Закуривай. Я сейчас другой стул принесу.

Тор пошел в трейлер, оставив Кочевника одного на злом солнцепеке. Кочевник закурил. Через минуту Тор вышел, держа за горлышко две бутылки пива и второй стул под мышкой. Сунув Кочевнику холодную бутылку, он поставил себе стул.

— Эй, такую беленькую цыпочку, как ты, надо беречь от солнечных ожогов! Держи.

Он полез в пластиковый ящик и вытащил большой зонтик в красную полоску с резиновой струбциной на ручке. Раскрыв зонтик, Тор привинтил его к подлокотнику кресла, прикрывая Кочевника от солнца.

— Домашний уют, — сказал он и чокнулся бутылкой с Кочевником. Они выпили, потом Тор вытянул жилистые ноги и задрал обветренное лицо к небесному светилу.

Кочевник глянул на своего соседа справа и отвел глаза. Выпил еще. Тора он не видел уже пару лет — в последний раз на фестивале под открытым небом в Санта-Крузе в июне две тысячи шестого. Тору было лет сорок пять, плюс-минус сколько-то. На сайте у него был указан год рождения шестьдесят третий, но это был вопрос спорный. На сайте также говорилось, что музыкальный вкус бунтаря-подростка из Байоны, Нью-Джерси, сформировали, в частности, «Judas Priest», «Blue Oyster Cult», «Mountain», «Black Sabbath» и, конечно же, «Led Zeppelin». Особую для него роль сыграли Марк Фарнер из «Grand Funk Railroad», Питер Вольф из «J. Geils Band» и Джим Дэнди из «Black Oak Arkansas». И все это было правдой, но фикцией был сам Тор Бронсон.

От рождения он был Сол Брайтман, отца его звали Мори, известен был также под кличкой Маяк. Эти откровения, произносимые в парах пива и текилы и клубах дыма от забористой травки, Джон Чарльз слыхал, когда ошивался в Голливуде фанатом рок-групп, видя себя в мечтах крутым музыкантом. В восемнадцать лет он уехал из Детройта на автобусе с большими надеждами быстро сколотить группу и создать себе имя. Через пару недель он ходил по улицам, выискивая любое место, где можно играть, питался сосисками с перцем и ютился в сырой квартирке на Северной Марипоза-авеню с четырьмя такими же великими музыкантами. Наконец он нашел подработку маляром. И это еще повезло. Но ему пришлось ремонтировать квартиру для одной молодой дамы в Эрмоза-Бич, которая, услышав, что он хочет быть музыкантом, сказала, что сестра ее встречается с одним «стариком», который в музыке был когда-то знаменитостью. Имя у него, как у этого, из комиксов. Такой в шлеме с рогами.